Диагност



Глава 1

Влад проснулся как обычно под 8 утра, хотя уже были каникулы. На пары не идти и можно было бы и поспать подольше, но организм, приученный за годы учебы уже проснулся. Он встал, потянулся и не идя в душ одел трусы и майку выбежал из дома. Он как обычно побежал в Трубецкой парк. Там мэрия поставила недавно тренажеры под навесами, где он обычно разминался. Трубецкие продали участок городу давно для устройства там парка и конного ипподрома. Влад пробежался, потом поработал на тренажерах до первого пота и в окончании провел разминку на гибкость, поочередно садясь на шпагаты и проворачивая суставы. Сделал фляки и мостики, закончив все элементами китайской гимнастики. Так обычно и проходило его утро.
Потом завтрак, который он сам себе и готовил. Мгновенная мультизлаковая каша без варки, стакан кефира, иногда он делал сырники, или просто ел творог со сметаной и чай или кофе. К кофе он был безразличен. Он знал, что из кофе весь кофеин высасывают фармкомпании еще до того, как зерна поступают в продажу и настоящие зерна можно было купить только в местах их произрастания. Как раз после школы ему дед устроил экскурсию в Кению на Килиманджаро. Было недорого и высоту он перенес спокойно. Но там был совершенно убийственный кофе. После пары чашек у него сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Тогда-то дед ему и объяснил разницу. Правда аутентичный кофе он любил пить во время подготовки к экзаменам. И он иногда заказывал такой через интернет-магазины. Но все равно фанатом кофе он не стал. Чай ему нравился больше. Тем более, что друг деда был каким-то там чайным тестером в крупной компании, со связями с чайными производителями, который его как-то раз взял с собой на отбор купажа для нового сорта чая. Они тогда проехали с ним Цейлон, Индию, Индонезию и Китай. Он был еще при Союзе одним из чайных тестеров, которые были уполномочены делать купаж. Их было всего пять или шесть человек. Так что он получил полное представление о том, что такое чай и его сорта. Он тогда был только на первом курсе и оценил сразу те знания, которые он получил. Все-таки дедовское воспитание дало себя знать.
Влад родился в семье военного летчика и врача. Отец был пилотом на перехватчиках с базированием на Камчатке. Мама родилась в Крыму и там и учился отец. Там они встретились, пробежала химия и она вышла замуж и уехала с ним на Камчатку, где он и родился. Он всегда с теплотой вспоминал Камчатку и их гарнизон. Они с детства ходили в тайгу. В их школе даже был инструктор. Мама была всегда в медпункте, отец на вылетах. Так они в школе сами проходили школу жизни. Девочки, в основном оставались в поселке. Когда отец разбился, наступили тяжелые времена. Наступили 90-е годы. Все северные выплаты прекратились. А документы на пенсию где-то ходили по инстанциям. Тогда-то и приехал его дед, генерал-лейтенант Вольф Теодор Эмильевич. Отец то был сирота казанская, но прекрасный пилот. Так дед их и забрал в Москву. Маму дед устроил в госпиталь Бурденко. Выхлопотал ей пенсию по утере кормильца. Она была небольшая. Но все равно помогала.
Влад учился в языковой школе имени Сервантеса в самом центре Москвы и жил у деда неподалеку от школы. Мама же получила комнату в семейном общежитии и быстро приглянулась шефу нейрохирургии госпиталя имени Бурденко Бородину Александру Ивановичу. Профессору, доктору наук и прочая-прочая. Так у Влада появился отчим — хирург и генерал по линии военной медицины. Но тогда он это не воспринимал сквозь призму материальных благ. Дед им занимался всерьёз. Влад пошел в секцию пятиборья. Лошадок он еще с Камчатки любил. Стрелять — так все в гарнизоне это умели и стрельбище не простаивало. К плаванию у него открылись способности уже в Москве. Фехтование он полюбил еще в гарнизоне, но отточил свои умения в Москве, ну а кроссы он и так бегал нормально. Отец ему оставил выносливое тело и модельную внешность с соломенными волосами, открытой улыбкой и веселым характером. Чем он и купил его маму, которая сорвалась из Крыма на Камчатку, не думая ни о чем. Он получил званиемастера спорта по пятиборью в 18 лет и стал запасным в юношеской сборной России. Тогда же на семейном совете решили, что он возьмет фамилию матери и деда — Вольф. Потому как фамилия отца — Горбенко — была придуманной в детдоме. Так что паспорт он получил на свою нынешнюю фамилию — Вольф.
Учился он хорошо. К окончанию школы свободно говорил на трех европейских языках. Все-таки школа была языковой. Но по ее окончанию категорически не захотел идти, по совету деда, по линии военного атташата, а поступил сам в 1-й Сеченовский Медицинский институт. Наверное, гены матери сработали, да и отчима он уважал. Но под погоны он решил не идти. Да и в казарму не хотелось, в Военно-Медицинскую Академию в Питере. Бросать все в Москве он просто не хотел. У него появилась сестренка — Анюта, в которой он души не чаял. Мелкая ходила в школу на Сивцевом Вражке, где была квартира профессора. Там же была и поликлиника, где он дважды в неделю консультировал. Дед подогнал ему однушку на Пироговке в аренду от своего сослуживца, который тянул службу где-то за границей, но оплачивал он ее сам, постоянно дежуря в больницах, подрабатывая на жизнь. Это было удобно. Институт в пяти минутах ходьбы, метро чуть подальше, а привычка всегда держать все в порядке не давала возможности расслабиться. Все-таки, учеба в меде это не сахар. Так он и учился. Ходил на семейные посиделки, на дни рождения родичей и сестренки. Проведывал деда в его огромной квартире. Водил девчонок к себе в квартиру — молодость же. Ездил в Битцу к лошадкам и в армейский комплекс к фехтовальщикам. Купил себе билет в бассейн Чайка, где регулярно поддерживал технику плавания. По ночам он в основном дежурил в больницах. Благо, что молодой организм все это мог выдержать. В быту был скромен, одевался как все. Да и денег на бренды у не было.
Влад откровенно не понимал однокурсников, которые старались на каникулы умотать в Европу. Он ее не любил. У него она ассоциировалась с умирающим больным. Все, что он там видел было построено давно. Флоренция и Барселона, Рим и Париж навевали на него скуку. Там и потусоваться то было негде. Все закрывалось в десять вечера. Лондон мог еще что-то выдать на Стрэнде, но тоже загибался. Огромное количество индусов и пакистанцев с китайцами заполонили все. Дед его свозил на Роял Аскот и на Уимблдон, но после посещения Манчестера во время матча Юнайтед и Сити он зарекся туда ездить. После второго курса он съездил в Азию посетив Индию, Шри-Ланку и Сингапур с Гонконгом. Причем он все заказывал сам. Отели были недорогие, а билеты он покупал на бюджетные авиакомпании, а после третьего курса он нанялся матросом во Владике на торговое судно и проходил два месяца по маршруту Манила-Сингапур-Сайгон. Место ему выбил друг деда — отставной полковник бригады морской пехоты Тихоокеанского флота. Его включили в судовую роль и сделали паспорт моряка. Заработок был так себе, но он увидел многое того, о чем и не имел понятия. Попутно он вел свой маленький блог в интернете, на котором было тысяч пять подписчиков. Тогда Ю-тюб еще не развился.
Но после четвертого курса он задумался. У него были планы проехаться по Америке автостопом, потому, что потом он точно этого сделать не сможет — начнутся экзамены прочее, а также выбор специальности. Но дед сломал его планы предложив проехать всю Америку на машине. Права у него уже были. Он отлично водил машину как на ручке, так и автомате, также водил мотоцикл и снегоход. Однако одному ехать ему было влом и он подговорил свою знакомую подружку Нурию Ан (полукореянку из Нукуса) поехать с ним. Нурия тут же согласилась. Тем более, что она уже водила машину и была не бедной барышней. Папа ее занимал какой-то там пост в Туркестане. Но поступала она сама и училась на бюджете. Только в МГУ на экономфаке. Они познакомились на стрельбище, где Нурия стреляла из лука. Влад был на позитиве и они познакомились. Потом пару раз тусовались по ночникам. Нурия была идеальной компаньонкой. Она не парила мозг, была вполне себе самостоятельной и самое главное — она была любознательной. Поэтому идея проехаться по Америке ее вдохновила. Так они и прилетели в Анадырь и там их переправили на Аляску. Таможенного и паспортного контроля практически не было. Им просто шлепнули штампы в их паспорта и отпустили на все четыре стороны. Потом они купили машину — какой-то там Форд за пару тысяч долларов и поехали на юг. По их правам они могли тридцать дней водить машину как туристы и потом уже надо было получать местные права. Они пару раз останавливались на речках и ловили рыбу. Потом Влад ее готовил — уху и гриль. Они стали спать вместе и Нурия вошла во вкус. Тут не было догляда и она просто отдалась своим желаниям, тем более, что Влад был далеко не угрюмым типом, а позитивным челом. Так они и проехали почти всю Америку. Под конец они продали Форд потеряв немного денег, но гораздо меньше, чем если бы его арендовали. Они вылетели в Москву из Нью-Йорка и по пути Нурия захотела трахнуться в самолете. Лететь было долго и они на почти минут сорок заняли туалет. Потом стюардессы молчаливо улыбались. Они все понимали и немного завидовали.
Эта пара была очень заметна. Полный блондин Влад и с иссиня черной стрижкой Нурии смотрелись отпадно. От чистой вологжанки — мамы ей досталась матовая чистая кожа и медовые глаза с европейским веком. Они прилетели в Москву и простившись разбежались по своим делам.
На пятом курсе надо было уже выбирать специальность и пока Влад не мог определится куда ему податься. По совету отчима он все-таки двинул в нейрохирургию. Он там столп и известный нейрохирург. Фамилии у них разные и он смог бы его продвинуть куда-нибудь в московские клиники для получения практики. Но дежурства в больницах он заменил ночными дежурствами в морге судебно-медицинской экспертизы на улице Россолимо, недалеко от его съемной квартиры и главного корпуса института. И самое главное — там был кабинет танатопрактики, где специалисты готовили усопших к погребению. Он знал, что это дело довольно денежное и хотел овладеть таким искусством. Мало ли что в жизни случается. За год ему удалось овладеть основным багажом танатопрактиков и подзаработать на реконструкции тел умерших.
После последней сессии он, как всегда приехал к деду. Дед сильно сдал. Все-таки возраст уже за 90 лет. Хотя он себя сам обслуживал и сам ходил в магазин, но ему также привозили продукты. Тяжелое он уже не поднимал.
Дед содержал уборщицу, которую называл по-старому — горничной и кухарку, которая готовила ему его еду. Он сидел на специальной диете и кухарка ему готовила порционку, которую он мог сам подогреть себе в микроволновке. Ключи у него были свои и он сам открыл входную дверь, чтобы не тревожить деда. Сняв кроссовки, он обулся в тапочки и прошел в комнату деда. Тот лежал на своей кровати и листал планшет. Увидев Влада он поднял руку остановив его и показал, что надо пройти в кабинет. Влад все понял и перешел в кабинет, куда спустя минут пять кряхтя пришел дед. Он отодвинул ящик письменного стола и достал оттуда несколько папок.
— Вот внуча и пришло время передать тебе то, что может тебя сломать или возвысить, — начал дед, — это удел нашего рода и передается он только по мужской линии. Мама о нем не знает. Так что ей не надо ничего говорить, также как и остальным. Так вот не сегодня-завтра я умру, то есть мое тело умрет. Оно уже основательно износилось и подлежит замене. В первой папке все документы на захоронение на Донском кладбище. Там похоронены мои отец и дед с прадедом. Они накрыты одним саркофагом и мой прах после кремирования надо поместить под крышку этого саркофага. В папке все указано, как и что. Не промахнешься. Вторая папка — это документы на наследство. Моя квартира будет твоя, и там указано, что оставить в общем пользовании, а что убрать. Малую комнату надо будет закрыть и туда снести все вещи указанные в списке. Остальное оставить, но квартиру надо сдать внаем УПДК. Там есть телефон и имя уполномоченного УПДК. Это гарантированный доход лет на 10 вперед, тем более, что та квартира у Трубецкого парка тоже моя. Там тебе только надо будет платить за коммуналку. Налог на недвижимость уже уплачен на три года вперед и по окончании института ты получишь ее в собственность. К тебе придет нотариус, чтобы совершить сделку. Ну и небольшая дачка в Опалихе — он вынул еще одну папку. Она принадлежала Управлению, но я ее выкупил. Она старенькая, но там прекрасное место и участок. Там же в папке координаты строителей, которые тебе поднимут аналог. Они все знают и проект у них есть. Ничего от себя не добавляй и к тебе не будет вопросов.
Далее он прижал палец к губам и показал ему флэшку. Положив ее на папки он показал записку о том, что все детали он найдет на этой флэшке, но комп должен быть свежим и не подключен к интернету. Потом он вынул банковскую карту.
— Это на похороны, — произнес дед, — там много, так что не скупись, ПИН четыре восьмерки. Там же два номера телефона дежурного, которому надо будет позвонить и сообщить о моей смерти. Они все сами организуют. Тебе только сообщить номер участка.
— Ну и напоследок — все мои вещи снеси на помойку, те которые остались, — продолжил дед, — от мундиров я уже избавился. Остальное в папках. Теперь пошли со мной — надо завершить все, что положено.
С этими словами он поднялся прошаркал в маленькую комнату. Там он принимал медицинские процедуры. Дед усадил Влада на кушетку и вынув набор для внутривенного введения препаратов довольно ловко установил ему капельницу и вынув небольшую баночку темного стекла привесил ее на штатив. Уложив его на ту же кушетку, он показал ему пальцами цифру два и Влад понял, что надо лежать два часа. Он тут же уснул и проснулся, когда капельницы уже не было. Раскатав обратно рукав рубашки он повертел головой и не почувствовав ничего встал с кушетки. Он услышал, что дед возится на кухне. Тот действительно заваривал чай. Напоив его крепким чаем, дед выпроводил Влада наказав звонить ему по утрам и если не ответит, то приезжать.
Он был уверен, что дед дует на воду — не выглядел он как смертельно больной. Но перечить ему и в голову не пришло. Дед всегда был прагматиком. У него все было выверено и четко.
Дед умер через неделю. Не услышав ответа на звонок, Влад подорвался и тут же примчался к деду. Он его застал мертвым в постели. Дед умер во сне и его посмертное лицо было спокойно. Он тут же набрал номер телефона дежурного его Управления и сообщив о смерти деда, позвонил матери. Она тут же примчалась и еще через минут пять приехала ОСГ ГРУ. Полиции они сами все сообщили и вообще все взяли под свой контроль.
Похоронили деда на девятый день. В крематорий приехала много мужчин в гражданке. Они все поочередно подходили к матери и Владу. Жали руки и высказывали соболезнования. Потом на Донском кладбище дюжина солдат стрельнули в воздух трижды холостыми из своих карабинов и потом все переместились на поминки. Они были простыми, как требовал дед. Оказывается, у него было много друзей, о чем Влад и не подозревал. Под конец поминок к нему подошел седовласый мужчина и протянул свою карточку, со словами, что когда он поймет, что есть проблемы, чтобы немедленно позвонил. Ну а дед для него, всегда был просто дедом. Он его генералом не воспринимал. Тем более в форме он его никогда не видел.
После всего они поехали к отчиму, который тактично не стал светиться на похоронах. У них в квартире они подняли рюмки, не чокаясь за упокоения души и царствия небесного. Анюта уже спала, а Влад ушел домой пешком. Там недалеко.
За всеми хлопотами он так и не просмотрел папки деда. Было просто некогда.
Наутро он встал как обычно и сделал все, что совершал по утрам. Только после завтрака он понял, что деда больше нет и потянулся к его папкам. Сегодня ему в институт не идти, так что время есть. Начав поднимать папки, он отделил наследство с остальными. Ему категорически не хватало денег, а просить их он не привык. А тут квартира деда и контракт с УПДК, которая уже могла ему приносить несколько тысяч долларов в месяц. Он тут же позвонил уполномоченному и тот тут же обещал приехать, чтобы все оформить как положено. Они встретились на квартире и Влад узнал, что квартиру хочет снять консульство Дании для их вице-консула сроком на 10 лет с возможностью продления. Цена была такая, что Влад не задумываясь согласился. Ему и в своей квартире было уютно. Семьи пока нет и не предвидится. Согласно списка деда он перетащил в маленькую комнату все то, что было указано и потом затворил стальные ставни на окне. Двери там тоже были стальные с хитрым замком в виде болта с трехмерной нарезкой. Так, что вице-консулу досталось четыре комнаты с частью мебели. Он застраховал квартиру в Ингосстрахе и подписав договор аренды передал ключи представителю УПДК. На свой счет он получил сразу полугодовую аренду, которую сразу перевел в цифру. Дед так ему и написал. А деду он верил.
Потом он поехал в Опалиху. Электричка с Рижского вокзала доставила его до места минут за тридцать. Дачу он нашел быстро. Открыл, посмотрел и не стал заморачиваться. Понял, что там нужен ремонт или полная перестройка. Но не сейчас. Денег у него на это не было. А там в принципе можно было отдохнуть после трудов. Правда сад зарос, но это решаемо. Зато там было газовое отопление и настоящая ванная комната.
Оставалась флэшка. Влад не стал мелочиться и сам поехал на Горбушку, чтобы купить ноут. Конечно, можно было купить через инет, или поюзанный у жучков, кто скупал компы у банкротов. Но тут слово деда было законно и он сам выбрал на Горбушке ноутбук и сам его проверил. На карте у деда была огромная сумма для него и он лишь малую часть потратил на комп. Усевшись за стол, он ввел флэшку в разъем и щелкнув мышкой раскрыл ее содержимое. Влад попросту завис. Флэшка была разбита на два типа памяти и одна из них не работала с инетом. Он аккуратно выписал все реквизиты банка в Швейцарии, где держал деньги дед, потом пароли и доступы. Потом он все это стер и после подключил инет и получил еще один удар. Вторая часть открыла ему доступ к облачному хранилищу. Боясь потерять информацию он скачал все хранилище себе на комп и потом открыв свое хранилище, разбив его на части, закачал весь архив частями на три вида хранилищ. Перед этим он их зашифровал своим кодом.
Деньги на билет у него были. Он тут же купил билет в Базель, но через Будапешт. Там жил его одноклассник Игорь Шестаков. Он окончил журфак МГУ и тут же свалил в Венгрию. Игорь выбрал редкий венгерский язык и стал незаменим. Его постоянно дергали на презентации и переводы и в конце концов он свалил в Венгрию, тем более его сманила его жена Пирожка Кашшай. Редкая стерва, но очень красивая девушка. Можно сказать модель. Но Пирожка прекрасно говорила на русском и еще на трех языках и была амбициозна до невозможности. Но к Владу относилась нормально — медицина не была в сфере ее интересов.
Игорь снял ему квартиру на три дня, чтобы не переплачивать за отель. Влад не стал выходить из образа бедного студента. Они втроем поужинали в ресторане Синдбад в старой Буде, где поели супчика из красной кастрюльки и мозговые кости с татарским стейком. Попутно поднимая тосты вилмошкёрте (грушевой) палинкой. Так как закуска была хоть куда — напиться не удалось и Влад отчалил в съемную хату. Но перед этим они еще и прошлись по набережной Дуная, перейдя реку по цепному мосту в Пешт.
Утром он встал поздно и тут же прикатил Игорь, который повез его в турецкие бани, которые построили еще турки во времена Сулеймана Великолепного. Пять бассейнов и три вида хамама не оставили его равнодушным. Напарившись, он лег под массажиста, который знал свое дело. После бани он испытал реальный голод и Игорь его повез в какую-то шнягу, где подавали настоящий гуляш. Это было почти столовая, где готовили еду строителям. Там ему вручили миску литра на два гуляша и пару головок красного перца. Ну и хлеба конечно. Игорь покрошил перец в суп и зная, что Влад спокойно держит остроту еще и добавил туда чеснока. Макушка все равно вспотела. Гуляш был великолепен.
Игорь подвизался фрилансером на ниве журналистики, так как ему в корреспонденты медиа-империй пока было не попасть. Но он не отчаивался. Он верил, что как-то раз и Венгрия кому-то будет интересна. Тем более, что писать он умел и имел бойкое перо. Он поступал то в МГУ, но закончил Будапештский Универ по обмену и ему подтверждать свой диплом было не нужно. На третий день он купил билеты в Вену на поезд, не желая оставлять следы в авиакомпании. Тепло попрощавшись с четой Шестаковых — Кашшай, он отбыл в Австрию. Потом он тут же пересел в поезд в Базель через Зальцбург.
В Базеле он получил доступ к счету деда, удивившись его сумме. Взяв себе десятку в цифре, он купил себе еще один комп и сев в кафе, где был вай-фай залез в свое облако. Из России он этого делать не хотел. По записям деда он понял, что все отпрыски рода Вольф имели все как один необычные способности, но все разные. Дед был дознавателем, его отец был ревизором, а прапрадед был инспектором интендантской службы в армии. Жидкость, что ему влил дед была инициирующей способности, но что это за способности он не знал. Дед писал, что все проявится в течении месяцев трех. Формула жидкости приводилась на будущее поколение. Из его записок получалось, что новые способности его не минуют, но что это будет никто не мог и предполагать. Тут лотерея. Пока Влад ничего не чувствовал. Никаких новых знаний или навыков он не получил.
В результате он попросту забил на все это и вернулся в Москву. Теперь он не нуждался в деньгах, но благоразумно не стал показывать их наличие, оставаясь таким же студентом, как и ранее.
В судебку он уже ходил больше по привычке. Да и работы там не было особо. Деньги невеликие платили и ладно. Танатопрактики иногда скидывали ему работу, которую сами не успевали сделать. Идеальное прикрытие.
Как-то раз он опять поехал на фехтование и понял, что как-то двигаются все замедленно. Хотя вроде-бы он раньше такого не замечал. На спаррингах он попросту всех порвал скоростью и реакцией. Потом в Чайке он понял, что может плыть быстрее. В тире он стал попросту выбивать все в хлам. С коняшками в Битце он сумел наладить полный контакт. Но это он все ощущал подспудно не делая выводов. У него и так практика была в нейрохирургии. Забот хватало. Постепенно он стал ощущать какое-то новое чувство в себе. Участвуя в нейрохирургических операциях он мог спокойно прогнозировать то ли иное действие хирурга, его помощников и медсестер. Сначала он не придал этому значения. Но потом он прислушался сам к себе и понял, что это все не просто так. На дежурствах в судебке ему тоже стало казаться, что он буквально слышит отголоски эмоций погибших людей.
Влад все это отнес к новым способностям и не торопил события. В инструкциях деда все это было расписано. Не удивляться новым способностям. Потом они сами себя проявят. На стрельбище он опять встретил Нурию, которая обрадовалась встрече и утащила его к себе домой, где они не вылезали из постели дня три. Потом надо было идти на дежурство в судебку и она вызвалась его проводить. Влад пожал плечами и взял ее с собой, обещая показать морг изнутри. Женское любопытство непобедимо.
После осмотра секционного зала Нурия загорелась увидеть покойников. Влад показал ей комнату заморозки, где лежали замороженные трупы. Нурии поплохело, но Влад ее быстро привел в чувство приказав глубоко дышать и поднеся нашатырь. Обычное дело — потерять сознание от простой гипоксии. Люди просто перестают дышать, сами этого не осознавая. Они концентрируют свое внимание на объектах и нате вам с кисточкой — обморок от гипоксии. Отойдя от обморока Нурия спросила Влада, а как же секции с отдельными камерами для трупов, которые показывают в кино. Он усмехнулся и сказал, что стоят такие примочки дорого. Американцы и те не могут себе такое позволить везде. А кино — оно и есть кино. Наши и так обходятся. Комната для заморозки обходится недорого, как и ее содержание. Ничего там специального нет. Обычный холодильник.
Он сделал Нурии чай и сел рядом с ней на диван в санитарской.
— Капец вообще. Как ты можешь тут работать? — содрогнулась девушка.
— Сама напросилась. А так-то привык уже. Тут тихо спокойно. Никто не шалит и не требует излечения немедленно и не грозит карами господними, если не вылечат, — пожал плечами Влад. После чего проводил Нурию до такси и вернулся на дежурство. Дежурный эксперт кропал свои заключения у себя в кабинете, а он расстелил постель в санитарской и улегся спать. Неизвестно чем закончится его дежурство. Тем более Нурия пожелала ему спокойной смены, а это всегда плохой знак.



Глава 2

Так и произошло. Посреди ночи привезли три трупа с ДТП. Две труповозки и одна скорая. Видать кого-то еще пытались спасти, но не судьба. Приехал дежурный следак и опера, которых тот сразу погнал за понятыми. Тут же сел писать постановление, а Влад стал обследовать тела. Молодого парня, явно мажора, просто порвало. Он умер видимо даже не поняв этого. Влад осмотрел все тело и одежду, снял все ценности в виде часов Ролекс в розовом золоте, бумажник и всякую мелочь из карманов. Поместил все в целлофановый кулек и опечатал. Две других трупа были видимо муж и жена и были довольно бедно одеты и ценностей на них особо и не было. Часы были простые, серьги тоже не ах, кошельки пустые почти, ну и обручальные кольца. Подписав Акт осмотра понятых отпустили, а пакеты ушли эксперту и потом уйдут в вещдоки. Следак вынес постановление и тоже отбыл. В Москве сейчас такое не редкость. Раньше огнестрелы все везли, а сейчас полно ДТП. Влад накрыл тела простынями отвез их в холодильник. Спать ему оставалось часа два и он все-таки решил доспать. Утром надо уже бежать в институт.
Но доспать ему не дали какие-то звуки в голове. Он сначала не понял откуда шум, но подняв голову понял, что в судебке также тихо, как и обычно. Шум был в голове. Какие-то отрывочные фразы, ругательства, перепалки. Встав с дивана, он вышел из санитарской и прислушался. Все было тихо. Но в голове настойчиво звучали голоса женщины и мужчины. Настроившись, он стал различать отдельные фразы. Женщина упрекала мужчину в том, что он вел машину безобразно и не отреагировал на опасность столкновения. На что мужчина говорил, что машина выскочила на встречку настолько неожиданно, что он попросту не успел среагировать. Потом опять пошла перепалка из-за того, что их дочь осталась сиротой. Владу стало интересно и он решил заглянуть в холодильник, где он оставил тела погибших. Открыв толстую изотермическую дверь, он включил свет. Тела лежали также, как он их и оставил. Он еще раз оглядел комнату и ничего не увидя повернулся, чтобы выйти. В этот момент он опять услышал, как женщина спросила кто это вошел. В ответ мужчина предположил, что это врач патологоанатом. Влад хмыкнул и подумал, что как всегда обыватели не понимают, что тут судебно-медицинская экспертиза, а не патанатомия.
— А чем они отличаются, — спросил голос женщины.
Влад обернулся и старательно огляделся. Над телами была какая-то совсем малоразличимая дымка. Тогда он в голос спросил слышно ли, что он говорит.
— Да мы слышим вас, — неуверенно подтвердил голос в голове.
— Имена свои назовите, — попросил Влад.
— Мы Анна и Виктор Селезневы, — неуверенно сказал мужской голос.
Влад глянул на файлы, которые лежали в ногах у двух новых трупов. Точно. А. и В. Селезневы. Выходит, он их и слышит. Дела! — подумал он. Ну раз ему все равно не дали доспать надо продолжить эксперимент.
— Ну и чего это вы тут разгалделись? — поднял брови Влад, — вы уже умерли. Так что все. Аллес капут.
— Да мы за дочку волнуемся, — сказал мужчина. У нас то других родственников нет. Как ей одной нас хоронить? И денег особо нет. Машина разбита — под списание.
— Так потолкуйте с вашим обидчиком, — пожал плечами Влад, — может он сподобится что-то сделать. Вон он в уголочке лежит весь разорванный. Мажор скорее всего. На Феррари ездил. Ролекс у него был из розового золота и бумажник набит купюрами и картами.
Влад подошел к каталке и прочитал на файле «Е. Алексеев».
— Ну дух Е точка Алексеева отзовись, — подумал Влад.
— Евгений я. Был. — услышал он молодой голос. — И не мажор я.
— Хочешь сказать, что сам все заработал к 23 годам? — спросил Влад.
— Не сам, но просто повезло, — уныло продолжил он, — отец подарил на день рождения битки на тысячу долларов. А я тогда малой был и ничего не понимал. Потом отец ушел от нас к другой, а ноут свой мне отдал. Я про него совсем забыл — у меня свой был. Более новый. А потом, когда биток в штангу дал я нашел его ноут, а там все в памяти оказалось забито. Ну я и воспользовался. Квартиру нам с матерью купил, машину, бате помог, на платный поступил в МГУ. Все равно полно денег осталось, но в битке. Теперь до них не добраться.
— Тебе уже нет, а мне можно, — хмыкнул Влад, — вон помоги тем, кого ты жизни лишил.
— Если ноут принесете, то смогу сказать пароли логины для доступа, — отозвался голос, — мне уже все равно, а так хоть девчонке помочь можно, да и матери часть перевести с отцом.
— Это все хорошо, только мне это зачем? — спросил Влад. Я тебе не душеприказчик, а просто санитар. Даже пока не доктор, хотя скоро им стану.
— Так и себе часть забери. За работу. Без тебя это явно не выйдет, — ответил молодой голос.
— Ладно ща ноут притащу, посмотрим что и как, — согласился Влад.
Он зашел в санитарскую, взял свой ноут, который он купил в Базеле и который пока в Москве не светил. Присоединился к инету через USB модем, который он купил там же и получив от духа Евгения логины и пароли перевел все его битки на обезличенный дедовский счет. Потом получил номера телефонов его отца и матери. Переведет им деньги по номеру телефона через СБП после окончания конвертации битка в рубль. Это процедура небыстрая и требует осторожности. Светить свой счет тут никак нельзя. Поэтому он взял тайм-аут. С дочкой убиенных родителей предстояла такая же операция. Номер ее телефона ему дали как и банк где она держала счет.
Сдав дежурство, Влад поехал к своему старому приятелю-хакеру, который торговал на Горбушке. Не то, чтобы это приносило деньги — он просто привык к ней. Там была постоянная движуха, а Лёхе это было в кайф. Он всеми своими повадками опровергал образ нелюдимого хакера, который сидит один с компом и не выходит на улицу. Наоборот, он был весьма открытым и оптимистичным малым, который не чурался тусовок и выпивки. Тот подогнал ему несколько симок и дешевые китайские телефоны с уже установленными прогами банков, где были открыты одноразовые транзитные счета на всякие утерянные паспорта уже уехавших мигрантов. Под конец операции он написал получателям привет от сына-родителей и переведя деньги уничтожил телефоны и симки после получения сообщении о зачислении всех денег, потому как переводить их приходилось частями и с разных счетов. Одновременный разовый большой платеж мог насторожить банк и он мог затеять дополнительную проверку. Да и общая сумма не должна была превышать 30 миллионов рублей. Знакомые банкиры ему так подсказали.
Влад появился на дежурстве через три дня. Он проверил по журналу, что все тела были забраны родственниками для захоронения. Он заказал доставку еды и стал ожидать эксперта, который был на выезде. Обычно эксперта с Россолимо не дергают, но в этот раз видимо было что-то серьёзное. Пока эксперта не было он зашел в холодильник и мысленно позвал дух Евгения. Никто не отозвался, как и супруги Селезневы. Значит их тела уже забрали, подумал Влад и пошел в санитарскую. Согласно дедовой инструкции это еще не было проявлением новых способностей. Такое состояние должно повторятся снова и снова и только потом уже устоится. Но не факт, что что-то новое не будет еще. Так что самая разумная политика сейчас — ждать. А уж определяться душа ли это была или нет рановато. Он сам себе удивлялся, что совсем не удивился такому проявлению способностей как слышать дух или души умерших. Но понял, что он подспудно мог такое допустить, что не все в этом мире известно и понятно. Ну вот дед же чувствовал свою смерть, хотя выглядел совсем нормально.

Лиза Селезнева была оглушена горем. Она ну никак не ожидала такого. И мать и отец вместе погибли и когда ей позвонил сотрудник полиции она не поверила и бросив все поехала в центр. Войдя в здание судебно-медицинской экспертизы, она подошла к справочной и там ей подтвердили, что тела ее родителей находятся тут. Вскрытие уже было и забрать тела для захоронения можно уже завтра. Потом вышел санитар и спросил не нужна ли ей помощь. Она с ужасом поняла, что ничего не знает. Как ей поступить? Как и где хоронить? Санитар явно понял ее состояние и пригласил ее в отдельный кабинет. Там он растолковал ей порядок ее действий и посоветовал обратиться к ритуальной фирме, которая сможет все организовать, но когда те показали ей счет она поняла, что у нее просто не хватит денег на все эти процедуры. Жили они небогато и только что выплатили ипотеку напрягаясь из всех сил. Их двушка была уже их собственностью. Агенту она так и сказала, что просто нет денег и тогда он предложил кремировать тела и оставить урны в крематории до того момента пока у нее не появятся деньги. На кремацию и урны ее денег хватило. И тут совершенно неожиданно она стала получать смски из банка о зачислении на ее счет приличных сумм денег. Она открыла банковское приложение и посмотрела откуда пришли такие суммы и за что. На всех переводах было примечание, что это деньги от ее покойных родителей. Всего было порядка десяти переводов от разных людей с восточными фамилиями на общую сумму 30 миллионов рублей. Это было почти миллион долларов. Она не соображая ничего быстро провела похороны и даже купила участок для захоронения, хотя и очень дорого. Но ей было важно, чтобы кладбище было в Москве. В область не наездишься. А бесплатно участки предоставлялись только в области. Наконец она смогла успокоиться и стала думать, как такое возможно. Связей в полиции у нее не было, в банках тоже. Училась она на втором курсе института логистики и таможни, и полиция, и банки никак не входили в круг ее интересов. Тогда она пошла в адвокатскую контору на консультацию. Она подумала, что адвокаты смогут ей подсказать с чего начать поиски.
Адвокат выслушав ее предположил, что все счета были транзитные, а родители просто откладывали деньги и кто-то типа нотариуса или душеприказчика сделал платежи. На что Лиза сказала, что таких денег у них просто не было. Она знала все доходы родителей. Их доходов едва хватало платить по ипотеке и просто питаться. Они себе отказывали во всем. Но адвокат сказал, что найти в таком случае плательщика просто нереально. Счета скорее всего оформлены на тех людей, которых нет в стране, а может и в живых. Когда нанимают мигрантов им всегда открывают карточные счета, которые потом не закрывают, а используют для обезличенных платежей. Никто не будет жаловаться на то, что ему перечислили деньги.
Потом она подумала, что деньги могли прийти от родителей того парня, который и сам разбился и родителей убил. Он явно был мажором, о чем говорила его Феррари, на которой он и ездил. Но найти их до суда она не могла. Следователь не давал контактов, к учетным записям в морге она тоже не могла подступиться. Так что пришлось ждать суда. Там они точно появятся.
На суде решался вопрос о виновности парня в аварии в которой погибло два человека. Это было существенным фактором для страховой компании, которая решала вопрос о выплате страховки по смерти парня. Суд решил, что он был виноват, так как в крови у него нашли следы запрещенных препаратов и алкоголя. Тогда Лиза подошла к матери парня и представилась. Она просто спросила о деньгах, но та шикнув на нее, сказала, — «ты ничего не получишь». Лиза поняла, что деньги посылала не она. Исчерпав свои возможности, она смирилась, что не узнает кто и зачем выслал ей деньги.
Влад же спокойно и дальше ходил на дежурства. И пока аналогичных случаев у него не было. Он и мысленно спрашивал и ночью один на один с трупами говорил громко и внятно, но те не отзывались. Успокоившись, он сосредоточился на экзаменах и переходу в ординатуру. Отчим ему подобрал место в Склифе и ему предстояло еще два года тянуть лямку ординатора в отделении нейрохирургии.

Рецидив случился уже весной перед экзаменами. В его дежурство привезли труп мужчины с огнестрелом. Эксперт вышел осмотрел труп и попросил Влада принять его. Влад спокойно принял, согласно процедуре и откатил тележку в холодильник. Убийство произошло часов пять назад, а привез его знакомый опер из Западного округа Стас Савин. Он был бывший борец полутяж и обладал легким характером, который ему здорово помогал в работе опером. Он мог втереться почти в любую компанию и стать там своим. А также был легок на подъем и всегда готовым помочь знакомым, если это ему ничего не стоит.
Они подписали акт осмотра и Стас уехал. Ночью же повторилось тоже самое, как в первый раз. Влад опять вошел в холодильник и увидел марево над простыней, которой был укрыт труп. Дух отчетливо сказал, что убил его Васька Тарелкин, которому он занял денег по дружбе без расписки, а тот не стал отдавать и его убил из старого дедовского нагана, чтобы не было гильз и мягкие свинцовые пули было бы трудно идентифицировать. Влад переспросил его имя, место убийства и время. Выйдя, он тут же набрал Стаса и попросил вернуться. Стас чертыхнулся, но понял, что это не простая просьба и сказал, что будет через полчаса.
Стас не стал ломится в танатологию, а набрал Влада и попросил выйти на улицу. Влад понял и вышел подышать. Машина Стаса стояла недалеко и он сев в нее сразу выдал Стасу.
— Стас, только отнесись серьезно к тому, что я тебе скажу, — начал Влад, — об этом никто не знает и надеюсь никто и не узнает. Во всяком случае тебе я верю, что ты меня не сдашь. Короче, иногда я могу слышать мертвых. Еще раз. Только иногда. Отчего это зависит и сам не знаю, но тот трупак, что ты привез сказал, что его убил некто Васька Тарелкин, который не хотел отдавать ему долг. Долг большой. Он занимал без расписки на квартиру десять тысяч цифровых. Стрелял из дедовского нагана, чтобы не оставлять гильзы и там свинцовые пули — их труднее идентифицировать и скорее всего в вашей гильзотеке его нет, так как наган старый — еще довоенный. Этот Тарелкин выманил его к электричке, где по дороге завалил, сказав, что едут к приятелю за деньгами. Ты лучше знаешь, что с этим делать. И еще — я тебе ничего не говорил. Как ты это все обтяпаешь не мне тебя учить. Все.
Стаc задумался.
— Капец. Так ты это серьезно?
— Более чем.
— Так я понял. Потом поговорим об этом. Я поехал брать этого Тарелкина, пока он теплый. Потом тебя наберу.
Влад вышел из машины и Стас тут же умотал. Он понимал, что Стасу сейчас светит палка за раскрытие даже без следака, а это очень жирная палка. Которая его может толкнуть наверх в иерархии их Западного округа. Только он все равно сомневался, что Стас сможет не засветить его роль в этом деле.
Примерно через неделю Стас позвонил и спросил где он.
— Стас, я на занятиях в институте. Освобожусь через час не раньше, — ответил Влад.
— Так, давай через полтора часа на Девичьем поле у фонтана, — отрезал Стас и положил трубку.
Девичье поле — это довольно большой сквер напротив Военной Академии Генштаба, с большим количество скамеек вдоль пешеходных дорожек. Там то Стас и занял одну из скамеек недалеко от центрального фонтана. Влад подошел и бросив спортивную сумку сел рядом.
— Раскололи мы этого Тарелкина. И наган нашли. Экспертиза все подтвердила, — вздохнул Стас, — Спасибо тебе, жирную палку получил. Тебя не светил, не ссы. Но пришлось целую оперу написать про оперативную информацию.
— Стас. Хочу сразу предупредить, что ты — это ты. Остальным я никто и они мне никто. Я не я и лошадь не моя. Без обид, — предостерег Влад.
— Да понял я. Только скажи, это у тебя так все серьезно? Как-то все это в голове не укладывается.
— Я и сам не знаю. Это второй раз. Ну ты сам же понимаешь, что ни Тарелкина, ни убитого я раньше не знал вообще. Поэтому все честно. Может и совсем перестанет проявляться, а может и нет. Не знаю я.
— Кто бы рассказал — ни в жисть бы не поверил, — покачал головой Стас.
— Я бы тоже, но факт есть факт, хотя и не подтвержденный, — пожал плечами Влад.
— Слушай, а как он с тобой говорил? Он же мертвый был, — заинтересовался Стас.
— Да не говорил он. Мертвые не говорят. Марево над его трупом стояло небольшое. Как дымка. А слова я в голове слышал. Причем чем дальше от него, тем тише слышно было, — пояснил Влад.
— Час от часу не легче. Я бы точно головой двинулся, когда в башке покойник говорит.
— Стас не ломай себе и мне голову. Я просто не знаю, что и как.
— Ладно ты прав. Наука имеет много ГИТИК.
— Точно.
— Влад, а если такая же фигня произойдет ты сможешь…ну типа поговорить?
— Стас, я тебе сразу сказал, что у меня это второй раз. Я постоянно тут с покойниками вожусь и ничего не было, а тут на тебе. И потом ты меня так спалишь в момент, а я не хочу стать подопытным кроликом в камере с мягкими стенами и вежливым персоналом, — передернул плечами Влад.
— Это да. Такое не исключено. Ладно все — я могила, поднял руки Стас, — забыли-растоптали.
— Ну тогда я пошел, а то я в Чайку опаздываю, — поднялся Влад.
— Так ты еще и плаваешь? Могёшь!
— К госам готовлюсь. Вода расслабляет и восстановление проходит получше. — Они пожали руки и разошлись по своим делам.
Влад уже сдал госы и его способность опять не проявлялась. Ординатура его ждала в сентябре, а пока он был свободен и решил поехать на море отдохнуть. Позвонил Нурии и она, как всегда была легка на подъем. Влад предложил поехать в Испанию. Там жил его однокашник по школе Сервантеса Педро Луис Мария Ромеро или Петька Ромин. Внук испанцев, которые до войны уехали в Россию. Он сразу после школы свалил на историческую родину и получив испанское гражданство учился уже в Барселонском универе. Его родители свалили раньше него и купили там бодегу (винную ферму). Папан Петьки был торговцем от Бога и стал поставлять свое вино в Китай, который только-только стал распробовать винную тему. Даже если процентов пять будут иногда пить там вино, то потребление будет в два раза выше суммарного испанского. Вот Петька и мотался между Шанхаем и Барселоной. Он снял им квартиру в Плайя де Аро, где были великолепные пляжи и куча ресторанов. Отели Влад не любил. Тем более качество отелей в Европе было на порядок ниже азиатского уровня.
Первым делом он отправился в порт посмотреть яхту, которую он заказал в аренду по инету. Это была итальянская 10-метровая парусная яхта, которая могла взять на борт человек шесть, но вдвоем там будет совсем просторно. Убедившись в том, что фотки на сайте не врали он договорился, что они вселяются на нее через три дня — как раз Петька должен был прилететь из Китая. Три дня они осваивали пляжи и получали первый заряд солнечных лучей. Потом приехал Петька и они вышли в море. И Влад, и Петька имели лицензию на парусные яхты и могли менять друг друга на штурвале. Влад построил маршрут и забросил карту под стекло перед штурвалом. Они шли прямо на юг к Майорке. Как раз дула остаточная трамонтана, которая во Франции называлась мистраль. Холоднющий северный ветер с Пиренеев гнал яхту прямо на юг. К Майорке подошли к вечеру и встали на гостевой буй. В Пальму не пошли — там портовый сбор и за стоянку надо платить. Так что и так нормально. Приготовили ужин и сели праздновать отпуск.
На Майорке простояли пару дней и потом Влад взял курс на ост к Сардинии. Вышли почти затемно. Хотели дойти за световой день помогая мотором. Прогноз был благоприятный и обещал ветер с веста. Пройдя Менорку левым бортом Влад отдал штурвал Петьке и решил полежать отдохнуть в каюте. Он сделал себе чай и сел за столик на кокпите яхты.
Нурия торчала на баке с биноклем, где постоянно загорала топлес. Петьку она ничуть не стеснялась. Правда свои фотки в таком виде она на свою страницу не выкладывала. Там был строгий папа, который мог и ноги оторвать за такое. Допив чай, он залез в каюту, чтобы поспать пару часов. Все-таки встал рано и в одиночку разбирался с парусами. Через минут пять он уже спал.
Разбудила его Нурия, которая тормошила его не по- детски. Влад открыл глаза и ничего не понимая сел на койке. Нурия стояла перед ним, светя аккуратными грудками и держа в руках бинокль.
— Влад вставай. Там Петька тебя зовет. Он штурвал бросить не может — ветер непостоянный.
— Ща. Проснусь только, — зевнул Влад. — Иду уже.
Он вылез из каюты и прошел в рубку. Петька спрятался в рубке от брызг и ветра.
— Чего звал? — отчаянно зевая спросил Влад.
— На смотри, — отозвался Петька, подавая ему бинокль. Влад взял бинокль и стал смотреть в ту сторону, что показал его друг. Примерно в миле от них на волнах качался катер. На нем никого не было видно.
— По радио вызывал? — спросил Влад.
— Первым делом, — ответил Петька.
— Ясно. Катер то небольшой — может и не быть радио. Хотя уоки-токи, то должен быть по регистру, — стал рассуждать Влад.
— Может туристы. Напились и спят. Их и отнесло в море, — предположил Петька.
— В такую-то жару? Вряд ли. Надо смотреть. Пойду убирать грот. Будем на стакселе подходить потом и его сверну, — вздохнул Влад.
Они аккуратно приблизились к катеру и Влад окончательно свернул стаксель, и включил двигатель. Подошли на самом малом и Петька выбросил кранцы. Влад, ошвартовавшись перепрыгнул на борт катера на кокпите которого никого не было. Ключи были на месте. Он провернул ключ и посмотрел на уровень топлива. Две трети бака примерно. На месте лоции ничего не было. Два здоровенных движка Ямаха стояли обесточенные. Отодвинув сдвижную дверь в каюту, он спустился вниз и обалдел. Там на лежанке лежало два трупа — мужчины средних лет и молодой женщины. У обоих были разнесены головы. По всей видимости стреляли экспансивными пулями с близкого расстояния.
Влад аккуратно вылез из каюты и попросил у Петьки перчатки. Тот передал ему перчатки из толстой резины, которые он одевал, когда возился с движком. Они были пересыпаны тальком. Влад смыл тальк в морской воде и одев из опять спустился в каюту. Там он все осмотрел, открывая все ящики и ниши, в том числе в гальюне. Выпрямившись он увидел опять марево над трупами. Не успел он ничего и подумать как в его голове раздался женский голос.
— Вы кто?
— Мимо проходил, — мысленно ответил Влад.
— А что случилось? — продолжила женщина.
— Вас убили. По всей видимости во сне.
— А что вы ищете?
— Не знаю. Что-нибудь, что может пролить свет на ваше убийство.
— Откиньте коврик — там заглушка ниши. Откройте ее.
Влад откинул коврик и там действительно была заглушка ниши. Он ее подковырнул ножом и открыл с третьей попытки так она была утоплена в пазы. Когда крышка заглушки откинулась, то за ней показалась ниша в корпусе лодки.
— Там должна быть сумка под ветошью, — продолжил голос. Влад откинул ветошь и нашел небольшую сумку. Открыв зип он раскрыл ее и увидел там деньги и пакет с золотыми слитками. Присмотревшись, он понял, что слитки были швейцарские по одной унции, каждый из которых был в пластиковой упаковке для избежание сколов.
— Получается ваши недруги не нашли, что искали? — спросил мысленно Влад. — И кто это был?
— Это люди каморры. Джузеппе Бартоломео и его напарник — Малыш Джо. Он ростом под 2 метра. За то и прозвали. Мы перевозили дурь из Африки на Сардинию. Обычно мы работали вдвоем с мужем, но в этот раз нам их навязали в спутники. Мы их забрали в Африке и должны были высадить на Сардинии, но они, скорее всего подмешали нам снотворное и попросту убили меня и мужа во сне. Если в двигательном отсеке нет дури, то они слиняли с ней, а про нычку они не знали. Её делал муж. Она проектом не предусмотрена.
— Кстати я не нашел гильз. Они их подобрали что-ли?
— Не думаю. Они скорее всего стреляли из револьверов, а потом их попросту утопили. Так быстрее и надежнее, чем искать гильзы по всей лодке.
— Логично. И что теперь делать? Мы точно не будем сообщать ничего полиции, во избежание так сказать. Могу ваш катер оставить просто так или запустить на малых оборотах в сторону Франции или Африки. У вас тут как я понял и транспондера нет.
— Его тут и не было никогда. Кто же дурь возит с транспондером. Но не хочется гнить на катере в море. Тут течение идет в сторону Корсики. Если пустите катер малым ходом строго на норд, то через часов 12 катер найдут рыбаки на Корсике. Положите небольшую сумму для рыбаков в ящик для лоций. Там обычно держат судовую кассу.
— Да, я знаю сам такой, — вздохнул Влад, — положу пару тысяч для рыбаков — им буксировать вас придется — топливо тратить.
— Все верно. Лучше три — четыре. Тут одна заправка тысячу стоит не меньше, потом портовые и стоянка. Вы и сами все знаете.
Ок. С остальными что делать? Себе я возьму комиссию за работу. Остальное могу кому-то передать, но инкогнито. Себя я не свечу. — предупредил Влад.
— У нас нет родственников. Если только отдать из в наш приют, где мы выросли с мужем.
— Сразу нет. Я сам туда не поеду, перечислять не буду. Ищите другой выход. — отрезал Влад.
— А вы сможете положить все на счет в Швейцарии?
— Как ваше имя?
— Лючия КарА. С ударением на второй слог.
— Сеньора Лючия, ну и зачем мне все это нужно? Я могу попросту забрать ваши деньги и все. Я вам предложил их передать вашим родственникам или еще кому-то, но без риска для себя. Или вы думаете, что вашим карабинерам или французским жандармам не станет интересно откуда пришли куда-то деньги, от людей которые уже умерли, — съязвил Влад.
— Да я не подумала об этом. Конечно, вы правы. Тогда оплатите наши памятники. Грустно будет лежать в номерной могиле. Документов тут нет. Вернее, настоящих документов.
— Хорошо. Но это будет не быстро. Не в этом году.
— Пусть так, но все-таки.
— Ок. Обещаю вам поставить и оплатить ваши памятники. Часть могу просто передать вашему приюту не конкретно от вас, а просто как вспомоществование. Инкогнито.
— Спасибо вам. Как ваше имя?
— Неважно. Молится обо мне не нужно. Вы скорее всего будете рядом с телом три дня — потом все. День как минимум уже минул, так что прощайте.
— Прощайте сеньор. Закажите панихиду за убиенных Лючию и Себастиана КарА.
— Это я могу вам обещать. На девятый день и сороковой будет панихида.
Влад закончил общение и вышел из каюты. Он протер все части. Где мог касаться руками. Закрыл заглушку обратно. Проверил моторный отсек — дури там не было. Тогда он подумал и быстро набросал записку левой рукой с таким текстом — «Если нас убьют, то это были Дж. Бартоломео и его дружок малыш Джо — С. и Л. Кара». Он вложил записку в карман шорт мужчины, кинул в ящик с лоциями пятерку евро и запустив двигатель направил катер закрепив руль с курсом на норд.



Глава 3

Под молчаливым взглядом Петьки Влад качнул отрицательно головой и показав глазами на Нурию и руками на уши пошел ставить паруса. Они выбились из графика и надо будет ставить дополнительно генакер (дополнительный парус). Иначе придется искать бухту ночью. В каюте он переложил содержимое сумки в свой рундук, а сумку отправил за борт. Нурия подозрительно смотрела на все это представление, но команду не лезть выполнила четко. Папа видимо ее научил не задавать глупых вопросов, на которые нет ответов. Потом уже вечером Петька ей сказал, что если бы мы доложили о найденном катере, то попросту попали бы под подозрение и тогда прощай отпуск. А так катер без транспондера. Никто никого и ничего не видел.
Они потусовались на Сардинии пару дней, а потом выдвинулись в Монако. Монако был их точкой. Там они оплатили стоянку и портовый сбор и отправились в Отель-де — Пари. Там они заказали два номера и перевезли шмотки в отель. Вечером они переоделись в вечернее и пошли играть в казино. Нурия рассекала в маленьком черном платье и с ниткой жемчуга на шее. Петька был весь такой казуальный с шейным платком, а Влад был в смокинге от Валентино.
Еще студентами они вместе играли в казино Москвы. Когда не хватало денег на еду и развлечения. Потом казино все закрыли, но слава о Владе, как об игроке высшего класса бежала впереди него. Он тогда уже имел все золотые и платиновые карты на рестораны в самые известные казино Москвы. Ему их давали бесплатно, только чтобы он не сильно играл. Петька знал об этом и всегда его страховал, чтобы он не переигрывал. Влад знал, что Петя не даст ему волю и всю прибыль отсыпет в свой карман. В Москве Влад играл не на результат. Раздевать хозяев казино ему и в голову не приходило. Он проверял свою теорию выигрыша. И она не подводила. Первым делом он выбирал крупье с четко поставленным броском. Дело в том, что у каждого крупье свой бросок. При постоянной игре у них автоматом вырабатывается стандартный бросок, хотя и хозяева казино всегда им парят мозги, чтобы они меняли технику броска, но люди ленивы и потом они устают и именно тогда бросок они производят стандартно для себя. Именно к таким он пристраивался и в несколько спинов он довольно точно угадывал зону куда упадет шарик. Закрывая зону попадания фишками он практически всегда выигрывал примерно 6 к 1 ставки. Хозяева казино после игры подходили к нему с просьбой более так не играть и дарили бесплатную карту на ресторан. Он обычно немного выигрывал и отходил от стола, который после него приносил хозяевам много денег, так как к этому столу сразу тянулись другие игроки, которые и проигрывали довольно большие деньги. Петька же его страховал и всегда уводил от стола, когда сумма была уже приличной. Влад концентрировался на работе крупье и просчитывал зону попадания и следить за суммой выигрыша он не мог.
В Монако же он не был ограничен ничем. Его тут никто не знал и разовая акция могла и проканать на дурачка. Нурия же служила как отвлекающий элемент с ее нестандартной красотой смеси корейской и вологодской кровей.
Так они в первый день просто приглядывались. Нурия проиграла пару тысяч евро. Петька выиграл пятьсот. Влад в рулетку не играл, а продул в блэкджек тысячу. Он уже приметил пару крупье к которым он смог бы пристроиться.
Утром они завтракали на террасе Отеля де Пари и чтобы убить время потом пошли гулять на набережную. Нурия забежала в пару бутиков, а Влад с Педро-Петькой нашли настоящий суши-бар с японцем поваром и наслаждались вкусами азиатской кухни. Педро подсел на нее в Шанхае, с подачи Влада, который хорошо знал Азию.
Вечером же им предстояло подзаработать денег и затаиться с добычей. За время путешествия Педро уже отпустил щетину и стал похож на итальянского мафиози. Тут с таким типажом полно народу и он ничем не выделялся. Но Владу надо было подгримироваться. Он вымыл голову шампунем с хной и стал рыжеватым, потом он наклеил себе бородку и усы, также рыжеватые. Также он убрал все волосы с кистей рук и сделал маникюр с бесцветным лаком. Дед ему всегда говорил, что официанты всегда обращают внимание на руки клиента. Часто просто так, но иногда и чисто профессионально подмечая состояние ногтей и рук. Потом одел небольшой перстень с зеленым камнем. Ну и очки с дымчатыми стеклами без диоптрий. В таких цвет глаз не определить.
Он начал игру часов в восемь вечера и рассчитывал, что его концентрации хватит на час с небольшим. Потом наступит усталость и начнутся проигрыши. Потом ему понадобится час на отдых и потом опять на тридцать-сорок минут он уйдет в концентрацию. После этого надо будет уходить. Договорились, что Педро уйдет после первого часа с Нурией, а Влад потом добьёт остаток.
На входе он разменял пачку евро по пятьсот на фишки по 100 евро. Часть отдал Петьке и пошел играть. Он выбрал молодого крупье с лицом метросексуала. Ему показалось, что он думает о своем друге, а не о работе и постоянно кидал шарик практически одинаково. Влад в четыре спина поднял кассу и отошел к другому крупье. Там он сделал то же самое. И вернувшись к первому опять выиграл три спина. Чер5з сорок минут он отдал все крупные фишки Педро и тот ушел в кассу, где ему выписали чек. После часа десяти минут Педро его остановил и Влад ушел в ресторан смочить горло. Есть было категорически нельзя. Кровь бы сразу прилила к желудку, лишая мозг кислорода.
Попив воды и чашку двойного эспрессо Влад вернулся в зал и еще три раза выиграл по три спина. После чего он получил в кассе чек и зайдя в туалет снял бородку и усы, расчесал волосы свинцовой расческой, убрав рыжинку из волос и снял ярко-красную бабочку одев шейный платок нейтрального тона и снял перстень с очками. После чего он спокойно вышел на улицу и сел в такси. Он поехал в отель Маджестик, где выпил в лобби баре двойной скотч с орешками. Вышел он через задний выход через кухню ресторана. Здесь Педро оставил мотороллер, на котором он и исчез на улицах Монако.
Они с Нурией тут же исчезли из отеля и перешли на яхту. А Педро утром спокойно рассчитался и проехал в банк, где скешировал чеки и отправил деньги на счет офшора на Каймановых островах. Получив референс банка он взял такси поехал в порт, где нанял катер, который его и доставил на яхту. У них получился выигрыш в районе миллиона евро. Конечно, казино не обеднеет от такого проигрыша, но то, что они будут внимательно пересматривать записи с камер это 100 процентов. Поэтому Влад и не стал рисковать и светить своим лицом. А Петька побреется и сразу помолодеет лет на двадцать. Они спокойно потом поделят деньги, а пока Влад выдал Нурии десятку евро на шпильки. Ей вообще-то полагалось сотка, но деньги были на Кайманах и прямо сейчас их не выдернуть. Яхта ушла в сторону Ниццы, где Педро и Нурия сошли на берег, а Влад нанял шкипера, чтобы тот перегнал яхту обратно в Плайя де Аро. Самому пересекать Лионский залив ему не хотелось. Там постоянные ветра и идти в одиночку означало устать как собака. Он арендовал машину на испанских номерах, чтобы сдать ее там в отделение той же компании. Петька же поехал поездом и посадил Нурию на самолет в Марселе, а сам также поездом уехал в Барселону.
Они встретились опять в Барселоне и посчитав все разделили кассу. Нурии полагалось 10 процентов с катера и Монако, Педро — треть с катера и двадцать процентов с Монако. Владу остаток и часть денег с катера он оставил Педро, чтобы тот передал их в приют и поставил памятник на могилку несчастных супругов-контрабандистов на Корсике. Они с Педро проследили сообщения в инете про потерянный катер с телами двух людей, застреленных в упор. Их похоронили на Корсике и все-таки полиция раскопала их настоящие имена. Влад коротко рассказал Педро о своей особенности, но насколько он понял, то она проявляется если у безвременно усопшего остались какие-то незаконченные делав этом мире, потому как обычные покойники попросту молчали и марево или дымку он не видел. Тогда Петька спросил Влада как он понял итальянцев — он ведь итальянского не знает. Тот просто пожал плечами и сказал, что диалог шел в голове и он не понял на каком языке, но он понимал их, а они его. Ну и потом испанский и итальянский очень похожи — одни и те же латинские корни.
Они обнялись в аэропорту и каждый улетел по своему маршруту. Влад в Москву, а Петька-Педро в Шанхай к своему рынку сбыта.
В Москве он не стал увольняться из судебки, надеясь еще что-нибудь понять о своих способностях. А так он уже начал пахать ординатором в Склифе, которого иногда допускали «подержать щипцы» на простых операциях. А также он участвовал в консилиумах, смотрел снимки и томограммы, знакомился с планами операций буквально поэтапно и вообще привыкал к тому, чтобы быть настоящим нейрохирургом.
Очередное проявление его способностей показало себя после сложной операции, где их ведущий хирург потерял пациента. Сначала все шло нормально, но в какой-то момент резко упало давление и пациент впал в кому. Операцию свернули и пациента поместили в реанимацию. Там он пробыл сутки и потом сердце просто перестало биться и он умер. Реанимационные мероприятия не дали результата. После этого был разбор операции и анализ показал, что анестезиолог что-то перемудрил и не учел что в анамнезе у него уже была артериальная гипотензия, то есть резкое падение давления. На операции она и наступила. Но перешла в шок и кому, из которой он уже не вышел. Вообще гипотензия гораздо менее изучена, чем гипертония и разобраться с ходу в ее причинах получается не всегда. После смерти пациента переложили на каталку и Влад повез его в морг для заключения патологоанатома. В морге он сдал документы дежурному патологоанатому и повез тело в секционный зал. Тут-то он и увидел такое же марево, что и у других случаев.
Дух пациента констатировал, что его все-таки зарезали на столе. На что Влад ему мысленно ответил, что тот впал в кому из-за резкого падения давления, из которой он уже не вышел. Слишком резкое было падение. Сутки его откачивали, но сердце не выдержало. Тогда тот заткнулся и потом спросил Влада сможет ли он передать кое-что внучке. Влад иронично спросил что. Дух тогда сказал, что у него есть номерной счет для внучки и он бы мог ей его передать. То есть место, номер и двойной пароль. Правда она еще несовершеннолетняя.
— Как твое имя, — спросил Влад.
— Ираклий, — ответил дух
— Ираклий, уважаемый ты хоть понимаешь, что ты просишь? Я пойду искать твою внучку, потом ей скажу все, что ты мне передашь и она тут же бросится к банку вскрывать счет. Ты хоть понимаешь всю глупость этого? Твой покойный дедушка передал тебе после смерти свои накопления. Она подумает, что я поехал головой и скажет все маме, а мама не будь дурой сама поедет и снимет все деньги себе ничего не отдавая дочке. Или папа также сделает. В любом случае она ничего не получит.
— И что же делать? Так они и пропадут в банке. Никто не сможет их получить.
— Не знаю. Деньги твои — тебе и решать. Только учитывай, что у тебя только три дня потом тебя всевышний призовет и все, — предупредил Влад.
— А что часто ты так помогаешь покойникам?
— Редко. Ты четвертый. Обычно я могу говорить с теми, кто что-то тут не доделал. Таких мало. В основном я их не слышу — значит они все закончили свои дела в этом мире. Или еще что-то, что я не знаю, — пожал плечами Влад.
— Нет дочке отдать все равно, что зятю, а он все профукает. А ты сможешь переоформил счет на внучку, чтобы она потом получила эти деньги?
— Ираклий, ну а зачем мне это надо? Геморрой еще тот. Куда-то ехать, переоформлять. А если ты ошибся хоть в одной цифре или букве так и вовсе будут одни убытки.
— Не надо никуда ехать. Я тебе удаленный доступ дам, а ты потом все на нее переоформишь, когда в банке будешь. Только оттуда можно снять или перечислить только дивиденды с депозита. Сам депозит надо лично оформлять.
— Вот же пристал. Ладно давай доступ. Я проверю все. Если так, то смогу сделать. Только завтра скажу — сейчас уже вечер. Рабочий день кончается. Он вынул телефон и дух Ираклия продиктовал ему всё, что надо для доступа к дивидендам счета. К телу депозита удаленного доступа не было. Он записал все в заметки, а также телефоны родителей и внучки как и их фамилии и годы и места рождения.
Дома он заказал себе дешевый китайский планшет и на следующий день вошел через приложение на счет Ираклия через вай-фай в кафе и скачал дивиденды на биткоины деда. Тело депозита он тоже увидел и удивленно поднял брови. Неплохо зарабатывал покойник.
Вечером он дежурил в ночь и поехал на работу ближе к шести вечера. Сначала он пошел в морг и поговорил там с тем, кто вскрывал тело Ираклия. Оказалось, что там была скрытая сердечная недостаточность из-за чего все и произошло. С анестезиолога сняли обвинения — он просто этого не знал. Да и никто не знал. Пациент скрывал свои боли в сердце отделываясь каплями и нитроглицерином. Там же мысленно поговорил с Ираклием и все ему сказал. А как передать счет внучке пока он подумает. У него есть еще три месяца до ее совершеннолетия.
Потом он нанял частного детектива, чтобы тот отследил саму семейку и чем она дышит и отношения в семье. На это пошла часть денег с дивидендов Ираклия. Получив отчет он сильно задумался. Семейка еще та оказалась. Муж дочки тратил деньги на интернет игры и подрабатывал где придется. Дочка работала директором магазина розничной сети и постоянно торчала на работе, а внучка училась на первом курсе пединститута, так как с ее оценками она на бюджет только туда и смогла пройти. И то еле-еле. Но училась плохо и в основном тусовалась со сверстниками. Даже на похороны деда не поехала. Хоронила Ираклия только его дочь.
Владу не нравилась эта семейка, но деньги Ираклия надо было передать. Он с осторожностью относился к обещаниям, тем более покойникам. Тут плохую карму схватить, как нечего делать. Это же посмертная воля ушедшего. Или надо отказываться или выполнять. Обманывать — это получить очень плохую карму. К конце концов деньги у него были и свои. На жизнь хватит. А так комиссия восполняла расходы. Но отдавать всю сумму сразу означало или развал семьи, или большую ругань. Тогда он решил замутить схему перевода внучке денег помесячно через плавающий транзитный счет, но налоги платить она уже будет сама. Поставить такой платеж было нетрудно и потом он уже будет идти на автомате. Пусть думает, что это ее дед все замутил и умер как раз перед ее совершеннолетием. Концов счета она не найдет, а если и найдет, то не подступится к телу депозита. Ей и дивидендов хватит на жизнь. Может даже не работать.
Решив как будет поступать он успокоился и опять углубился в свою ординаторскую текучку.

Савин примчался в Склиф к концу рабочего дня. Сегодня Владу не дежурить и он спокойно пил чай в ординаторской и ждал окончания смены. Стас прорвался при помощи корочки и забежав в ординаторскую сразу потащил Влада на выход. Влад его тормознул и вообще Влад все-таки не малорослик и спортом занимался активно, так что стронуть его с места было проблематично.
— Стас, я тебе тогда еще сказал, чтобы ты меня не дергал по тому поводу. Я тебе не штатный медиум на зарплате, а простой ординатор. — назидательно выговорил ему Влад.
— Да погоди ты. Там такое дело — нашего подстрелили. Из моего отдела. Он сейчас на Рябиновой лежит. Завтра вскрытие, но там эксперт свой в доску и он обещал вечером провести в морг, — торопясь проговорил Стас, — я побуду с ним, а ты сможешь попробовать ну… как бы поговорить. Вдруг получится. Эксперт ничего не знает и тебя он не знает. Я то ему сказал, что мне самому надо раны посмотреть. Мало ли что я увижу. Это не голое заключение.
— Зря ты это затеял Стас. Заключение эксперта лучше твоего глаза. Он гораздо больше видит и знает. Так Стас — это последний раз. Больше ты меня не дергаешь — все равно я откажусь. И это я тебе обещаю, что хоть кто помрет — это не мое дело. И я это сейчас делаю как одолжение лично тебе в последний раз. Твоим «забыли-растоптали» я больше не верю. Так что никто меня никуда не привлекал.
— Да понял я, просто это мой подчиненный и я его послал на встречу, где его и завалили.
— Еще раз, Стас. Мне по барабану. Твой подчиненный — ты и разбирайся. Сейчас я попробую помочь на указанных условиях и все — после этого попросту забудь об этом. Ты что не понимаешь, что ты меня подставляешь?
Стас стушевался, но видимо желание узнать кто убил его товарища пересилило. Влад собрался и они поехали в сторону Троекуровского кладбища. Там находился морг №12 БСМЭ Москвы. Пришлось постоять и подождать пока все уйдут кроме дежурного эксперта и санитара. Стас получил сообщение на мессенджер и они вышли из машины. Их встретил сухощавый эксперт неопределенного возраста с цепкими и колючими глазами. Он поздоровался и не говоря ни слова повел их через секционный зал к холодильникам. Каталку с телом полицейского он выкатил из холодильника и откинул простынь. Стас осмотрел тело и потащил эксперта в кабинет, оставив Влада наедине с трупом.
Он внимательно посмотрел на тело и увидел марево-дымку. Мысленно он попросил назвать имя и после этого дух стал рассказывать, что его начальник его подставил послав на заведомо провальную встречу, на которой его раскололи и убили. Стреляли двое. Один обзывался Бурым, второго он не видел — он стрелял в спину, но прозвучало погоняло Гек. После чего парень умер. Судя по одежде его нашли где-то в лесу или парке. Значит его отвезли туда. Где проходила встреча он не знал — его туда привезли с мешком на голове. Но он слышал работу машин, типа генераторов и сильно пахло трансформаторным маслом. Он по первой специальности был энергетиком и знал его запах прекрасно. Это все, что он смог выжать из духа. Потом он спросил есть ли какие пожелания. Но особых у него не было. Парень был неженат. Заначка у него была в квартире в туалете за фальшпанелью над бачком унитаза.
Влад закончил и вышел в коридор. Он написал в мессенджер Стасу, что закончил и двинулся к выходу. Выйдя он сел в машину и стал дожидаться Стаса. Тот минут через пять вышел из здания и сев в машину вопросительно посмотрел на Влада. Он рассказал все, что удалось узнать, в том числе и о заначке. Может родителям пригодится или на похороны можно потратить. Стас крякнул и повез Влада домой.
— Бурый уже смотался из города, — устало произнес Стас, — а этого Гека тоже фиг достанешь. Затихарятся где-нибудь и фиг их найдешь.
— Говорил я тебе, что зря ты все это затеял. Сейчас они сбросили стволы и ты ничего не докажешь. Свидетелей нет. Стволов тоже. Они сменят одежду и даже следов пороха не найдешь. Опытные бандюки. А завалили твоего парня они на ТЭЦ. Только там такие трансформаторы и генераторы в одном месте, — перечислил Влад. — но есть один способ найти их, только без гарантий.
— Что за способ? — заинтересовался Стас.
— Не скажу пока не попробую. Отвези меня на ТЭЦ. Я там попробую осмотреться.
— Ну а что. Давай попробуем,- и Стас развернулся и поехал в сторону местной ТЭЦ.
Стас стоял, курил и смотрел как Влад обходит помещения ТЭЦ. Недалеко от машзала он остановился и присел. Потом поманил Стаса.
— Вот тут его убили, — сказал Влад и показал на бурые пятна на полу. Сними все записи с камер. Они его вывезли на машине. — Стас мгновенно все понял и взяв телефон убежал.
Влад же вызвал такси и уехал домой. Теперь Стас уже точно не упустит бандюков. Перед отъездом он передал найденную гильзу, которая неудачно отлетела в сторону одному из оперов, что приехали по вызову Стаса.
Он спокойно приехал домой и поужинав завалился спать.
За это время Стас развил бурную деятельность. Он срисовал номера машин, которые въезжали-выезжали на ТЭЦ. Вычислил ту на которой его подчиненного ввезли и вывезли. Тут же отдал ее в розыск и ее задержали на посту на выезде из области. Бандиты решили отстреливаться и их там же и положили. При осмотре машины нашли стволы и идентифицировали их как орудия преступления против полицейского. Оба ТТ были одной серии. Он опять оказался на высоте.
А Влад поутру долго думал, что все-таки то, что он видел около тела имело, как он его прозвал, аурный след. На ТЭЦ он по нему и определил место убийства. Выходит, его способности развиваются. Раньше он такого не видел. Теперь надо будет ему смотреть на ауру его пациентов — там тоже может быть много интересного. На утреннем обходе он уже видел, что ауры у пациентов все разные. У выздоравливающих они были преимущественно зеленовато-желтые. Он вставил микрофон и для себя наговаривал в телефон цвета и признаки, чтобы потом в спокойном режиме все расшифровать и составить таблицу. Имея неплохие способности к рисованию он стал зарисовывать ауры больных с расшифровкой их диагноза. Потом он опять поехал на Горбушку к Лешке-хакеру и объяснил какую он хочет программу. По сути это была обычная прога для графики. Только в центре был силуэт человеческого тела, вокруг которого можно рисовать ауры разными цветами. Тот сварганил такую прогу за неделю и бутылку хорошего коньяку. Так он положил начало своей библиотеке аур.
Через месяц он уже по ауре мог сходу определить аневризмы, межпозвоночные грыжи, ЧМТ и степени поражения, опухоли и прочие патологии. Его посадили на первичный прием, где он выдавал предварительные диагнозы. Которые потом подтверждались диагностикой МРТ и КТ и другими методами диагностики. Его шеф Вахтанг Георгиевич Мшвениерадзе просто диву давался на его диагнозы. Когда у вновь поступившего пациента Влад определил опухоль в мозге, после МРТ и КТ его диагноз не подтвердился. Тогда Влад точно выдал номер поля и подполя, где эта опухоль пряталась. После изменения ракурса ее наконец увидели и другие врачи. Он сам оцифровал цитоархитектонический атлас коры головного мозга Филимонова и Кононовой 1955 года издания и перенес его на цифровую модель, которая была построена по его просьбе продвинутыми программерами. Он за эту работы им заплатил и пока не продавал, а только показывал коллегам, особенно когда речь шла о локализации той или иной патологии. Он только жалел, что инструментально фиксировать ауры он не мог, так как не знал способа фиксации. Пока оставалось только рисовать. Ну хоть на компе, а не на бумаге. Но он думал как считать сигналы с его зрительного подполя, чтобы можно было отобразить на экране компьютера. Он пока даже не знал какое именно подполе отвечает за видение ауры и душ или духов умерших. Видят то люди не глазами, а мозгом. То есть у него есть такое подполе, которого нет у других людей и они попросту это не видят. В Атласе подполя все описаны, но как себя просветить, чтобы сравнить? Атлас то делался на основе срезов у мертвых людей. Тогда-то и оказалось, что некоторых полей и подполей у разных людей попросту может и не быть.
Постепенно его ставили ассистировать на операциях. Он обычно заранее предвидел ту или иную проблему и предупреждал хирурга. Через это уже через полгода он стал известным ординатором, которого уважали коллеги-хирурги за профессионализм и точную диагностику проблем. Потом ему начали доверять несложные операции под надзором более опытных коллег. Он спокойно оперировал межпозвоночные грыжи и аневризмы. Для него там не было ничего сложного. Технику он освоил быстро, а вся картина патологии была для него полностью открыта. Через год ординатуры он стал почти что действующим нейрохирургом. Правда досрочно заканчивать ординатуру ему не позволили правила Минздрава. На его 25-летие в мае отчим подарил ему раритетную книгу издания начала века — «Краткий курс тибетской медицины». Он был очень доволен отзывами коллег по цеху и видел во Владе своего последователя. Влад понимал, что это раритет, но он спокойно относился к этому и даже ее не открыл. У него и так был бешенный режим работы и он делал по две, а то и три операции в день. С моргом он давно простился — просто не стало времени. Денег ему хватало и так, хотя работа была адова, а компенсация так себе. Но если он станет настоящим нейрохирургом, то сможет себе позволить многое. Летом все главные хирурги разъехались по отпускам, а Влад работал как заведенный. Счет его операций уже перевалил за 200 и не было ни одного летального исхода. В его коллекции аур уже насчитывалось более тысячи образцов. Вахтанг Георгиевич ему обещал закрыть его ординатуру до рождества, потому как считал его уже полноценным хирургом. Такое Минздрав мог принять.
Он восстановил дачу в Опалихе и жил преимущественно там. Старый дачный поселок не походил на коттеджные поселки нуворишей новой волны. Он был на отшибе от Новорижского шоссе, которое было вечно забито машинами. Его вполне устраивала электричка. Покупать машину в Москве это сумасшествие. Штрафы за неправильную парковку сыпались как из рога изобилия. В центр совались либо таксисты, либо блатные правительственные номера, которые никто не штрафовал. Цена часа парковки в центре была равна трем обедам в их столовой, которая и так не баловала гуманными ценами. Зато в Москве в центре почти пропали пробки. Так что он доезжал на электричке до Рижского вокзала, а там брал такси. Благо оно стоило недорого — до Склифа было ехать всего ничего. Обратно он всегда ездил на метро. От Сухаревской до Рижской всего две станции. А там опять электричка — зеленый друг, как его прозвали областные жители за цвет вагонов. Но цвет вагонов поменялся на более веселый, а название так и осталось.
Так в одну пятницу вечером он приехал на свою платформу, зашел в местную «Монеточку», где купил батон, сметану, хлопья на завтрак, молоко и полдюжины яиц. До дачи ему было идти минут пять-семь. Зайдя в дом он скинул туфли и переоделся в домашку. Его встретил огромный кошак, которого ветеринары определили как сибирского кота, сделав ДНК анализ. Его Влад подобрал на улице котенком, который вырос до монстра весом чуть ли не в 12 кило. Он получил имя Титус, потому, что мама ему сказала, что у кошака в имени должен быть звук С. Не зря типа их подзывают кис-кис. Влад в это не верил, но маму послушался. Правда частенько он его обзывал Тит Титыч. И кот отзывался на оба имени. Ему было все равно. Лишь бы кормили.
Титычу он насыпал его любимого сухого корма и пошел готовить себе ужин. Он поставил подогреваться харчо и быстро соорудил испанскую тортилью с зеленью. Перед харчо он решил хапнуть рюмку водки. Завтра не работать и можно будет поспать. Он вынул бутылку мятной водки из холодильника и налив себе граненую рюмку, немедленно выпил. Водка провалилась удачно и харчо было божественно острым и горячим. Тут же все заев тортильей он откинулся на спинку стула и захотел кофе. У него был навороченный аппарат, но все-таки он взял турку и сделал кофе по-турецки. Сладкое он не любил и потому налил себе на палец скотча и сел к телеку. Обычно он его не смотрел, а использовал как монитор для снимков или для компа. А сейчас он просто тупо смотрел в экран считывая новости. После новостей он решил вырубить телек и лечь спать.



Глава 4

По прилету в Москву Влад все-таки позвонил диспетчеру и вылетел в Магнитогорск. У него Проснувшись он не стал завтракать, а просто заварил себе крепкого чаю и сел за комп. Его интересовала прижизненная цитоархитектоника мозговых полей. Посмертное он уже все, что нашел изучил. Всего зрительных полей было три, а подполей еще примерно тридцать. Все что он пока встречал — это МРТ срезы, но они его не устраивали. Слишком грубые срезы. Идеально было бы воксель-на-воксель-на воксель. Но пока такой аппаратуры не было. Тогда он прикинул сколько у него есть денег решил попробовать заказать такие исследования. Все-таки он был не технарь. Посоветовавшись с другом-Лехой он разместил несколько объявлений на такие исследования, обещая финансирование, на сайтах, популярных у мастеров по железу. А именно инженеров-электронщиков. Хотя и понимал, что все в мире взаимосвязано и чудес не ожидал. Потом он решил поехать навестить Анюту с мамой и отчимом. А то давно не виделись.
Последнее время они нечасто выезжали на дачу. У Бородина был прием в Академию и он стал наконец член-корреспондентом АН России. Предпочитали отдыхать дома. Семья занимала этаж в четырехэтажном доме в Староконюшенном переулке, где жили еще скульптор Бурганов и архитектор Уткин. Первый же этаж занимала частная контора нотариусов и адвокатов братьев Мейснеров. Туда-то и подъехал Влад на такси. Бородины жили на третьем этаже, «еврейском», как шутил Бородин. Встретила его Анюта с визгом и обнимашками. Он переодел свои кроссовки в домашние туфли. В тапочках в доме Бородиных было ходить не принято. Моветон. Анюту он все время дразнил Нюркой, напоминая ей русские выверты имен. Та не обижалась, а только смеялась и в ответ называла его на польский манер ВладИславом и сеньором, памятуя о его учебе в школе Сервантеса. Так они и пикировались по -родственному. Анюта была младше Влада на 10 лет и уже скоро будет заканчивать школу. Она пока еще не выбрала куда пойдет после школы, но склонялась тоже к медицине. Другого она и не видела — все в семье медики. Сегодня праздновали окончание восьмого класса Анютой. Оставалось учиться последние два года и все — далее институт. Ради такого дела Александр Иваныч заказал повара домой, обеспечив его продуктами. На столе стоял чудесный сервиз, а повар стал накладывать всем закуски. Подавальщица помогала. Их семья была небольшая и их хватало. Поздравили Анюту с окончанием и с аттестатом. Подняли бокалы и чокнувшись отпили по чуть-чуть. Отобедав, Влад переместился в кабинет отчима. Там он любил выкурить свою трубку и выпить кофе. Они посидели с отчимом, Влад рассказывал про операции и проблемах с диагностикой. Очень часто его первичный диагноз не подтверждался с первого раза, зато потом он оказывался точным. Прямо в десятку. Отчим посоветовал ему идти диагностом. Да работа тяжелая. Много поездок. Но оплачивается выше крыши и таких специалистов очень мало. Влад был с этим согласен, но пока решения не принял. Еще Бородин похвастался новым рентгеновским томографом, который мог делать совсем тонкие срезы. Что для нейрохирургов было очень важным. Для армии денег не пожалели, хотя такой аппарат стоил почти как самолет. Влад тут же залез в сеть и вычитал там параметры устройства. Оно только появилось на рынке и пока его делали только под заказ. Поточного производства не было. Он тут же поинтересовался у отчима можно ли ему сделать томографию одного участка мозга с максимальным разрешением. Тот ответил положительно, но только после смены и за деньги. Его страховка такого не покрывала. Они тут же договорились, что Влад в субботу подъедет на процедуру, предварительно заплатив деньги в кассу клиники. Через неделю он получил на руки флэшку с результатами сканирования. Причем как уже окрашенную версию, так и оригинальную черно-белую. Расшифровывал ее он сам.
Сначала он пропустил срезы через свою программу, которая рассчитывала поля и подполя мозга. Первое, что он увидел — это огромные зрительные поля №№ 17,18 и 19 и не тридцать подполей, а почти вдвое больше. Около тридцати подполей вообще раньше ему не встречались. Его программа просто их не видела, хотя они были прямо перед глазами. Тогда ему пришлось добавлять новые подполя и пока. Что он их функции оставил без описания. По примерному количеству нейронов они содержали в тридцать раз больше нейронов по сравнению с нормальным среднестатистическим человеком. Общий же скан показал, что вес мозга у него был почти 2 килограмма. Осталось понять стоит ли это все публиковать или оставить как есть. С этим вопросом он приехал к отчиму. Потому как с кем еще советоваться, как не с член-корром АН России.
Александр Иванович Бородин был человеком умным и осторожным. Он понял, что Влад наткнулся на реально прорывную тему, которая может его поднять или утопить. Поэтому он взял паузу, чтобы по своим каналам пробить тему, которую копает его пасынок.
Влад же был на дежурстве, когда в Склиф привезли пару после ДТП. Он сразу определил по ауре, что у девушки внутренняя мозговая гематома и если ее не удалить, то это может привести к летальному исходу. Ночью никого из хирургов не было и он сразу позвонил заведующему и Мшвениерадзе дал добро на операцию. Операция сложная, но когда-то надо было начинать делать и их. Влад блестяще провел вмешательство. В аурном зрении он прекрасно видел гематому и аккуратно ее удалил. Хирургическая бригада была поражена. Он провел операцию как по нотам. Ни одного лишнего движения. Сейчас все операции фиксировались на видео и потом после разбора все удивлялись, как он смог разглядеть то, чего никто не увидел. Ведь он работал без микроскопа. На что Влад устало заметил, что просто увидел, а как и сам не знает. После чего уехал на свою дачу отсыпаться.
Утром он встал и приготовил себе холостяцкий завтрак. Пару яиц всмятку, тосты с маслом и джемом, творог со сметаной и блинчики с чаем. Сегодня он точно никуда не поедет, а останется дома. Но тут его уединение потревожил звонок в дверь. Он вышел к калитке и увидел курьера экспресс-почты, который ему передал пакет, попросил расписаться в получении и был таков. Влад удивленно пожал плечами и пошел обратно в дом. Там он разорвал плотный конверт из серой бумаги, в котором была флэшка и письмо в конверте из странной бумаги, которая больше походила на пластик. Первым делом он вскрыл письмо. Оно было отпечатано на лазерном принтере со шрифтом на манер старого каллиграфического письма. Когда он пошел в школу там еще преподавали чистописание и он помнил все эти завитушки, что требовали от них учителя. Сейчас этот предмет уже не преподавали. В письме была ссылка на его отчима и его просьбы вспомоществовать его исследованиям и для этого его приглашали в лабораторию, которая занималась примерно тем же. Она находилась на Южном Урале и его там ждали при любой оказии. Там же прилагался телефон диспетчера в Белорецке. Ему надо было лететь до Магнитогорска и там доехать на автобусе или такси до Белорецка, где его подхватит транспорт лаборатории. После этого была просьба сжечь письмо в печке и оставить только памятку в виде визитной карточки. На флэшке он сможет почитать некоторые результаты их работы.
Подивившись на это, он не стал выяснять когда ему могут дать отпуск. Во всяком случае пока точно не дадут — до самой защиты и перехода из ординаторов во врачи. Лицензия — это то, о чем он мечтал и ничего менять из принятого он не будет. Тем более, что было написано, что при любой оказии. А отчим то оказался не так прост, — подумал Влад. Ишь чего удумал. Недаром он стал член-корром Академии Наук. Там еще та мафия в науке сидит. Письмо он отфотографировал и сжег, как и просили. Из телефона он снимок удалил на отдельный носитель.
Он сел за комп и стал разбирать последние зарисовки аур пациентов. Пациентку, которую он сам оперировал он просмотрел первой. Её аура была совсем иная. У него пока не было пациентов с внутричерепной гематомой такого размера. Поэтому он ввел новую графу в свой каталог и по памяти отрисовал ее ауру на момент начала операции и в конце. Сохранив результаты, он откинулся на спинку кресла и вытянулся. Пора было заняться физическими упражнениями. А то он немного себя запустил. Первым делом он прогнал весь комплекс статических упражнений на силу кистей рук и плечевого пояса, что для хирурга было очень важно. Он берег руки, так как они были его инструментом и никогда не занимался ударными техниками в руконогомашестве. Ему нравилось айкидо и фехтование. Он прекрасно помнил слова своего испанского учителя фехтования, который говорил, что драка на кулаках — это удел простолюдинов, которые ничего не понимают в искусстве поединка. Любая палка удлиняет твою руку и с ней ты противника без палки уделаешь вмиг. А уж если это шпага, то считай, что противник умрет не запыхавшись. Мгновенная атака и точный укол решают все. Если только противник сам не сведущ в таком искусстве. Но таких сейчас осталось крайне мало. Никто не хотел заморачиваться такой байдой. Вынул пушку и пали во все, что шевелится. Ну с пистолетом-то Влад прекрасно обращался. У него, как у действующего спортсмена их было три. Плюс у него был еще бескурковый Кольт скрытого ношения на пять патронов, как аргумент последнего шанса. Он его не регистрировал, а держал просто для себя, хотя использовал редко.
После всего он вымылся в душе и пошел прикупить продуктов в местную «Монеточку». Рядом с ней был стихийный рыночек, где местные обитатели продавали свои немудренные товары. Местная управа их не гоняла, а наоборот поставила торговые ряды с крышей. Каждый мог туда прийти и продавать то, что ему не нужно — только заплати пошлину, которая не была заоблачной. Это казалось архаичным, но сотрудник управы его переубедил. Это и было самоуправление в понимании населения. Кому-то что-то не нужно. Он пошел и продал, заплатил пошлину и все. Это и была политика государства, которая была еще заложена Государем Иваном Пятым Победителем. И потом даже в цифровой век оборот наличных денег никто не отменял. У него как-то раз лечился высокий чиновник Министерства финансов. Так на его вопрос он просто рассмеялся. Государство не должно перекрывать все каналы оборота средств — иначе люди перестанут делать свои маленькие гешефты. В масштабах страны это копейки, а людям приятно поиметь гешефт без налогов. И многозначительно подмигнул. Тогда-то он и понял политику почившего Государя и почему его так любили сограждане. Он давал ощущение свободы воли, хотя все держал на контроле. Помнится он переписал уголовное уложение, где за мелкие кражи вообще не было тюремного заключения или каторги. Отработай ущерб и свободен. Зато за кражи общественного имущества или бюджетных денег карал беспощадно. Никакие связи не помогали и взятки были бесполезны. Шли караванами на каторгу в Колымский край только так. Но головы сек только за криминальные преступления против личности и против власти. Вешали таких редко, но они были. Позорная смерть на виселице, где ты гадил себе в штаны было в глазах народа достойной карой за убийство и предательство. Влад вообще был далек от политики. Его дело было лечить людей. Но на первый взгляд его все в стране устраивало. Не было откровенно нищих, те что раньше на паперти торчали пачками. Богатые отчисляли сверхдоходы на благотворительность. Бюджет государства был профицитен. Общественное согласие худо-бедно соблюдалось. Войн пока не предвиделось. Да и не с кем. Германию забороли и расчленили. С Персией и Китаем отношения прекрасные. Европа под патронажем России и Америки. Там, конечно бедновато живут, но у них ничего своего нет. Только уголь и недавно Россия открыла там на шельфе Голландии месторождение газа, которое тут же оформили как концессию и стали осваивать. У Европы таких денег отродясь не было — поэтому Россия стала его осваивать с Америкой, чтобы не тянуть лямку одной. Япония — лучший друг. Нынешний Император правнук Императора Японии. На Тихом океане все поделено и всем хорошо. Родилось государство Индонезия, которое стало вассалом Японии. Вьетнаму японцы дали независимость, как и Камбодже и Лаосу. Сиам был под Россией и торговал с ней вовсю. Малайзия стала тоже независимой под русским патронажем. Филиппины стали подмандатной территорией Японии и России. Корея провела референдум и присоединилась к Российской Империи. Манчжурия тоже стала частью России.
Британия потеряла почти все свои колонии после войны. Соединенные Штаты настояли на независимости колоний и стали торговать с ними сами, минуя Лондон. Лондон еще имел деньги, которые перевел частично в США, но утерял вес в политике и скукожился до заштатного острова на севере Европы. Хотя земельная элита там не потеряла власть. А наоборот — ее усилила. Но на фоне роста капитала в России и Америке они были нищие.
Лицензию он все-таки получил перед рождеством. Почти четыреста операций на комиссию произвели впечатление. Ни одного голоса простив или воздержавшихся не было. Теперь он состоявшийся нейрохирург. Его жалование будет иметь очень приличные цифры. И еще его признали настоящим диагностом. Что ему давало возможности диагностировать все, что он пожелает, или то что ему предложат. В Минздраве он получил свою мантию хирурга и хирургический набор инструментов. Он скорее был парадный, чем реальный, но фото для семьи он сделал во всем параде. Его имя внесли в реестр нейрохирургов и диагностов. После этого он провел все праздники с семьей отчима и мамы с Анютой, которую потом повез на Кавказ кататься на лыжах. Поставив Анюту на зеленую трассу, он сам поехал на черную. Спустившись тройку раз он подъехал на зеленую трассу, где увидел, что к Анюте пристали какие-то парни. Они ее пытались увлечь с собой держа за руки. Влад тут же подскочил на лыжах и резко тормознув и подняв веер снежных брызг, предложил парням оставить девушку в покое. Те явно были в подпитии и не вняли его просьбе, продолжая свои непотребства. Тогда Влад коротким тычками лыжными палками уложил всех на снег. Он тут же позвонил по телефону и вызвал полицию. Полиция приехала минут через десять и забрала хулиганов, тем более, что Влад им скинул запись приставаний к сестре на их телефон. Анюта ничуть не испугалась, а просто ожидала его или просто бы потом вырубила бы их сама, но об этом не стоило говорить полиции. Зато она позвонила их семейному адвокату и попросила заняться этим делом и подать на хулиганов в суд. Отступные в таком деле могли быть довольно большими и прощать она никому ничего не собиралась. Потом, когда они узнали на кого они наехали, то им стало не по себе. Их родители прилетели выручать своих чад, но договариваться им пришлось с адвокатом семьи академика Бородина. И это было очень дорого. Суд в Империи был скорый и суровый, тем более речь шла о домогательстве к несовершеннолетней. Тут уж штрафом не отделаешься и парням светил реальный срок и полное крушение карьеры. Так что счет Анюты пополнился внушительной суммой отступных от родителей недорослей, а они сами вынуждены были встать на учет в полицию. Это ничуть не омрачило их пребывание в горах Кавказа. Анюта реально соскучилась по брату, так как он был вечно занят, но сейчас он уже был восходящей звездой нейрохирургии России и просто ее братом. Влад тоже был рад их общению и они вместе ужинали и завтракали — потом она шла на курсы катания, а Влад шел на черные трассы. Ему не хватало адреналина. Провести такое количество операций не проходит даром. Вот он и переключался.
Оставалась неделя отпуска до выхода на службу. В Магнитогорске он взял такси до Белорецка — средства позволяли и там его встретил тот самый диспетчер в форме имперской лесной охраны с автоматом за плечом. Он его отвез километров за 50 от Белорецка, где его ждал странный аппарат с двумя большими вентиляторами в кожухах и парой таких же людей в такой же форме. Он пересел в аппарат и тот тихо поднялся над верхушками сосен понесся прямо над ними с немыслимой скоростью. Вентиляторы только шумели за спиной. Не было рева двигателей, который он привык слышать в самолетах. Был только слышен шум рассекаемого воздуха винтами вентиляторов. Летели они около часа и сели на чудесную поляну в тайге, где стоял приличного размера дом из лиственницы с большой спутниковой тарелкой на крыше. Рядом сараи и технические помещения, баня и навес, где стояли снегоходы. Вся площадка была освещена, но ни проводов и электроподстанции он не увидел. Пилот его проводил до дома, где его встретила красивая кореянка в стилизованном кимоно и проводила во флигель, где располагалась гостевая квартира. Там он переоделся и умылся с дороги. Кинул свою сумку в шкаф, развесив свои вещи по плечикам и сел ждать открыв свой ноут. На столе он увидел пароль для гостевого входа в беспроводный инет. Набрав пароль он вошел в сеть. Проверив новости и сайт Минздрава, он просмотрел сайт Склифа и не найдя ничего интересного стал рыскать по видеохостингу. Его заинтересовало одно интервью, которое дал Директор института мозга. Он его наскоро посмотрел и отметил себе, что неплохо было бы детальнее ознакомиться с их работами.
Потом его пригласили на ужин, который он съел в одиночестве и потом пошел готовиться ко сну. Все-таки почти целый день в дороге и намного подустал. Утром он позавтракал в той же небольшой столовой, что и вечером и опять один. На кухне была только одна подавальщица. После чего он оделся и вышел на воздух. Под навесом снегоходов уже не было. Оставался один, который сиротливо стоял у крыльца и явно кого-то дожидался. Он прогулялся по территории, но никого, кроме пары лаек не встретил. Ближе к обеду к нему подошел сотрудник лесной охраны и сообщил, что за ним уже послан дрон и скоро он его заберет. Он объяснил, что его прилета особо никто не ждал и поэтому все начальство находится на объекте. Его же вылет будет сразу после обеда. Так и произошло. Дрон (как он уже понял, назывался тот самый аппарат с вентиляторами) прилетел и его забрал с базы, как назвал это место пилот дрона. Этот был меньше размером и имел грузовую платформу позади пилотской кабины. Его усадили рядом с пилотом и он мог наслаждаться видом тайги с высоты птичьего полета через панорамные стекла. Пилот практически не управлял дроном, как оказалось, что он летает по заданным координатам и управляет им компьютер через спутник. Влад был довольно далек от техники, но его удивило то, что таких аппаратов он не встречал. Он понял, что тут стоит какой-то новый тип энергоустановки, который питает работу вентиляторов, но было непонятно как он просто поднимается в воздух на месте, не затрачивая с виду никаких усилий. Он летал на вертолете, так тот так ревел на взлете, что уши закладывало. Пилот был в наушниках и поговорить с ним не удалось, а внутренняя связь не работала или ее просто не подключили. Через полчаса полета они приземлились у громадных раздвижных ворот в тоннель, который уходил в недра горы. Его провели через небольшие двери в этих воротах, где Влад увидел рельсы узкоколейки и пассажирскую вагонетку с машинистом внутри. Его усадили на пассажирское сидение и они тронулись. Тоннель был метров 10 в диаметре — Влад невольно соотнес его с тоннелем метро не пользу последнего. Минут через десять они прибыли и его опять препроводили сквозь еще одни ворота. Там был предбанник нормального офиса. Он прошел в зал совещаний, где сел в кресло у длинного стола. Стола хозяина помещения там не было. Потом туда вошли двое поджарых мужчин на вид лет 45–50 и женщина, которая выглядела моложе, но была настоящей красавицей. Они были одеты в необычные серебристые комбинезоны на молниях, причем у женщины был особый изумрудного цвета комбез, который подчеркивал все изгибы ее фигуры. У мужчин были фактурные лица, говорящие о породе, практически без морщин, но было видно, что они уже не молоды. Моторика их напоминала движения пловцов — этакая вальяжность и расслабленность, которая может тут же взорваться спуртом. Оба были выше него — явно за 190 сантиметров роста с длинными руками и сухими ногами. И что самое интересное — он не видел их ауры. Обычно он сразу считывал ауры собеседников, стремясь определить их болезни. Это было его фишкой, о которой никто не знал. Но тут он аур не видел совсем. Они были прикрыты какой-то дымкой или серым туманом. Женщина же выделялась своими платиновыми волосами и точеной фигурой, с каким-то странным загаром, как у мулаток.
— Владислав Андреевич, добро пожаловать! Мы вас приглашали, но поняли причину задержки. Так что претензий нет, — проговорил старший. — Познакомьтесь с моим братом Иваном и сестрой Ией. Меня же зовут Максим Николаевич, если это о чем-то вам говорит. Когда-то я был главным советником Государя нашего Ивана Пятого. Но после его кончины отошел от дел и занялся семейным бизнесом на фамильных землях.
Если бы на землю упала Луна, то Влад бы не так удивился. Он вспомнил учебники истории и фото главного советника Ивана Пятого, стоящего на развалинах рейхстага и императорским штандартом с грифоном на лазоревым фоне. Он практически не изменился.
— Максимилиан Николаевич, я тронут, что вы обо мне вспомнили и уделяете мне столько вашего времени, — подчеркнуто вежливо произнес Влад. — никогда не думал, что придется встретиться с легендой империи.

Он встал и обозначил поклон старшему и младшему рода, а также их сестре.
— Пустое. То дело историков и досужих блоггеров, как их сейчас называют. Нам до этого все фиолетово. А вот ваши способности нас удивили. Хотите посмотреть?
— Пожалуй, да. Интересно, что вы обо мне накопали.
— Извольте. — Он включил громадный экран во всю стену, где он увидел фото срезов его зрительных долей коры. — это то, что вы получили на руки. А это то, что мы получили, — он переключил пультом картинку. Она кардинально отличалась от первой. — Мы не стали копать тогда глубже и решили вас пригласить на разговор. Дело в том, что все такие вещи надо решать именно кулуарно, не вынося информацию на публику. Она и так чересчур нежна, чтобы ее подвергать испытанию общественным мнением. А многие ее представители, гонясь за жаренными фактами способны на многие нелицеприятные вещи. Сами того не подозревая. Они-то неучи и болтуны, но другие персонажи способны на многое, имея хотя бы отголоски фактов. Но нам это не нужно. Поэтому мы решили пока это все не предавать публичности.
Влад вовсю смотрел на экран и не понимал, что он видит.
— Это ваш геном господин Вольф, — просмеялся старший, — я понимаю, что вы не сильны в генетике, но отличить диплоидный геном от тетраплоидного вы сумеете, не правда ли? Так вот, милостивый государь, могу вас поздравить тем, что вы совсем не нашего местного вида особь. Мы тут все диплоидные ребята. А вы — нет. Мы такие аномалии встречали, правда редко. Таких мы прозвали между собой Hominem Novum. Что касается причин, то скорее всего ваш покойный батюшка был родом не с Земли. Попал он в младенчестве в дом ребенка при непонятных обстоятельствах — его подкинули. Кто его родители никто не знает. А то, что он себя проявил, как особенно отличившийся ученик, делает ему честь. Понятно, что его тело мы уже не достанем и сделать тест на ДНК не сможем. Но у вас, милостивый государь, гаплогруппа никак не совпадает со всеми имеющимся на нашей планете. Мы не будем рассматривать митохондриальные ДНК, как плод воображения неучей. Но хромосомные никак нас не разочаровали. Более того, мы бы настояли на тотальном исследовании вашего организма и подозреваем наличия там специальных клеток, которые позволяют вам видеть или чувствовать те или иные процессы, которые мы не умеем видеть, в силу их отсутствия. У нас просто нет субстрата. Мы, конечно тоже не пальцем деланы и что-то умеем в себе развить, но не в этом случае. Например, мы не видим ауры. Вы, я так понимаю ее видите и на этой основе развили в себе дар диагноста. Это удобно — видеть ауру и на этой основе делать свои заключения и ставить предварительные диагнозы, которые потом доказываются углубленным инструментальным исследованием. Не волнуйтесь — мы можем многое. Собрали тут о вас всякие домыслы и их переосмыслили. Или, например вы можете видеть души умерших людей и даже с ними общаться. Ваш приятель из органов оказался попросту болтуном и нам пришлось его немного унять. А то он чересчур много стал рассказывать о всяких небылицах. Вы ему поверили, а он не оправдал ваших надежд. Это бывает по молодости. Но нам это стоило применения ресурсов, которые мы обычно предпочитаем не задействовать. Но в любом случае он вас больше не потревожит. Это была наша проблема и она решена. Не волнуйтесь — ваш бывший приятель жив и здоров. Просто поменял место службы.
Стаса ему было жаль — он и так не вызывал доверия, но Влад купился на его посулы — это следовало признать. Он просто ему не смог отказать. А надо было отказывать и жестко. Но уже поезд ушел. Стаса скорее всего куда-нибудь сослали типа Камчатки или Чукотки с повышением. Или на ту же Аляску. Там и северные платят и вообще пенсия раньше на пять лет. И потом там устроиться можно прекрасно — тем же смотрителем заповедника. Он еще будет не старым. Влад тут же подавил свою жалелку и спросил собеседника о его перспективах.
— Мне то же теперь скрывать свои способности от всех, чтобы никто ничего не заподозрил? — напрямую спросил он у старшего.
— Помилуйте, милостивый государь, ни в коем случае, — быстро ответил тот. — занимайтесь вашей диагностикой сколько влезет. У нас и так мало диагностов и вы сможете помочь многим пациентам. Просто пока не педалируйте ваши общения с душами умерших. Это может вызвать нездоровый интерес со стороны особых органов. А нам это не нужно. Мы их не очень жалуем. Они все время стараются применить власть там, где не нужно. Планида у них такая. Они думают, что только они одни преданы Империи, а остальные только и думают, как бы ее подороже продать тем же бритишам с амерами. Их в основном берут из армейцев, а те, как известно думать не обучены. Им важен приказ, а то, что будет после этого им, обычно не доводят. Система бьет логику и критическое мышление. В свое время я был категорически против такой практики, но каюсь — не преуспел. Даже мой родитель, не в пример мне, будучи местоблюстителем не смог сломать армейскую машину. Где уж мне с ним равняться. Правда флот он все-таки сумел направить в нужное русло. У России сейчас самый мощный ледокольный флот в мире, а Северный и Тихоокеанский может попросту уничтожить всю Земли пару-тройку раз. Как и ВВС. Они тоже могут дать фору любому агрессору.
— Князь, вы о чем? Никто даже не подумает напасть на Россию. Это же самоубийство, — вскинулся Влад.
— Да бог с вами, Владислав Андреевич. Никто и не нападет. Но всегда есть внутренняя фронда, которая спит и видит Россию демократической республикой, — ухмыльнулся старший.
— Звучит как бред, но вам поверю. Сам был свидетелем таких разговоров. Кстати, государственная пропаганда работает надежно и, насколько я в курсе, бьет демократов во всем.



Глава 5

— Это старые наработки. Мы их запустили давно. И они уже укоренились в сознании старшего и среднего поколения. С молодыми пока думаем, что делать. Но ответ будет — не сомневайтесь. Так что, вам пожалуй надо в капсулу. Мы потом с вами поделимся впечатлениями. Не сомневайтесь. Как и результатами.
— Я как бы не против, но все-таки нельзя ли мне все-таки приоткрыть завесу тайны, — спросил Влад.
— Голубчик, нет никакой тайны от вас. Вы просто заканчивали медицинский и от вас трудно ожидать углубленного знания физиологии. Видите-ли тело человека может создать электрическое поле мощностью от силы 10 ватт. Почему же тот же скат-иглобрюх имея такую же массу тела может выдать на гора сумасшедший вольтаж при силе тока под 4 ампера. Да, он это выдает счетом на миллисекунды, но при опасности его удары током следуют один за другим, пока его клетки способны вырабатывать электричество. Причем его самого это никак не волнует, несмотря на то, что он это применяет в электролитической среде, как соленый океан. Правда странно? Сам себе он не может создавать проблем и его электричество ему не помеха. Зато окружающие вполне ему создают поле кормления. Он из просто глушит током и они попадают ему прямо в рот — простите за подробности. Вы же знаете из школьного курса закон о сохранении энергии? Так вот наша теория уже доказана неоднократно. Мы умеем преобразовывать энергию тепла в электрическую почти без потерь и мы подозреваем, что есть еще те виды энергии, которые пока скрыты, но мы понимаем, что они существуют. Просто пока инструментально мы не смогли это доказать. А это значит, что эти энергии тоже подвластны известному закону и могут преобразовываться в другие ее виды. Вот вы, например видите ауру — это что? Скажем так — магия. Понятие весьма условное. Но мы считаем, что у вас развиты рецепторы, которых просто у нас нет как класса. Поэтому мы ее и не видим. А у вас они в наличии и нате вам с кисточкой. Готовый диагност. Ни тебе МРТ, ни КТ, ни рентген не нужен. Еще мой дед начал исследования на эту тему. Он мог проводить под водой более получаса без дыхания. Почти как киты. Будучи человеком увлекающимся, он стал перепроверять за счет чего киты могут так долго находиться под водой. Так вот и выяснилось, что метаболизм китов был налажен так, что особые группы клеток могли вырабатывать кислород для питания мозга и всего организма при начале кислородного голодания. Потому, как только объемом легких объяснить такое долгое пребывание под водой было нельзя. До кучи он потом проверил и себя и обнаружил, что у него появилась такая колония клеток, которая помогала вырабатывать кислород в анаэробном режиме. Она изначально была рудиментарна и не была развита. Ну не нужно было человеку нырять на полчаса под воду, чтобы добыть себе пищу. Ему хватало и того, что было на берегу. Вот эта функция у него и стала ненужной и почти отмерла, но всевышний нас так устроил, что на всякий случай он оставил такую функцию спящей. До тех самых времен, когда она может понадобится. Потому что когда нет субстрата, то вырастить его просто невозможно. Или же надо пойти на переформирование группы клеток на другие цели, что не совсем разумно. Мало ли что может нам понадобиться в будущем.
Вот и обратно к вашей персоне. Мы считаем, что у нас есть такой субстрат и его можно и нужно развивать. Потому как таким образом мы переходим в новый подвид человека и у нас меняется число Хайфлика в сторону повышения, а это означает, что жить мы можем дольше обычных sapiens. Что же касается генома, то мы уже умеем переводить человека на тетраплоидный геном. Эта задача уже решена. Конечно, она потребовала ресурсов, но не великих, если понятен путь решения. Следовательно, раз ваши рецепторы видят ауру и души мертвых, то они видят их энергию. Потому как без подпитки никакие явления не работают. И эта энергия не электрическая. Хотя мы и сами пока не понимаем. что такое электричество. Вот мы и изучаем все, что с этим связано. Я понятно объяснил?
— Понятно, что ничего не понятно. Вопросов стало еще больше. Но суть я понял. После сканирования я вам задам задачу, которую сам решит не могу. Да я вижу ауры пациентов. Но я не могу их визуализировать. Только через программу, с которой я ввожу рисунки аур самостоятельно. То есть рисую их по памяти. Датчики, которые бы считывали мои образы из коры мозга попросту не существуют. Сначала вообще все на бумаге рисовал.
— Интересно будет взглянуть на ваши ауры. Но ваша проблема, не является проблемой. Нами освоена давно мнемоническая связь и несколько ее датчиков смогут вывести на экран компьютера все, что вы видите. Во всяком случае технически это осуществимо. Там не все так просто, но это реально. Можно потом подумать и о создании такого прибора, который видит ауры пациентов и соотносит их с банком аур, который вы наверняка уже начали создавать. Но это все вопросы будущего. Пока же вам следует пройти детальное сканирование. Чтобы мы понимали с чем имеем дело. Наши технологии пока секретны и не подлежат раскрытию. Но ваш организм уникален и пройти мимо мы просто не можем. Вас это ни к чему не обязывает, а нам интересно, да и вам думаю тоже. Готовы начать коллега?
— Готов. Показывайте вашу капсулу, или как там ваш сканер называется.
— Так и называется. Зачем выдумывать что-то, что уже описано фантастами, — хихикнул старший.
Он провел Влада через ряд помещений, где за экранами компьютеров работали люди. Их было совсем немного. Потом они вошли в комнату, которую он бы назвал процедурной. Там стояла капсула с полностью прозрачной крышкой. Она была присоединена кабелями к стойке явно сервера у которого было оборудовано рабочее место оператора с четырьмя плоскими мониторами.
— Ну вот и она, — потер руки старший, — теперь вы в руках нашего прекрасного оператора и показал глазами на свою сестру. Та спокойно села за комп, что-то там нажала и крышка капсулы открылась по самолетному типу на одном шарнире.
— Владислав Андреевич, сейчас вы полностью разоблачаетесь и ложитесь в капсулу с одетой маской для дыхания. После чего она заполнится гелеобразной жидкостью, чтобы тело было в подвешенном состоянии во время сканирования. На полное сканирования с максимальным разрешением нужно не менее двух часов и материал займет не менее двух терабайтов памяти сервера. Так что придется потерпеть и чтобы вы не скучали могу вам предложить закачать через мнемонику базу знаний по генетике. Освежить, так сказать ваши знания. В щадящем режиме это как раз потянет на чуть менее двух часов, — мило улыбнулась Ия Николаевна.
— С удовольствием, — ответил Влад, — как раз генетика в институте как-то выпала из моего внимания. Так что подтяну знания. Он разделся и одев маску лег в капсулу, после чего крышка закрылась и она стала наполняться гелеобразной жидкостью зеленоватого цвета. Два часа прошло довольно быстро, тем более он почувствовал, как перед ним мелькают какие-то образы и формулы и ему было интересно это самому пройти. Мнемонические датчики были присоединены к шести точкам на черепе и выглядели как иглы для иглотерапии.
По окончании процедуры ему предложили принять душ, чтобы смыть остатки геля и выдали комбинезон, наподобие тех, во что были одеты все присутствующие, только не серебристого, а темно-зеленого цвета. Его собственная одежда была санирована и ему ее просто передали в пакете.
Ия Николаевна произвела какие-то манипуляции с сервером и повернувшись к Владу спокойно сказала, что он может быть свободным, так как расшифровка сканирования займет примерно неделю, но получить результаты он не сможет. Их можно будет просмотреть только здесь. Вся конфиденциальная информация отсюда не выходит. Тут вообще полно секретов. Он не преминул спросить про тот дрон на котором его привезли, на что она пожала плечами и сказала, что денег у семьи и так много, а налаживать новую линию по производству дронов они не хотят — это тут же превратят в оружие и они не хотят ускорять прогресс в этой области. Да и самолеты пока летают и выполняют свою работу, а ломать этот бизнес не в их интересах. Они ограничились субатомными реакторами на ледоколы и подлодки, а также строят отдельные электросети в удаленных районах. Им пока и этого хватает. Другие изобретения они просто держат под сукном. Человечеству пока рано все раскрывать. Может просто не справиться с таким грузом ответственности. Ну и спутники еще в их зоне внимания. Они сдают каналы связи всем заинтересованным сторонам и сами продают космоснимки для анализа и прогноза погоды по всему миру.
После процедуры он уже никого не встретил и его доставили обратно на базу. А наутро опять дроном до окрестностей Белорецка, где его и подхватил диспетчер лесной охраны. Приехав в Москву он первым делом поехал поделиться впечатлениями с отчимом.
Бородин его внимательно выслушал и неожиданно спросил знает ли он, что Юсуповы в родстве с правящей фамилией. Влад конечно это знал, но где он, а где Юсуповы. Они вообще были легендой. И то, что он их заинтересовал было немыслимой удачей. Но отчим его весьма резко осадил и предупредил, чтобы он о таких связях не болтал. Юсуповы вообще не любили светиться.
— Владислав, ты просто должен себе зарубить на чем угодно, что у них тайн как блох на барбоске. И пока никто не знает, что ты с ними общаешься, то будешь жить спокойно. Но как только это всплывет, то забудь про спокойную жизнь. Тебе просто проходу не дадут. Думаешь почему они живут на родовых землях? Там их никто не достанет. А выезжают они оттуда всегда под легендой. Они даже свой дворец в Питере сделали музеем, чтобы не было повода туда вернуться. И все их активы распределены по трастовым фондам, хотя вся атомная промышленность да факто принадлежит им. Их отец просто подарил атомную бомбу России с барского плеча, но все производства оставил за собой и сейчас 75% электричества в стране производится этой семьей. Ты понимаешь уровень их богатства? Перед ними Ротшильды просто дети в песочнице. Мелкие банкиры или скорее менялы.
— Александр Иванович, а правда, что вы учились у самого Склифосовского?
— Да, чистая правда. Я был самым молодым его студентом, а ему уже было за сотню. Его Юсупов старший поддерживал иголками и умер он не от болезни, а от травмы. Поскользнулся на гололеде и пролежал без сознания два часа на морозе — он попросту замерз. Вот так. Ты небось книжку мою и не открывал, а зря. Ее написал как раз Юсупов старший и она была издана тиражом всего в тысячу экземпляров. И более она не переиздавалась. Он был против переиздания.
— Говорят, что он до сих пор жив, — добавил Влад.
— Я спрашивал и мне сказали, что с нами его сейчас нет. Понимай как хочешь, — махнул рукой Бородин. — поэтому и я не афиширую, что мы знакомы. И слава Богу пока все спокойно. Зато и рентгеновский томограф мы получили первыми. Уже все обзавидовались. Очередь стоит, как в голодный год за хлебом.
— А я у них видел такой сканер в виде капсулы. Они меня сканировали всего. Почему они ее не производят? Ведь насколько бы это облегчило лечение, когда диагноз можно легко поставить.
— Знаю про что ты. Видишь ли, у нас был такой разговор, но их мнение, что при наличии таких аппаратов катастрофически упадет роль врача и выхолостится медицинское образование до уровня медтехника. Более того у них есть такой роботизированный доктор, который и определяет заболевание и его лечит, согласно известным протоколам. Во всяком случае основные известные заболевания. Не лечит только аутоимунные, рак, частично вирусные, как бешенство например или гепатиты В и С, генетические и ту же проказу. И что самое интересное — никак не может лечить банальную подагру. Оказалось, что там столько факторов, что компьютер не смог выбрать алгоритм лечения и они сами потом зашли в тупик.
— Интересно. А что в подагре то такого непонятного. Там же все просто — мочевая кислота концентрируется в суставах и начинает их разрушать вызывая жуткую боль, — удивился Влад.
— Все, да не все. У огромного количества мужчин уровень мочевой кислоты в крови зашкаливает, но подагрой они не страдают. Почки справляются с ее выведением, либо по каким-либо другим причинам концентрации в суставах не происходит из-за особенностей метаболизма того или иного индивидуума. Причины возникновения такой вроде всем известной болезни так и не выяснены до конца. Соответственно и протоколы лечения никак не бьются. Одним помогает полный отказ от красного мяса, другим питие соды натощак. То есть снижение медикаментозно уровня молочной кислоты в крови одним помогает, а другим нет. И потом почему при подагрическом артрите страдает в 80% случаев сустав большого пальца ног, а например при обычном артрите такого не происходит. И таких мелочей очень много. Они вот, например они разработали сыворотку от рака, которая прекрасно работает на больных с онкологией простаты. А вот к тем же онкологическим больным с опухолями желудка эта сыворотка совершенно индифферентна. Сейчас, насколько я знаю они полезли уже на молекулярный уровень, но все равно сами многого не понимают. И еще они разработали методику борьбы с опухолями мозгового вещества, а там совсем другая биохимия. Мозг же забарьерный орган. Так они что-то такое придумали, что глиальные клетки сами начинают съедать раковые клетки оценивая их как чужеродные. Как они это сделали никто не понимает, но у них это работает. Но Минздрав не дает разрешение на применение такой технологии, так как этиология процесса не понятна, а сам механизм они не раскрывают. Вот и режем опухоли как наши деды делали.
— Ни фигаж себе, — присвистнул Влад, — я о таком и не слышал. У нас такого не преподавали.
— Минздрав зарезал все упоминания об этом методе. Мол непроверенный и недоказанный метод, хотя они уже около пятисот случаев пролечили. Но потом плюнули и перестали его продвигать — мол не хотите не надо, — вздохнул Бородин, — по некоторым направлениям они настолько ушли вперед, что уже догнать их просто нереально. Но сами с удовольствием пользуются. И лечат не у нас, а у себя на островах. Там вообще репродуктивный комплекс построен — со всего мира едут и тянут им свои денежки. Вот куда все мечтают устроиться. Море-океан, тропики, прекрасные пляжи, свежие морепродукты, высокая зарплата, переобучение за счет работодателя и еще куча всяких плюшек.
— Да уж. Звучит как сказка, — усмехнулся Влад, — только она не про нас. Там небось и хирургов то нет.
— Не знаю. Нам и тут неплохо платят, — хохотнул Бородин.
— Ладно, Александр Иваныч, поеду-ка я домой. Отосплюсь, а то через пару дней на вахту в Склиф. Труба зовет.
— Давай, Влад отдыхай. Результаты потом только мне покажи — жутко же интересно.
— Заметано, господин член-корр, — махнул рукой Влад и отбыл на дачу.

Влад вписался в режим Склифа практически сразу. Надо было отрабатывать свою немаленькую зарплату. Работа его захватила полностью. Он домой заваливался только, чтобы поспать. Количество операций у него росло не по дням, а по часам. Постепенно зав. отделением свалил на него все неоднозначные случаи, которые требовали решения. И когда он увидел свой табель и сравнил его с остальными хирургами, то просто оторопел. Получалось, что он делал операций раза в два больше линейных хирургов, а денег получал в два раза меньше. Он вроде прошел аттестацию и почему его обделяли деньгами он не понял и пошел к зав.отделением за ответом. Хитрый грузин пытался вилять, но после его отсылки к отчиму он понял, что придется колоться и он признал, что некоторые операции, причем особой сложности он писал на других хирургов, которые были в возрасте и им как бы помогал деньгами. На что Влад вручил ему свои инструменты и сказал, чтобы они и делали операции особой сложности, а он за них будет получать деньги. Так как он уже был врач, а не ординатор, то уволить его просто так было нереально. Причем на счету которого сотни операций и все успешны. Тогда Влад взял отпуск и уехал отдыхать. Пусть сами оперируют, если такие умные. Он и раньше слышал об интригах в их среде, но пока с этим не сталкивался. Он нарабатывал навыки и знания, но когда столкнулся с вопиющим подлогом, то просто вскипел. После отпуска он объявил итальянскую забастовку. Приходил вовремя и уходил по часам. Дежурств лишних не брал, с советами не лез. Дают оперировать — он оперировал. Не дают — идите лесом. Да он потерял в деньгах, зато ему подкинули работу диагноста в Минздраве и он с удовольствием катался по стране ставя диагнозы и иногда оперируя. В Склифе он стал появляться все реже и оперировать там брезговал. Ссылаясь на то, что все сложные случаи оперировали линейные хирурги, а не он. После трех летальных случаев на операциях его вызвал зав.отделением и попросил вернуться, на что Влад сказал, что не видит смысла верить ему на слово, так как он уже занимался приписками. А документально это не работает. На что Мшвениерадзе пригрозил его уволить по статье, на что Влад согласился — только после того, как ему заплатят три годовые зарплаты и после этого он подаст в суд и тот определит, кто делал все операции, которые он записал не на него. Вызовет операционные бригады, поднимет протоколы операций и видео записи. А они хранятся пять лет как минимум. Тогда зав.отделением сдулся. Он понял, что на понт парня не возьмешь и он был лучшим хирургом. А отвечать за летальные исходы придется ему лично. Это ведь он ставил того или иного хирурга к столу. А то, что мужики уже не те было никому не интересно. Они ему отстегивали из зарплаты и его это устраивало до тех пор, пока жопа у него не пригорела от летальных исходов. Каждый раз он пытался оправдаться. Но комиссия была из Минздрава и на нее у него не было воздействия. И потом Склиф — это марка. Минздрав не мог пройти мимо просто так и отмазывать зав.отделением он не собирался. По результатам проверки грузина сдвинули в 67 больницу рядовым хирургом, а место зав.отделением занял другой человек, не из Склифа. Вдобавок Влад подал иск к Склифу и отсудил всю свою зажиленную зарплату и моральный ущерб. И пару хирургов отправили на пенсию. После этого он решил туда не возвращаться и остался штатным диагностом от Минздрава. Место было не пыльное и денежное. Правда мотаться приходилось по стране только в путь. Но он был молод и полон сил. Поэтому спокойно все это воспринял.
Так и прошел год его работы. Влад мотался по городам и весям ставя и подтверждая или опровергая диагнозы и пока ни разу не ошибся. Под конец года он получил высшую аттестацию диагноста и благодарность министра в виде официальной бумаги. Он сам чувствовал, что дар его расширяется и он стал видеть не только нервную систему. Но все тело пациента. Его база данных аур постепенно выросла до нескольких тысяч вариантов. Юсуповы пока, что не давали о себе знать. Но он понимал, что это не просто так. Или что-то нашли, или до чего-то докапывались.
Однажды его вызвали на диагностику глиобластомы перед возможной операцией в Боткинской больнице молодой женщине. Он просмотрел все материалы и потом саму пациентку. Глиобластома росла буквально на глазах и была так неудачно расположена, что хирурги не решались приступить к ее ликвидации. Слишком рискованно. Собрали консилиум. В принципе Влад не видел вариантов кроме операции. Если ее не сделать, то глиобластома просто убьет пациентку. Это такая мерзость, когда глиальные клетки «сходят с ума» и начинают непрерывно делиться, а иммунная система не воспринимает их как чужеродные. Он все время помнил о чем говорил ему отчим и решил все-таки позвонить. Он набрал диспетчера в Белорецке и попросил чтобы с ним связались по поводу одной операции, которую очень рискованно проводить. Вечером в Опалиху ему курьер привез телефон. Влад раскрыл коробку и там лежал с виду обычный смартфон. При включении он попросил его пройти идентификацию по роговице глаза. Когда включение прошло он увидел сообщение, что звонок будет через час. Позвонил ему референт Максима Николаевича и поняв в чем дело попросил выделить генный материал для анализа, который надо было отвезти в одну лабораторию в Москве. Наутро он так и сделал и решил, что лучше всего подойдет кровь пациентки. Пробирку с материалом он сам отвез по адресу, где ничто не напоминало о лаборатории. Неприметное здание за третьим кольцом и вход со двора. Там он просто передал пробирку в окошко и все. Через день ему пришло сообщение, что материал для введения пациентке можно забрать там же. Он также приехал и забрал три ампулы на три инъекции. В той же коробочке была и инструкция. Нужно было слать три инъекции по одной в трое суток. Так как больная была подключена к капельнице, то ввод препарата прошел незаметно для персонала. Небольшой одноразовый шприц в кармане никто не увидел. В аурной картине он сразу после первой инъекции увидел изменения. После третьей глиобластома сжалась и перестала расти совсем. Он буквально понимал, что глиальные клетки сжирают ее на корню. Им как-то дали понять, что это враг и иммунитет заработал на полную мощь. Он ежедневно отрисовывал изменения в аурной картинке и через неделю попросил коллег сделать заново МРТ, чтобы оценить текущее состояние глиобластомы. Томография показала, что опухоль уменьшилась примерно втрое, что сразу отразилось на самочувствии женщины. Она стала весела, стала охотно принимать пищу. Слабость и анемия ушли, головные боли почти прекратились, в глазах перестало двоиться.
Собранный консилиум констатировал, что операцию пока делать рано, так как налицо ремиссия неизвестной этиологии. Для подтверждения ремиссии сделали еще и КТ и даже позитронно-эмиссионную томографию. Благо такой аппарат в Боткинской больнице был. Влад все время отсматривал анализы крови и изменения в ауре. Через две недели аура стала как у здорового человека и он категорически уже не видел опухоль. Тогда он вынес свое заключение о ремиссии неизвестной этиологии, но добавил, что скорее всего иммунная система все-таки распознала клетки глиобластомы как инородные и стала сама бороться с ними. Механизм включения иммунитета остался пока неизвестным. Но Влад подозревал, что размер опухоли все-таки имеет значение и при ее разрастании иммунитета может и не хватить. Затем последовала командировка в Питер, где он нашел крошечную спинальную рецидивную опухоль в поясничном отделе позвоночника и сам сделал операцию, а также его ждала еще одна операция по декомпрессии тройничного нерва. Обычно такая операция проходит под микроскопом, но он столкнулся с тем, что через микроскоп он теряет аурное зрение. Тогда он опять обратился к старшим товарищам с Южного Урала и получил специальную сильную лупу с подсветкой из кварцевого стекла, которая не мешала аурному зрению. Проведя успешно операцию по декомпрессии тройничного нерва он вернулся в Москву. Наконец настало время отпуска и он решил на неделю съездить на Урал, чтобы посмотреть результаты сканирования и все-таки решить вопрос с датчиками для визуализации его аурного видения.
Встреча прошла как в предыдущий раз. Только пилот дрона был другой. Но в этот раз он все-таки проехался по Магнитогорску. Гигантский металлургический комбинат дышал дымом и по рельсам тепловоз вытягивал состав с очередным металлопрокатом. Заложенный еще старшим Юсуповым он не терял своей актуальности и сегодня спустя почти сто лет после своего открытия. На базе на этот раз был народ и там его и встретила Ия Николаевна. Она быстро дала команду переложить его багаж в свой дрон и они вылетели к месту назначения. На этот раз это был обычный лабораторный комплекс, спрятанный в тайге, куда не вела ни одна дорога. Вполне в духе семейки отшельников. Пешком сюда фиг дойдешь. Он посмотрел на свой телефон — спутников он не видел. Видимо все глушится сигналами РЭБ. И вообще над этой зоной спутники не летали. За исключением геостационара, который висел прямо над заповедником и принадлежал Юсуповым. Долетев она запарковала дрон и они прошли в здание.
— Владислав Андреевич! У нас тут есть гостевой корпус. Там есть кафе-ресторан и квартиры для приезжих. Так что все рядом. Мы срезы смотрим сегодня или завтра начнем, а то уже вечер и смотреть нам долго.
— Давайте тогда завтра. Чтобы потом не отвлекаться.

Утром после завтрака они засели в бокс, где Влад смог ознакомиться со срезами головного мозга и тех мест, которые Ия начала ему показывать. По зрительным полям ему стало все ясно, но классифицировать их было пока рано. Это вообще процесс проб и ошибок и требовал времени. Но она показала ему группу клеток в районе солнечного сплетения, которые отличались по структуре от клеток нервного узла. Ия предположила, что они имеют какую-то защитную функцию и предложили попробовать иннервировать участок датчиками и попробовать возбудить этот участок слабым током.
Ия Николаевна уложила его в полулежачее кресло вместо кушетки и присоединила электроды слаботочки явно сделанные из платины к прилегающим областям верхней части живота, потом вынув планшет начала сравнивать выбранные точки с атласом тибетской медицины соотнося выбранные точки с точками на атласе. Поправив иглы она подала небольшое напряжение. По ощущению как у прибора электрофореза — вольт так 12–14, потом добавила и когда напряжение достигло 24–26 вольт с его пальцев сорвались голубоватые молнии которые ударили в женщину и ее отбросило на пару метров от кресла.
— Ни фига себе за хлебом сходил, — проговорил потрясенно Влад, — вы там живы?
— Вот это шибануло, — потрясла головой Ия, — никак не меньше 150 вольт.
— Можем померить, да и силу тока тоже, — предложил Влад.
— Неа. Аппаратура сгорела. Как минимум один каскад выгорел, — осматривая прибор сказала Ия, — придется завтра мерить, да и аппаратуру подготовить. Надо плавкие вставки смонтировать. Сегодня дам команду — ребята сделают.
— Это что же я теперь как скат — током бьюсь, — ухмыльнулся Влад.
— Или как угорь, — хмыкнула Ия, — но на самом деле думаю сильнее. У ската области электрических клеток гораздо больше твоих. При среднем весе в 90 кило — его электрические клетки занимают больше трети объема тела. У тебя же килограмма два не больше.
— Мы уже на ты? — спросил Влад.
— Завязывай. Конечно на ты. Чего тут политесы разводить. Работать все равно вместе придется, — махнула рукой Ия. — Такого эффекта я не ожидала.
— Да уж. Шарахнуло знатно. Могу теперь от фулюганов отбиваться только так — кааак шарахну — одни головешки останутся, — улыбнулся Влад.
— Кстати, скорее всего это первичная энергия. Скорее всего ты сможешь ее преобразовывать в другой вид энергии, как мы из тепла электричество получаем и еще может быть ты сможешь ее преобразовывать в виде трансмутации. Мы тоже так уран 235 получаем, а не обогащением, — добавила Ия.
— Да я слышал, что американцы всю плешь себе проели, пытаясь получить 235 уран. Только трансдиффузию освоили, но посчитали затраты и прослезились. Для атомных станций слишком дорого получается. Вот и жгут газ и уголь как предки. Поэтому мы им не продаем субатомные реакторы?
— А мы никому их не продаем. Мы продаем только электричество с них. Спички детям не игрушка и потом они все равно не поймут в чем там фишка. Они физику процесса не поймут. Не доросли еще, — фыркнула Ия.
— Это поэтому у них два блока рванули при пробном запуске?
— Ну да. Они же не разобрались что и как — разогнали ускоритель и дальше не знали что делать — реактор и рванул. До сих пор расхлебывают, — пренебрежительно заключила Ия.



Глава 6

— Ладно. Завтра продолжим. Скажи еще вашим техникам, чтобы заземлили приборы. Тоже не вредно будет, — закруглил спич Влад, — только не через ноль. А то с них станется.

— Дикие люди эти американцы, — заключил Влад.
— Некомпетентные и абсолютно бескультурные, повторила за ним Ия. — Бетховена от Баха отличить не могут.
— Так тот и другой немцы. Кто их там отличит? Вот если бы Стравинский и Чайковский, то да. Или Скрябин, к примеру. А так их больше интересует продажа нового альбома захудалой рок-группы из Бруклина.

Вечером они решили поужинать в местном кафе. Да и поболтать. Все равно другого пока ничего не сделаешь. После ужина сели в местном маленьком баре. Влад взял себе скотч, а Ия обошлась сухим мартини. Неожиданно раздался шум и в бар вкатился егерь с оружием и весь в крови.
— Ия Николаевна, Смирнова Романа росомаха порвала. Много крови потерял — боюсь не довезу его до города. А хирургов у нас нет. Надо что-то делать и потом все дроны в разгоне, здесь ни одного нет.
— У вас есть хирург, — проговорил Влад. Он отставил свой стакан и поднялся. — Ведите к пациенту.
— Так ты же нейрохирург, — подняла глаза Ия, а тут явно торакальный нужен.
— Эх, Ия Николаевна, я и швец и жнец, и торакальный и даже полостной, а когда надо и пластический. Чего только не делал. Ведите и готовьте операционную. Росомаха страшный зверь.
— Тебе то откуда это известно? — удивилась Ия.
— Так я родился и вырос на Камчатке. В тайгу ходил с детства. Неужели не читала мою объективку?
— Как-то не отложилось. Читала, что твой отец был пилотом истребителя и погиб при аварии. А понятно почему не отложилось — авиабаза Ключи — она показала телефон.
— Ну вот. Проводи меня до операционной. Посмотрю парня.
В операционной парня уже раздели и протерли тело от крови. Влад облачившись в одноразовый костюм хирурга осмотрел его аурным зрением и спросил об анализах. Потом осмотрел прокушенную руку и ногу и следы громадных когтей на груди и животе.
— Не нравится мне его вид ребята, — сквозь зубы проговорил Влад, — животное то убили? Операционная сестра подтвердила, что второй егерь застрелил росомаху.
— Просто так она бы не напала. Сейчас не зима. Они не голодные. Труп животного сжечь. Тест на бешенство — быстро. Он начал промывать раны. Потом просто их понюхал. И начал иссекать поврежденные ткани и потом приступил послойному зашиванию. Тест на бешенство оказался положительным. Егеря регулярно проходили профилактику и прививки от энцефалита и бешенства входили в программу. Последние внешние стежки от уже проходил косметическим швом с малым шагом. Вдобавок зверь ему размозжил предплечье и сломал лучевую кость. На кость была одета лангета, а вот размозженные ткани приходилось ушивать долго. Сначала мышцы, потом основные нервы и главное лучевой нерв. Он вообще был порван. Вот где и пригодилось аурное зрение. Так-то его фиг разглядишь, особенно когда он порван. И потом сосуды. Влад простоял у стола больше трех часов, но все закончилось благополучно. Теперь парню лечиться от бешенства придется не меньше пары месяцев. Не было бы вакцины пришлось бы его в искусственную кому вгонять и включать милуокский протокол (*). Но все равно предупреждение всем егерям об опасности бешенства прозвучали мгновенно.
Закончив операцию он снял перчатки и одноразовую робу. Вытерев пот со лба вышел в коридор.
— Прекрасная работа Влад, — похлопала в ладоши Ия. — не зря тебе присвоили высшую категорию.
— Нормальная операция — парню повезло, что прививку сделал, а то бы так просто все не обошлось. Бешенство до сих пор лечат с трудом.
— Ну у нас есть один препарат, но количество заболевших в мире настолько мало, что производить его просто не выгодно. Он получается дорогой. А покупать его могут только индусы, которые не отличаются состоятельностью.
— Да я так понимаю, что у вас много чего есть, но вы не все афишируете.
— И довольно давно. Наши заводы в Швейцарии так и работают уже больше ста лет и никакие дженерики их позиции не могут поколебать. Наши исследования просто никогда не останавливались.
— Да ваш старший это вообще притча во языцех. Как и Максимилиан Николаевич. Я как-то начал читать его биографию в ЖЗЛ, так на двухсотой странице попросту потерялся. Настолько он много сделал. По моему биографам тоже не все было понятно. А уж досужей публике так вообще. Поэтому сейчас легенд о нем больше, чем правды.
— Это нормально,- ответила Ия. — Людям правда не нужна, а нужна икона. И они ее получили. Узнай они правду, то просто не поверили бы. Правду знает наша семья и Император с малым окружением. И потом мы с ними повязаны родственными узами. Так что все останется в семье.
— Это я как раз понимаю. У нас такая же система. Правда деда уже нет на свете, а я даже не знаю всей истории семьи, — посетовал Влад.
— Ну тут я могу помочь и дать доступ к архивам. Наши против не будут. Это точно. Но придется тебе принести клятву крови. Без этого ничего не будет.
— Я что-то такое читал или слышал, что есть такая клятва. Но никто ничего толком не знает, — сознался Влад.
— Поэтому и не знают, — улыбнулась Ия. — она не позволяет выдавать конфиденциальную информацию и запрещает делиться знаниями. Она пожизненная и неснимаемая. Но пока тебе ее не предлагали, поэтому этот разговор бессмысленен.
— И что мне сделать, чтобы мне предложили?
— Ничего. Тебе или предложат или нет. Без объяснений. Таковы правила Влад. Я только могу инициировать решение, но принимаю решение не я, а весь клан, причем только единогласно.
— Оппа, так получается, что Иван Пятый женился на Юсуповой-младшей и дал клятву? — сообразил Влад.
— Не спрашивай и не получишь лжи, — улыбнулась Ия.
— Эка как у вас то все устроено, — без бутылки не разберешь, — хохотнул Влад.
— Давай спать. Завтра много работы будет, а ты после операции, — закончила Ия. — Утро вечера мудренее.
— Ладно, как говорилось в бородатом анекдоте — завтра докуём.

Назавтра они опять приступили к экспериментам и вечерний разговор понемногу забылся.
Работу с усовершенствованными приборами начали с тестирования. Через несколько сеансов всё-таки смогли измерить вольтаж и силу тока. Она достигла 8 ампер, а напряжение Влад выдал 250 вольт. Получалось, что он может выдавать 2 киловатта мощности — как электрочайник. Такой молнией убить, что плюнуть, учитывая, что смертельный ток для человека — 100 миллиампер.
— Интересно, почему ты осталась тогда жива? — спросил Влад.
— Всё просто: у меня же специальный комбинезон из космических материалов, и он диэлектрик, и не даёт статического электричества, — пояснила Ия, — в обычной одежде ты бы меня убил.
Потом пошли эксперименты по возбуждению электричества без первичного воздействия слабым током, постепенно снижая первичное напряжение. До обеда так ничего не добились, и после обеда решили переключиться на новую задачу — отражение информации с подполей зрительного кластера мозга на экран компьютера. Но Ия пошла дальше и притащила какой-то небольшой ящик, который оказался головизором. Она вывела тестовое изображение в виде ростовой голограммы, а потом, взяв его файл с распоясовкой мозговых полей, преобразовала в трёхмерную модель мозга с раскрашенными полями и подполями как неокортекса, так и лимбической части.
Одели мнемонические датчики, расположив их у известных подполей, чтобы настроить систему. Её создали не так давно, чтобы проверять зрение и править его. Ведь суть миопии и дальнозоркости лежала не только в спазме аккомодаций или в форме хрусталика, но и в проводимости зрительное нерва и реальном отображении в подполях. Так, к примеру правили дальтонизм, когда мозг неправильно считывал информацию со зрительного нерва и неверно окрашивал предметы путая цвета или редко встречающуюся монохромазию, когда человек вообще все видит в черно-белом варианте. Датчики считывали данные с возбужденных нейронов и путем обратного перевертывания показывали через преобразователь изображение, которое видит человек. Конечно, там были свои допуски, но в общем понять, где и какое подполе и что обрабатывало можно было понять. Настроив систему, передвинули датчики на те подполя, которых у других людей не были найдены и постепенно поняли, какое подполе конкретно отвечало за видение ауры. Таких подполей было аж 12. Синтезируя всю информацию с них можно было рассмотреть ауру другого человека или животного. Хладнокровных под рукой не было и поэтому рассматривали кошку и собаку. Остальные подполя пока остались не классифицированы — о них решили пока забыть. А пока для закрепления успеха решили мнемодатчики ввести под кожу на самом черепе. После надрезов и введению датчиков картинка существенно улучшилась. Голографическое изображение впечатляло. Во- первых — оно было больше реального. На головизоре была функция объемного зума. Во-вторых — можно было нагнать контраста и в третьих — его можно было рассматривать во всех проекциях, так как голограмму можно было крутить во всех плоскостях. Ну и потом это было просто красиво и весьма информативно. Для наглядности решили посмотреть ауру недавно прооперированного парня. Влад показал Ие в ауре все его раны и потом отливающее синевой пораженные вирусом участки тела.
— Вот эта синюшность и говорит о том, что в организме не все в порядке. Например, раковая опухоль всегда видится красным сгустком. Раны подсвечены оранжевым. Отравление — синюшность. Нормальная аура- зелено-желтая. Инфекция — коричневая, некротическая ткань — черная. Молодые люди более зеленые, пожилые же уходят в желтизну.
— Поразительно, — прошептала Ия. Так просто. А мы этого всего лишены, но ты то видишь.
— Если найдете таких людей с такими же подполями, то и он увидит, — согласился Влад.
— Ты знаешь какова вероятность, что мы найдем второго такого человека? Мы когда себе набираем персонал, то исследуем почти всех детей от 16 лет. Так к нам приходят один из десяти тысяч. Тут же может быть и один на миллион.
— Ну в Российской империи живет больше трехсот миллионов человек. Так что триста спецов по аурной диагностике думаю и не нужны. Достаточно и половины.
— В чем-то ты прав, конечно, — согласилась Ия.
— Ну или уже влезать прямо в геном и на стадии формирования нервной системы отключать частично те процессы, которые ведут к смерти как бы «ненужных» клеток. А там гибнет огромное количество клеток. Я занимался этим вопросом, но у нас не было эмбрионального материала и теория практикой не подтвердилась, — развел руками Влад.
— Да с эмбриональным материалом и у нас проблема. Его категорически не хватает, а Европа и Америка приняла эту свою конвенцию о запрете исследований на эмбриональном уровне и легально оттуда ничего не получишь, — вздохнула Ия.
— Ты надеюсь все фиксировала на видео? — скорее утвердил, чем спросил Влад.
— Да, конечно. Это же азы эксперимента, — все — таки аура очень красивая. Прямо играет красками. Я когда читала про это, никогда не думала, что сама ее увижу.
— Бойся своих желаний — они могут сбыться, — хохотнул Влад.
— А ты как мою ауру воспринимаешь? — неожиданно спросила Ия.
— Она у тебя нормальная, как у здорового человека. Аномалий нет. Совсем. А вот у твоих братьев я ее не вижу. Она у них покрыта какой-то дымкой. Не знаю, что это, но никогда такого не встречал. Но они-то и люди необычные. Так что я не удивился. Просто интересно стало. Да и вы не похожи совсем.
— Мы двоюродные. Их родная сестра сейчас там чем-то управляет в Америке на стыке Аляски и Штатов. Сюда не приезжала давно. Я ее плохо помню. Но она точно в бабку. Такая же высокомерная и недоступная.
— Ну она княжна по крови. Тут этого не отнять. Двадцать пять поколений не дадут соврать. Мать ее вообще икона русских женщин.
— Это да. Зинаида Николаевна тоже легенда. Ладно нам завтра еще много работы предстоит. Отпуск у меня не резиновый. Отдохнуть тоже хочется.
— Так какая проблема? У нас тут есть заимка в тайге. Все удобства. Охота правда только на птицу. Дрон тебя закинет — там отоспишься и отдохнешь. Связь там есть, инет тоже, дадим тебе наложницу, чтобы твой быт обустроила. Ну там приготовить и постирать. Ну и ночью не один будешь, а нет так и нет. Не обязаловка. Ты молодой мужчина — тебе надо. — Ия говорила так, что у Влада создалось впечатление, что для нее это так все просто.
— Ну и потом, раз ты тайгу знаешь, то там как раз для тебя место. Озера правда нет рядом, но речка имеется. С рыбой все в порядке. У нас же заповедник — не забыл? Правда тигров нет. Не прижились они у нас. Хотя дальневосточный леопард вполне себе живет. Только вот росомахи балуют. Но и на них есть управа. Просто она сейчас в Америке. Тоже моя кузина — она росомах строит только в путь. А эта бешенная, наверное кого-то сожрала с вирусом.
— А наложница то сама согласна? — с подковыркой спросил Влад.
— Ты чё ханжа что ли, — удивилась Ия, — это ее работа, за нее ей и платят деньги. Она точно знает, что под какого-то козла ее не подложат. У нее все права нанятого работника, обусловленные контрактом. И потом она имеет право отказаться обслуживать кого-то кто ей не нравится. Все честно. Никто никого не принуждает. Не нравится — вывозим за пределы заповедника, выходное пособие в зубы и вперед и прямо в мир чистогана и низкой морали.
— Строго тут у вас, — улыбнулся Влад.
— Мы тут не благотворительностью занимаемся. Мы строим мир будущего. И от нас зависит каким оно будет. Это огромная ответственность и всякие рефлексии мы просто не воспринимаем, — ответила Ия на полном серьёзе.
— Ну я же простой нейрохирург и диагност с лицензией, мне то мир не спасти. Я все более по индивидуумам. Что, кстати тоже в карму, — пожал плечами Влад.
— Ты слышал про Юсуповские школы? — отвлекаясь спросила его Ия.
— Ну как и все в этом мире. Закрытые суперсекретные школы куда входной билет не купишь ни за какие деньги, — вздохнул Влад. — Я знаю, что у вас там какой-то хитрый отбор. Мне дед рассказывал. Но детали не знаю, да и не интересовался я особо. Не моего уровня бурса. Мне и Сеченовки за глаза хватило.
— Ты готовый аурный диагност. Хочешь поработать на приеме в нашу школу? Это будет еще одна ступень проверки будущих адептов. И тебе тоже не помешает новая практика. И потом, за это хорошо платят, — хитро посмотрела на него Ия.
— Эка как вы из обзываете — адепты. Словно в секту набираете. Я не против. Новая практика всегда полезна. Новая информация, новые горизонты видения и все такое. Деньги тоже будут не лишние. Так что — да. Только не в ущерб основной работе. Я же все-таки штатный диагност и отказаться не могу. Минздрав не поймет, — согласился Влад.
— Ну и считай договорились. Получишь приглашение на участие в комиссии. Нам просто жутко интересно, что ты сможешь увидеть. Как и твои заключения. Что дальше делаем?
— Давай не погонять лошадей. Мы уже поняли, что можно составить аурную визуальную карту пациента. Она будет в медкарте в виде видеофайла или фотофиксации. С разблюдовкой и объяснениями. Просто пока я для этого нужен, как реципиент. Потом вы найдете такого же как я и вам и мне будет проще. Не забудь, что патологий у нас воз и тележка. Пока мы составим все карты — годы пройдут. Но на благое дело не жалко ни времени, ни сил. Но пока у меня отпуск — давай свою избушку в тайге и наложницу. Хоть высплюсь нормально, — съехидничал Влад.
— Согласна. Будет тебе хижина. На неделю. За наш счет.
— Потом буду хвастаться, что упал на хвост Юсуповым, — хихикнул Влад.
— Балабол ты Вольф. Сам же знаешь, что раскрывать наши отношения тебе не нужно. Завтра тебя дрон отвезет на место, — строго проговорила Ия.
— Ну тогда, баркал (**), как говорят чеченцы. Мне нравится подучивать новые языки. После школы не хватает языковой практики. Все не доберусь до книжки твоего предка — отчим подарил. Как раз в избушке и начну.
Ия вдруг выпрямилась как струна и странно посмотрела на него. Её лицо неожиданно стало буквально стальным.
— Предложение по избушке остаётся в силе. Остальные снимаются. После этого мы скорее всего больше не увидимся. Прощай Вольф. Ты нам не интересен, — сжав зубы проскрипела она и развернувшись просто ушла.
Влад просто остался на месте открыв рот. Он не понял, что вызвало такую реакцию Ии. Но понял, что он где-то сильно накосячил.
После всего этого он с тяжелым сердцем отправился на заимку. Приданная наложница образцово все исполняла, но в постель он ее не пустил. Он тут же вспомнил все, что сказал ему отчим про книгу. Потом он все-таки залез в сеть и стал читать все про Юсуповых. На их официальном сайте он нашел только общие сведения, которые и так были всем известны. Он скорее был создан на вот тебе — читай, что дают. Княжеский дом ничего не комментировал и никаких пояснений не давал. В контактах был сиротливый адрес электронной почты и все. Ни телефонов, ни адреса для почтовых отправлений. Тогда он полез на сайты компромата, но и там фамилия Юсупов не пользовалась популярностью. Никаких скандалов, никакого вывоза капитала, левых фирмёшек и прочей лабуды он не обнаружил. И только в даркнете он стал получать хоть какие-то крохи информации. Для начала он скачал мемуары Геззеля, который плотно работал с Юсуповыми в первой половине века. И понял, как надо составлять впечатление об этой семье. По воспоминаниям соратников. Тогда он скачал все мемуары известных людей ХХ века и при помощи простой программы выделял оттуда все заметки о Юсуповых. Так на его рабочий стол легли мемуары Столыпина, Витте, Сикорского, Склифосовского, Макарова и других известных личностей периода становления власти Ивана Пятого. Влад не сильно интересовался историей русской медицины и считал ее верхом медицинской мысли по умолчанию. Но из мемуаров Склифосовского он узнал, что Юсупов-старший был в комиссии по определению причин смерти наследника престола Николая Александровича и определил ее не как последствие теракта, а как недостаток миелина в нервных клетках мозга наследника. На что была потом им написана статья в Ланцете, без указания имени пациента. Потом в определении группы крови он был первый, о чем тоже была соответствующая ссылка на Ланцет. Причем того же года. О приборе для измерения артериального давления он и так знал, как и о зеркале лор-врача. Потом последовали технологии ударной заморозки донорской крови как раз перед войной и разделения крови на фракции. Тогда же он создал Институт переливания крови, который был тогда на острие науки, впрочем, как и сейчас, который по его представлению возглавил бывший эсер Малиновский, который до этого отсидел пять лет в ссылке. Тот оказался к месту и развил бурную деятельность, что позволило стране встретить войну с громадными запасами крови, что сохранило тысячи жизней. Малиновский же разработал теорию медсанбатов и быструю сортировку раненных, за что потом был удостоен дворянского титула и кучей орденов. Как оказалось, что фонендоскоп тоже придумал Юсупов с мембраной из целлулоида. И даже сам подарил его первые изделия Склифосовскому.
То, что и кардиограф тоже был придуман им, Влада уже не удивляло. А портативный электрокардиограф был впервые применен во время войны. С тех пор это стало как Отче Наш в медицине. Без кардиограммы больных даже не брали в больницу. Сейчас любая скорая имела такой прибор и на месте могла оценить состояние сердечной деятельности. В период испанки Юсупов лечил своих рабочих бесплатно. Тогда же были разработаны первые противовирусные препараты как ремантадин. Тогда Россия пострадала меньше всех, пока Европу испанка косила миллионами. Потом разработка индивидуального пакета для солдата тоже была на совести Юсупова. Их штамповали миллионами и потом они расходились по всему миру. Конечно, потом уже пошли реплики, но изначальную идею дал именно Юсупов.
Потом пошли поликарбонатные линзы для очков, которые избавили огромное количество «очкариков» от лишнего веса конструкции на носу. Одноразовые шприцы, наборы для внутривенного ввода лекарств, хирургические инструменты и наконец антибиотики. Плюс масса нужных и простых лекарств, которые помогали врачам снимать массу синдромов. От простых слабительных, до спазмальгетиков и средств от мигрени. А теперь они дошли до рентгеновского томографа и аппаратов УЗИ. Это сейчас почти запредельная технология и он уже узнавал, что заказы расписаны на год вперед.
Влад понял, что он попросту лопухнулся, не отдав должное их знаменитому предку. Он то привык думать, что всесильный князь и канцлер только и делал, что посылал людей на войну. А тут чем больше он читал про него, тем больше проникался уважением. И то, как он просто пропал после победы заставляло задуматься. Говорили, что он осел на своих удельных землях на Дальнем Востоке. Он перестал общаться с миром и прессой и перестал писать свою беллетристику. А он оказывается занимался компьютерами, пока его сын Максимилиан был советником императора Ивана Пятого. При Иване страна расцвела и стала примером для многих. Золотой запас был порукой курсу рубля. Германию раздели до нитки и лишили всех производственных мощностей разделив страну на четыре части. Бавария стала герцогством, Силезия и Саксония курфюрстами под патронажем России, Померания и Восточная Пруссия стала Россией, Мекленбург остался герцогством, Шлезвиг-Голштиния присоединилась к Дании, за что Россия получила навеки Фарерские острова с базой подводного флота. Французы забрали себе земли Рура и Северного Рейна-Вестфалии. Американцы, которые помогали России в войне были предупреждены, что помогать Германии не нужно и инвестировать туда тоже. Хотя бы лет пятьдесят. Но чтобы не делать Германию нищенкой ей подкидывали инвестиции в разумных пределах, но не в военную или тяжелую промышленность, а в такие сферы как рыболовный флот или выделку металла и керамики. Англия тогда проиграла во всем. Ненависть ко всему русскому не дала ей понять, что времена изменились. Они потеряли потом все свои колонии. Там американцы резвились по полной. Они уже торговали с колониями напрямую минуя Лондон. Сэр Уинстон Черчилль выиграл войну, но проиграл мир вчистую. Его показательный знак со знаком Виктории остался в истории, а его тут же переизбрали. После чего он уже не смог подняться на политический олимп. Италии повезло, что он сдалась сама. Муссолини повесили сами итальянцы и они попросту выбросили белый флаг. Русские и американские войска высадились на побережье Италии, но русские вошли в Рим, где тут же захватили Ватикан и выгребли оттуда всю его библиотеку. Папу напугали до полусмерти, но казаков, которые охраняли папу не тронули — разошлись полюбовно. Тяжелая русская пехота произвела сногсшибательное впечатление на итальянцев. Сытые и довольные они разъезжали по всей стране ловя коллаборантов на своих бронетранспортерах. Даже американцы их побаивались.
Каудильо Франко сумел сохранить свою власть, но лишился Страны басков и Каталонии, где провели плебисцит и те отделились от Испании. Австрия и Чехословакия с Польшей стали нейтральными странами практически без армии. Данциг остался свободным городом со статусом порто-франко, а Кильский канал контролировала Россия. В Италии возродили неаполитанское королевство, а промышленный север с удовольствием избавился от голодных ртов на юге. Доля Германии в Суэцком канале была разделена между Британией и Россией, а Франции, которая попыталась влезть в такой бизнес указали на ее место. И это было не место победителей. Ей и так прирезали когда-то утерянные земли. И еще они из Марокко и Алжира притащили с собой огромное количество арабов, которые никак не хотели ассимилироваться. Британия потратила на войну огромные деньги и залезла в долги. Америка с удовольствием их ссужала деньгами в виде связанных кредитов и развивала свою промышленность. Индия бушевала и там еще и японцы подогрели ситуацию и стали снабжать оружием восставших. Англичане поняли, что они ее теряют и сделали напоследок как обычно козу индусам разделив на Индию и Пакистан бывшую свою колонию. В остальном в Азии почти ничего не поменялось. Только американцы почти полностью подмяли под себя Мексику и на этом пока остановились.
Влад понял, что перегнул палку и вернувшись из тайги честно попросил прощения у Ии за свое поведение. Просто он был совсем не теме политики и все перепетии прошли мимо его внимания. А он действительно был сильно занят работой. Сейчас он возвращался в Москву и ему после отпуска предстояла работа буквально на износ. Ия же вернула свое предложение поучаствовать в отборе в их школу. Теперь он уже полностью представлял себе, что это за отбор и готов был принять деятельное участие в нем.
Теперь к нему уже стояла очередь. Все сложно диагностируемые случаи попадали к нему. Он уже не ограничивался нейрохирургией, а начал диагностировать практически все. Ия закачала ему всю базу по патофизиологии и передовым методам лечения. По сумме его диагнозов ему присвоили звание доктора медицины, что дало повышение его жалования. Отчим хотел его переманить к себе в Бурденко, но Минздрав встал на дыбы и не отдал его военным. Для этого он помимо высшей ставки и докторской надбавки получил особую стипендию от Минздрава. И его жалование оказалось выше ставки отчима. Он написал несколько статей в медицинские журналы, где описал свой метод аурной диагностики. Ему незачем было это скрывать, так как инструментальное подтверждение уже было получено и его никак обойти было нельзя. Единственное, что его не сильно устраивало это то, что выезжать за границу ему было строго воспрещено. Но Россия имела свои территории и в тропиках, так что сильных неудобств не было. Он все также жил в Опалихе на даче, просто там поставили пост и под видом простого полицейского дежурил всегда сотрудник «адамовой службы» из ИСБ. А Ия прислала ему наложницу, чтобы он не был один и быт его был обустроен. Сейчас он это стал воспринимать нормально. Даже когда он пригласил к себе Нурию, та оценила это как положительный знак.
— Матереешь Влад! Наложница — это блин статус. — заключила она. Нурия закончила МГУ и уехала работать в Златоград. Наверное, папа ее протолкнул туда. Попасть туда все равно, что попасть в коммунизм. Мало кому так везет. Статус экономиста золотого рудника был почище высоких должностей в столице. Там империя ковала свои ресурсы.
Иногда приезжая в столицу по делам всегда звонила ему. С Нурией ему было легко. Она даже вытащила его как-то на премьеру нового балета в Большой театр. Билеты стоили очень дорого, но статус надо было поддерживать. Балет ему нравился тем, что такая школа танца осталась только в России. Франция была у истоков этого искусства, но утеряла школу классического танца. И потом это было просто красиво и выверенная техника дополнялась эмоциями артистов.
Тут как раз подоспело приглашение на конференцию в Константинополь. Там любили проводить всякие симпозиумы и конференции. Тут тебе и казино, и море, и город-памятник. Организаторами была гильдия хирургов Соединенных Штатов. У них азартные игры были запрещены и они с удовольствием приезжали в Константинополь сыграть в рулетку. Он не стал лететь самолетом, который до смерти надоел, а в Одессе сел на паром. Лишний денек повдыхать морской воздух было совсем не лишне. Остановился он в отеле «Империум», который был соединен с казино и концертным залом. Рядом стояли Хилтон и ПанАзия. Вечером он решил прогуляться по набережной и пройдя Старый базар купил кебаб в лаваше и чайничек чая. Сев прямо у торговца за небольшой столик стал поглощать вкуснейший кебаб с острым соусом, запивая все это чаем. Он и не заметил как к нему подошли трое мужчин с восточными лицами, но в европейской одежде.
— Господин Вольф? — скорее утвердительно, чем спрашивая произнес самый старший на вид.
— Чем могу? — поднял бровь Влад.
— Вам надлежит пройти с нами. У нас для вас срочный заказ, — спокойно произнес тот же персонаж.
— И не подумаю. Уходите отсюда ребята. Полиция в Константинополе работает хорошо. Я сделаю вид, что ничего не случилось. — хмыкнул Влад — давно его на гоп-стоп не брали.
Тогда двое помладше начали его огибать с боков, чтобы схватить за руки. Оружия он у них не увидел. Тогда случилось то, чего они явно не ожидали. Влад доев кебаб схватил шампур и вонзил его тому в ногу, кто подходил справа, а острый чили соус метнул в лицо, который был слева. После этого он вскочил с места и провел двойку в голову старшему, отправив того в нокаут сломав ему височную кость. Потом он добил того, что словил соус глазами, нажав на точку за ухом, а раненного в ногу отключил ударом пальца в подчелюстную точку. Не зря же он проштудировал книгу Юсупова от и до. Влад тут же сказал торговцу, чтобы тот вызвал полицию, которая прибыла через три минуты и тут же повязала молодчиков
(*) — милуокский протокол — вариант лечения бешенства путем введения больного в медикаментозную кому. Был воспринят с большим сомнением, хотя стал шагом к лечению больных бешенством.
(**) — баркал — спасибо по чеченски.



Глава 7

Взяв у торговца салфетки, он попытался оттереть соус с рубашки, но потом плюнул и пошел в отель, где кинул все в стирку. Оставив приоткрытым балконную дверь, чтобы морской воздух заходил в помещение лег спать. Утро вечера мудренее.
Утром, как он и ожидал, его посетила полиция. Они попросили проехать с ними в околоток, чтобы опознать нападающих. Он согласился и там опознал всех троих. Они тщательно делали вид, что не понимают по-русски, на что Влад только усмехнулся и показав на старшего, сказал, что тот точно говорит по-русски. Он только попросил, чтобы они сами поставили в известность ИСБ, а то те не любят сюрпризов. На что получил полное понимание. Они уже знали, кто такой доктор Вольф.
Потусовавшись на конференции, где Влад не был докладчиком он разговорился с двумя хирургами из Штатов. Они вовсю обсуждали одну очень сложную операцию, которая предстояла их пациенту. Старая опухоль, которая разрослась и почти обездвижила мужчину, так как прилежала к позвоночнику и убрать ее было без причинения ущерба пациенту не было возможности. Вообще спинальные опухоли та еще гадость. Они пускали метастазы куда бог на душу положит. И так просто их и не увидишь, что рождало рецидивы и повторные операции. Он им предложил привезти пациента в Россию, где он сможет им помочь, если они решат денежный вопрос. Так-то лечение для граждан России было почти бесплатным. То для иностранцев включался весь спектр услуг. Они не платили социалку в бюджет и страховщики их просто игнорировали. Они воспряли духом и решили попробовать договориться со страховщиками, чтобы те взаимозачетом оплатили операцию. На чем они и расстались.
В расписании у него была лекция в Константинопольском университете и показательная диагностика для студентов. Лекцию он отчитал как и положено, а диагностику перенесли на следующее утро приурочив ее к обходу. После лекции к нему подошел молодой студент и попросил аудиенции. Влад спокойно согласился и дал ему десять минут. Тот сбивчиво начал извиняться за то, что произошло вчера и что люди не так поняли, что нужно делать. Им надо было просто попросить его осмотреть больного, но не в городе, а в Турции. На что Влад сказал, что это попросту невозможно. Он готов осмотреть больного, но не в Турции. Так что разговор окончен. Политические неувязки и прочее не его дело. В России — пожалуйста. За ее пределами — нет. Как они сами будут решать этот вопрос его не касается. Тогда тот неожиданно выхватил стилет и попытался вонзить его ему в грудь. Влад уже ожидал всякого и попросту вывернул ему кисть со стилетом и вогнал его ему в печень. Ему надоело быть добреньким. Какой привет — такой и ответ. Он сам вызвал полицию и те прискакав немедленно увезли труп студента, задав только пару вопросов доктору.
После этого происшествия всех студентов турецкого происхождения отчислили из университета и выслали за пределы города в Турцию. Империя никогда не шутила. И умела отвечать так, что потом икалось многим. Только потом по приеду в Москву ему сообщили, что речь шла о каком-то шейхе, который прятался от властей в горах и его нукеры решили таким образом поправить ему здоровье. Не вышло и шейх отправился на небеса или в другую сторону. А место, где он скрывался накрыла русская авиация, не оставив там камня на камне. Молодой император был истинным сыном своего отца, не говоря уже о том, что мать его была Юсупова с кровью Чингизидов. Она попросту не умела прощать. А кровь, как известно не водица.
Ушлые американцы все-таки продавили страховщиков и их пациента привезли в Москву. Влад долго рассматривал снимки и томограммы, но все равно решил сам осмотреть больного. Без своего аурного зрения он не чувствовал себя спокойно. В аурном зрении его опухоль выглядела еще более ужасно. Метастазы проникли почти везде. Он посоветовался с анестезиологом и тот не был уверен сможет ли он продержать больного шесть часов под наркозом без последствий. А по плану операции, она должны идти не менее шести часов. Причем в два этапа ее делать было большим риском. Тогда он вынул талмуд Юсупова. Раньше он и подумать не мог, чтобы не посмеяться над такой методикой, но реальность оказалась совсем другой. Он вспомнил, как Склифосовский в мемуарах сам написал, что не верил во все эти иголки, пока не столкнулся с тем, что его пациент не сможет перенести наркоза из-за аллергии. И как Юсупов его просто ввел в сон иголками, после чего операция прошла на ура. Тогда-то он и понял, что там не все так просто и такие знания дорого стоят. У него пока не было случая, чтобы применять иглы для введения в наркоз или в сон. До этого он всегда обходился химическим наркозом, но в этот раз риск был чересчур велик и рисковать он не хотел. Так что еще раз переговорив с анестезиологом он решил сам ставить иглы и ввести пациента в сон. Анестезиолог же оставался на посту и следил за показателями.
Операция началась в девять утра. Вся бригада была заряжена на успех. Она верила Вольфу, у которого была слава, что пока у него не было летальных исходов. Влад сам ввел по формуле иглы и погрузил больного в глубокий сон. Показания давления, ЧСС и ЧД были в норме. Через час операции основная опухоль, которая была размером с хорошую грушу была удалена. Настала пора метастаз. Ориентируясь только на аурное зрение, Влад через кварцевую лупу смотрел на метастазы и начал их удалять одну за другой. На двенадцатой неожиданно открылось кровотечение, которое никак не удавалось остановить. Второй хирург сушил рану и пытался нащупать кровящий сосуд, но он его просто не видел и делал все наугад, тогда Влад вспомня его упражнения с электричеством попытался прижечь кровящий сосуд, что неожиданно для него ему удалось. Он сам не понимал как сквозь диэлектрик перчаток он смог его прижечь, но рассуждать было некогда. Операция продолжилась. Потом еще дважды возникала аналогичная ситуация и оба раза он смог таким же образом прижигать кровящие сосуды. Удалив все метастазы он отдал окончательные действия второму хирургу и вышел из операционной. Операция продлилась восемь часов. После всего он сам снял иглы и отправил больного в реанимацию. В последующем вся операция была разобрана по минутам и всем манипуляциям и была признана как образец хирургического искусства. Американцы постарались. Они документировали все — так как страховщики сидели у них на холке. За эту операцию Влад получил премию Золотой ланцет с внушительной денежной составляющей. То, что он прижигал сосуды своей электрической составляющей ушло из поля внимания. Её видел только он и его ассистент. Но он все понял сразу и не раскололся нигде. За что заслужил одобрительный взгляд Вольфа и перспективы на будущее.
Настало время и поучаствовать в отборе учеников в Юсуповскую школу. Сама школа располагалась в бывшем имении Юсуповых в Архангельском. Потом ее купили Воронцовы, но у них что-то не задалось и они продали его казне, которая там и расположила школу. Казна разрешила там устроить школу, чтобы не платить за ее содержание. Содержали же саму школу Юсуповы. Они не платили за аренду, но обязаны были поддерживать ее в нормальном состоянии за свой счет. Что в общем-то было так на так. Раз в год туда приезжала комиссия по проверке состояния объекта. Составлялась ведомость недостатков, которые Юсуповы обязаны были устранить. Казна не любила платить и потом найти не вороватого управляющего была еще та задача. А так все при своем. Юсуповы точно ничего оттуда не украдут. Тем более они сами за все и платят.
Влад туда приехал на обычном такси. Хотя деньги у него и были чтобы позволить себе лимо, он не стал себе покупать машину. С его расписанием он бы не смог на ней ездить. Тем более в мегаполисе. Правда он был фанатом мотоциклов, но приезжать на байке на экзамены он не рискнул.
Он уже обрел светский лоск и выделялся своим костюмом с бабочкой. Галстуки он терпеть не мог. Так что или бабочка — или шейный платок. Поздоровавшись с Ией, он окинул первичным взглядом будущих адептов и пока ничего не особенного не заметил. Они прошли в залу, где заседала приемная комиссия. Всем участникам раздали номера. Которые они должны были показывать приемной комиссии. Сразу никто имен не запоминал. Пока преподаватели задавали свои вопросы Влад осматривал абитуриентов аурным зрением и ставил себе пометки по номерам. Так у номера 4 был хронический бронхит, у номера 6 — гипотензия непонятной этиологии, у номера 9 — застарелый туберкулез костей, который он явно лечил, но остались следы болезни. Так прошел почти весь световой день и уже под конец, когда включили свет он сдал свои заметки айтишнику, чтобы он все внес в итоговую таблицу.
Про себя он отметил двух ребят. Первая была девчушка метр с кепкой, худенькая, но с прямым взглядом. Он отметил у нее мощный энергетический центр в районе солнечного сплетения. Отметив ее жирным плюсом, рассчитывал позже поговорить с ней наедине. Вторым был на вид нескладный высокий парень, но с четко поставленной моторикой. У него был явно мозг за два килограмма. В большом мозге всегда больше шансов на то, что там есть что-то что нет у других. Ему точно показано сканирование. К тому же аура вокруг головы у него была прямо-таки изумрудного цвета. Еще про себя он отметил парочку парней, но на этом и все. Остальные были так сказать в пределах нормы, но у многих почему-то были какие-то болячки, о которых они не сообщили, что уже было плохо. Лгать комиссии было не комильфо.
Путем перекрестного опроса было оставлено двенадцать адептов. Остальных просто не вызвали на собеседование. Это притом, что все они прошли неинвазивные тесты на местах через написание текстов на заданные темы. Так как таскать довольно большой сканер было неудобно, то для первичного отбора применяли такой метод. Но он только показывал способность индивида к самостоятельному мышлению и не учитывал ни состояние здоровья, ни количество мутаций в ДНК, ни состояние теломеров в самих ДНК. Предыдущая практика показывала, что количество адептов обычно не превышает дюжину. Иногда она была меньше десяти, но никогда больше двенадцати не было. Из которых до конца обучения доходило человек шест-семь. Остальные не выдерживали режима обучения и уходили сами. Они просто не могли освоить преподаваемый материал, хотя и были специально отобраны по своим мозгам.
В самом обсуждении кандидатов он не участвовал, так как там речь шла о довольно специфических вещах. Все-таки он не был ни химиком, ни физиком. И оценивать уровень знаний этих предметов он не мог. А пока обсуждались именно интеллектуальные особенности кандидатов. Когда очередь дошла до него, то он спокойно начал анализировать.
— Я ни коим образом не хочу вторгаться не в свою сферу знаний, но как доктор могу сказать, что некоторые кандидаты, во-первых лгали о себе, во-вторых не очень-то здоровы. Так например, номер 9, которым вы тут восторгались недавно перенес туберкулез костей. Усиленно лечился, но не долечился и все равно будет какое-то время будет источником инфекции. И потом это такая болячка, которая несовместима с запредельными нагрузками, которые предстоят следующие два года выбранным кандидатам. И потом он солгал о том, что он здоров. Начинать обучение со лжи совсем не дело. Есть еще трое, которые тоже солгали о себе и своем здоровье. В формуляре я их отметил, а также заболевания, которые их преследуют и все они несовместимы с будущими нагрузками. Это почечная недостаточность, диабет в первой стадии и наконец начинающий панкреатит. С поджелудочной у этого парня не все в порядке и скорее всего имела место паразитарная инвазия, которую вроде бы пролечили, но она успела наделать дел. Все трое по идее подлежат госпитализации, но они бегают как козлики убивая себя.
В тоже самое время вы почему-то не отметили номер 21 — девчушка у которой колоссальный энергетический сгусток клеток в районе солнечного сплетения. Примерно с кулак взрослого человека. И чрезвычайно развитая капиллярная сеть в головном мозге. И еще номер 64 — парень с очень развитой моторикой у которого вес мозга где-то 2 килограмма 200 грамм. Детально я его не смотрел, но у него могут быть подполя, которых просто нет и не может быть у обычного человека. При таком большом мозге это вполне возможно. По остальным я принципе согласен с коллегами, но все-таки перед обучением рекомендую всем пройти диспансеризацию в полном объеме. Со всеми анализами и рентгено- и томограммами. И завести на каждого отдельную медицинскую карту. Обучение стоит дорого и совсем не дело терять ваших адептов по дороге к знаниям. А с такими отклонениями в здоровье вы их точно потеряете примерно через полгода-год. Кстати, я посмотрел статистику отчислений за предыдущие годы и могу с уверенностью сказать, что уходили ваши адепты как раз из-за отклонений в здоровье, которые мешали им успевать по изучаемым предметам. Хотя лгали об этом. Но это как раз не удивительно — пациенты всегда врут. Неосознанно, но это так. Я вам как врач говорю.
Слово взяла Ия. Она еще раз представила Влада как, пока единственного аурного диагноста в стране и что его диагнозы отличаются поразительной точностью, потому как ауру обмануть нельзя. Она как отпечаток пальца — у каждого своя. И он приглашен именно для того, чтобы выявить нездоровых адептов, которые потом сходят с пробега. К тому же он видит и энергетическую составляющую, как и в данном случае. В результате решили проверить указанных двоих более детально, а с остальными проговорить в виде профилактической беседы. Все так маленькая ложь рождает большое недоверие.
А Влада ждали военные моряки у которых было предписание сопроводить Влада на расследование непонятных отравлений на одной из подводных лодок Северного флота. Они выехали на военный аэродром в Раменском и оттуда военным же бортом в Мурманск, где их подхватил вертолет и отвез на базу Видяево. Их встретил начальник госпиталя полковник Чанышев. У него лежало почти сорок человек с непонятными отравлениями и все с одной лодки. Он просмотрел все карты и ничего, кроме как отравление тяжелыми металлами ему в голову не пришло. Но откуда они на лодке? Лодку осмотрели трижды и ничего не нашли. От греха подальше всех подводников положили в госпиталь, а у лодки оставили только караул. Он попросил показать ему лодку. Аурная картинка показывало отравление, которое местные врачи купировали стандартными процедурами. Он обошел лодку просмотрел все в аурном зрении и ему показались отдельные аурные следы в умывальном отсеке подозрительными. Он остановился на раковинах, где умывались моряки и иногда и стирались тоже в этих самых раковинах из нержавейки. Раковины точно фонили ртутью. Он попросил раскрутить раковины и особенно колена с гидрозатвором и почти в каждом колене оказалась ртуть. Она была не видна, а все кто умывался там постепенно травились парами ртути — причем там же была горячая вода и испарение проходило более интенсивно. Тут приходило только одна версия — саботаж и диверсия. Кто-то из уволившихся намеренно налил ртуть в раковины, чтобы отравить экипаж. Тут как раз нужны ребята с адамовой головой на фуражках. Они должны быстро раскопать доброхота. Экипажи на подлодках меняются редко. Там спаянность играет огромную роль. Поэтому текучки практически нет, как нет и срочников. Весь экипаж мичманы и офицеры. Слишком сложная техника. Командир лодки за голову схватился — ему и в голову не могло прийти, что кто-то станет намеренно травить экипаж. Лодку заново осмотрели и нашли еще ртуть и в гальюнах и душевых. Лодку поставили на дезактивацию. Командир базы тепло поблагодарил Влада за помощь и подарил макет подлодки, сделанные местными умельцами на подставке из клыка моржа. Потом начальник госпиталя уволок его к себе, чтобы он прочитал лекцию по аурной диагностике. Полковник Чанышев был фанат своего дела и старался не отставать от новых веяний в медицине. Влад попросил подключить его комп к сети, так как в режиме головизора батарейка долго не жила. Как пример он показал голограмму того самого егеря, которого он оперировал на Урале. Покрутив голограмму и показав все варианты изменений ауры, он уточнил, что видеть ауру могут только отдельные люди, которые имеют специальные подполя в зрительных долях мозга. Сейчас поиск таких уникумов идет вовсю. Военврачи подивились новинке как головизор, но Влад сказал, что он был изобретен давно, но в серию не пошел, так как до этого не могли вырастить специфический прозрачный сапфир, без которого головизор становился просто дорогой игрушкой, а не рабочим инструментом. А сейчас он собирается на территории Русской Кореи и начал продаваться по всему миру.
Ну а Влад после Северного флота решил начать свой давно задуманный эксперимент с электрическим скальпелем. Он справедливо решил, что если у него получалось прижигать сосуды слабым током, почему не попробовать резать плоть таким же способом. Он договорился с моргом судебно-медицинской экспертизы и стал экспериментировать на трупах неизвестных и невостребованных родными. Договорившись с знакомым ему судмедэкспертом с его бывшего места работы он попросил того ему ассистировать на вскрытиях. Первым был труп бомжа, который явно умер от передозировки какой-то гадости. Потом оказалось, что он пил вино с дихлофосом, чтобы забрало. Труп лежал на секционном столе с абсолютно синим лицом и красной шеей. Явная интоксикация ядреной смесью с последующим кровоизлиянием в мозг и закономерный летальный исход. Первичный разрез делал сам Влад при помощи своего электричества и у него все получилось. Плоть расходилась от такого воздействия легко. Лучше, чем от секционного ножа. А ножи там были лучшего качества из Кольчугинского завода, который славился качеством выделки хирургической стали и очень долго могли держать заточку. Потом он также разрезал реберный щит и под конец и череп. Электрофреза не понадобилась, но запах паленой кости присутствовал. Потом он пробовал такой метод на всех доступных органах. Лучше всего получалось с желчным и мочевым пузырем. Сейчас он был уверен, что эта операция будет малоинвазивная. Удаление больших камней всегда было проблемой, так как часть камней буквально врастали в ткани мочевого пузыря и доставать их было большой проблемой. Тут же после вмешательства он мог буквально спаять ткани вместе не прибегая к послойному ушиванию стенок. После таких операций был очень длительный период восстановления и проходила она под полным наркозом. Также он обнаружил, что может буквально спаивать сосуды не прибегая к сшиванию. И температура спайки была небольшая, так как денатурация белка происходит уже при 41 градусе и градусов 60–70 вполне хватало для спайки без разрушения белковой основы самого сосуда.
Так он и занимался своими экспериментами пока опять не столкнулся с трупом, который что-то не доделал на земле и тихо матерился в своем углу. Самое удивительное было то, что это был тоже неизвестный, которого привезли только что. Эксперт уже сфотографировал его, взял отпечатки пальцев, кровь на ДНК и сел запустив процедуру поиска по базам. Ни полицейская, ни медицинская база ничего не показали. Это было удивительно. С некоторых времен все граждане империи проходили процедуру идентификации по ДНК и с 14 лет по получению первого паспорта еще и брались отпечатки пальцев. Все равно все паспорта уже были биометрические и к примеру визы для визита в другие страны выдавались именно по отпечаткам пальцев или роговицы глаза. Но в любом случае человек так или иначе должен где-то наблюдаться у врача, лечить зубы, делать прививки. Не мог гражданин империи пройти мимо таких служб. Не в глухой тайге же он родился. Да и там был патронаж. В любом случае ДНК это маркер. Похожий ДНК должен быть у родственников, но анализ наличие родственников не показал. Он вспомнил, что было с его отцом и попросил эксперта взять кровь на анализ генома и гаплогруппы ДНК. Правда здесь он такую процедуру провести не мог. Не было необходимого оборудования. Он просто сделает анализ в другом месте.
Потом он подошел к каталке с трупом. Увидев знакомое марево он мысленно спросил, что его так держит тут. Он уже умер и вернуть это никак не выйдет — мозг мертв. Дух неожиданно расплакался и попросил за него отомстить обидчикам. Он детдомовский и его всегда все обижали, а потом, когда он получил квартиру от государства, просто ее отобрали и выкинули на улицу. Избили и велели не появляться. Тогда он убил одного из нападавших защищаясь и его стали преследовать. Он смог какое-то время скрываться, но они его вычислили и опоив чем-то убили. Но у него осталась захоронка, которую он берег как зеницу ока. Это память о его происхождении. Он никогда никому об этом не говорил, но сейчас ему уже нечего терять. Так что он выдал координаты захоронки и имена его обидчиков. А также координаты его детдома, где остались все его документы. Тут Влад просто не стерпел и решил натравить органы опеки на сам детдом. Явно в детдоме над ним издевались. В империи к правам ребенка, особенно сироты относились очень ответственно и его просто удивило такое отношение к сироте. Так как с трупом никаких документов не было, то он просто распечатал название детдома, адрес и фамилию, имя и отчество, которую парень получил в детдоме и вложил бумажку во внутренний скрытый карман куртки. Захоронку он решил извлечь сам, потому как объяснять, откуда он знает где она была спрятана ему не хотелось. Аура показывала некроз тканей кроме одного элемента, который был в районе солнечного сплетения. Тогда он решил остаться на вскрытие и поассистировать эксперту. На этот раз вскрытие шло обычным порядком, а Влад работал вместо санитара.
Судмедэксперт начал анализ внутренних органов и тогда Влад в посуду для гистологов положил и часть тканей из этого самого образования и сделал дополнительно пункцию спинного мозга. Тело на первый взгляд не пострадало. Никаких гематом, ссадин и ран на первый взгляд не было. Вскрытое сердце тоже выглядело совершенно здоровым. И только после того как Влад вскрыл череп, эксперт показал ему то, что и явилось причиной смерти. Это был проникающий удар чем-то вроде вязальной спицы прямо в дыхательный центр, который расположен между верхней границей Варолиева моста и нижним отделом продолговатого мозга. Такой удар может нанести только сильный профессионал, который буквально на ты с анатомией.
— Владислав Андреевич вы тоже считаете, что такой удар может нанести кто-то кто знаком с анатомией? — вопросительно взглянул на него эксперт.
— Борис Анатольевич, я считаю, что наверное даже я не смог бы так точно нанести такой удар. Здесь нужна тренировка. Теоретически да, но практически — этот удар надо отрабатывать. И скорее все его отрабатывали на трупах и потом его применили к живому человеку. Парень умер практически мгновенно. Паралич дыхания, — закончил Влад.
— Согласен, коллега, — причина смерти именно паралич дыхания вследствие удара тонким предметом типа вязальной спицы в дыхательный центр, — заключил эксперт. — Других повреждений больше нет.
На этом они закончили вскрытие и Влад зашил тело, пролив внутренности формалином. Потом он отвез его в холодильник и вернулся к эксперту.
Борис Анатольевич Сухоруков, судмедэксперт высшей категории сидел у себя в кабинете и курил. Хотя это не приветствовалось в медучреждениях, но в морге эта привычка никого не напрягала. Больных тут не было. Тут вернулся Влад и он спросил его давно ли такие травмы он видел вживую. Сухоруков выпустил дым и совершенно серьёзно сказал, что никогда.
— Владислав Андреевич, голубчик, ну вы же сами знаете насколько мал дыхательный центр. Гораздо легче убить человека просто ударив его кирпичом по голове или по виску, или просто застрелить, или воткнув нож в сердце. Зачем так изгаляться? Какой-то непонятный жест. Причем чтобы так точно туда попасть надо чтобы человек не мотал головой, а воткнуть точно можно только в неподвижную фиксированную голову. То есть либо парня держали еще как минимум двое или он был без сознания или спал. Ну не может нормальный человек не сопротивляться, когда его убивают, — окутавшись дымом, рассуждал Сухоруков, — а спящего проще всего убить штыком или стилетом в ухо, а не в основание черепа в дыхательный центр.
— Согласен, коллега. Темная история. И по базам не бьется. Вы хорошо смотрели его одежду? — спросил Влад.
— Вообще не смотрел. Это следаку надо — пусть он и смотрит. Мое дело дать причину смерти и обстоятельства. Да вы и сами знаете процедуру. — махнул рукой эксперт.
— Просто я заметил, что одежда то у парня совсем не дешевая и не сильно ношеная. Должны быть какие-то деньги в карманах, если предположить, что документы изъял убийца. Часы там, ключи, билеты. На бомжа он совсем не тянет.
— Ну Владислав Андреевич, вы же прекрасно знаете, что у нас почти у всех профдеформация. Мы почти совсем не приспособлены сопереживать. У меня вот более трех тысяч вскрытий. И если я буду сопереживать каждому, то просто свихнусь. Так что пусть следак разбирается во всяких таких делах, — отмахнулся Сухоруков.
— Наверное вы правы, Борис Анатольевич. Просто я же хирург и если я не сопереживаю, то просто боюсь накосячить, — вздохнул Влад.
— Именно поэтому я и не пошел в хирургию в свое время. Хотя звали. Тоже боялся накосячить и зарезать пациента. А тут все не так. Тут надо иметь броню, — иначе с ума сойдешь. Я вот, например стараюсь не вскрывать детские трупы. У нас есть один — он просто спец по детским смертям. Все пытается опровергнуть СВДС (синдром внезапной детской смерти). Но пока не получается. Сколько уже вскрытий провел и все равно часто другие заключения не получается выносить.
— Да я слышал о таком феномене. Жаль аурная диагностика на трупах не работает. Хотя вот у этого парня я видел островок ауры в районе солнечного сплетения. Там у него какое-то клеточное образование, которое окутывает его. Образцы клеток я взял для ваших гистологов — потом хочу посмотреть на них после окраски.
— Это сколько угодно. Они иногда и сами рады что-то новое увидеть — рутина же. Как будут препараты готовы — милости прошу. Сам вас наберу. Но вы про ауру то не зря сказали? — утвердительно спросил Сухоруков.
— Ну да. Раньше такого не видел, чтобы после смерти частично аурный след оставался. — После смерти обычно вся аура черная — некротическая. Идет некроз тканей и она смотрится именно так. У живого человека она зелено-желтая. У здорового, конечно, — подтвердил Влад. — Ладно Борис Анатольевич, спасибо за помощь. Я к вам, как договаривались, на следующее дежурство приеду. Хочу посмотреть, как печень на мои манипуляции реагирует. Желать ничего не буду, а то сами знаете.
— Да бог с вами коллега. Приезжайте — мне тоже все новое любопытно. Читали мы тут ваши статьи. Прямо открытие совершили. Интересно какова корреляция ваших диагнозов с инструментальным подтверждением?
— Ну практически единица, — ответил Влад. — И то мои диагнозы точнее.
— Ишь ты! Ну удачи вам и жду визита.
На этом его сегодняшний эксперимент закончился. Осталось только извлечь захоронку и отдать кровь на анализ. Что он и сделал в спецлаборатории Минздрава, где теперь он и делал все свои анализы. Он был номенклатурой Минздрава и имел туда неограниченный доступ. Конкретной привязки к тому или иному лечебному учреждению у него не было.
За захоронкой пришлось ехать в Истру. Там на дачах парень и прятался. Он точно знал дачный поселок и номер дома, который был рядом с тем, который занимал убитый и был практически нежилой. Пришлось лезть через забор и когда он по приставной лестнице залез на чердак, то сразу нашел под слуховым окном жестяную коробку обтянутую скотчем от влаги. Не рассматривая находку он быстро слинял с адреса, чтобы его не увидели соседи. Погрузив коробку в рюкзак он сел на свой байк и укатил в Опалиху. Номер байка он просто скрыл обманным номером, который потом сорвал и также сунул в рюкзак. В экипировке байкера узнать его практически было невозможно.
Следователь уголовного розыска криминальной полиции Москвы по центральному округу столицы майор юстиции Грачев Павел Иванович приехал в морг центрального округа на улицу Россолимо утром следующего дня, чтобы застать эксперта, который вскрывал труп неизвестного. Начальство страсть как не любило такие трупы, так как тотальный учет своих граждан уже давно практиковался органами внутренних дел и Минздравом. Этоn мог быть какой-нибудь иностранец или нелегал -мигрант, которые пытались проникнуть в Россию на заработки, но система была построена так, что практически нелегал устроиться на работу не смог бы без регистрации его биометрических данных. Без этого нельзя было купить мобильный телефон, открыть счет в банке, встать на учет в поликлинику и завести электронную медкарту, потому как без диспансеризации на работу тоже устроиться было нельзя. Работнику присваивался налоговый номер и он обязан был платить в фонды социального страхования или мог купить себе частную медицинскую страховку. Таким образом обрезали приезд желающих рожать в России с целью получения гражданства или хотя бы подданства. Любой приезжающий на время в Россию обязан был иметь страховку. Без нее в страну не пускали. За счет граждан оказывать медпомощь иностранцам никто не собирался.
Он поговорил с экспертом и подивившись на способ убийства, зашел в кладовую вещдоков и получил пакет с вещами убитого. На столе, который тут же стоял он развернул опечатанный пакет и стал осматривать вещи. В наличии были приличные джинсы хорошей марки, майка-футболка с аппликацией, спортивные носки и кроссовки тоже брендованные, ветровка была тоже известной марки. Он тщательно осмотрел карманы всех вещей и проверил на наличие скрытых карманов для карточек или денег, которые часто вшивались в вещи. Ни денег, ни документов не было. Он нашел только карточку на электричку и бумажку с какими-то данными в скрытом кармане ветровки. Аккуратно их упаковав в отдельный пакет, опечатал пакет с вещами заново и сдал на хранение обратно в кладовую. Это делалось всегда, когда был неопознанный труп, так как опознание потом могла производиться и по вещам. Вернувшись в околоток, он проверил по базам где использовалась карточка на электричку и увидел, что ее пользовали только на западном направлении, а конкретно это был город Истра. На других направления карточка не использовалась. Причем купили ее именно в Истре. Подумав, что круг сужается он обратил внимание на бумажку, где коряво было написаны фамилия имя и отчество, год рождения и название детдома, где данный гражданин числился. Он тут же пробил по базе данных сирот, где было указано, что этот гражданин получил от государства однокомнатную квартиру по достижении совершеннолетия и тут же он увидел данные его паспорта и фотографию в личном деле. Однако поиск в базе, которую провел эксперт показал, что в базе такого гражданина нет. То есть ни по биометрии, ни по отпечаткам пальцев его там не было, но паспорт и квартиру он получил, как и все документы по окончании школы. Грачев понял, что тут дело нечисто. Единственно к чему можно было придраться, что преступление было совершено из-за квартиры. Опять проверив базу он увидел, что данная квартира была продана какому-то иностранцу в обход закона. Сиротские квартиры отчуждать было нельзя. Они выдавались сиротам с условием, что они ее не могли продать, заложить или подарить в течении 15 лет со дня ее выдачи. Это было так называемое отложенное право собственности на 15 лет, когда пользоваться ей было можно и можно было ее даже сдавать, но отчуждать ее было нельзя. Сирота мог получить полное право собственности только через 15 лет, что гарантировало от преступлений против таких сирот. Здесь же было прямое нарушение закона причем кто-то удалил данные на сироту в биометрических базах данных. Это был полный криминал. Он распечатал все выписки из баз и уложив все в папку пошел к начальству с постановлением о возбуждении уголовного дела по факту смерти гражданина такого-то.



Глава 8

Влад заехал в лабораторию за анализами. Заведующего не было, и результаты ему выдала молоденькая лаборантка, одаривая его взглядами исподтишка. Ей явно приглянулся молодой хирург, светило, уже доктор медицины — лакомая добыча, да и сам он был весьма привлекателен. Влад, забрав флэшку, сел за компьютер и открыл файл. Анализ на гаплогруппу выдал ошеломительные результаты. Обычно гаплогруппы обозначаются буквами латинского алфавита, и все известные заканчиваются на «Т». Но в его крови не обнаружилось ни одной похожей цепочки маркеров. Машина, проводившая анализ, сама окрестила ее буквой «Х» — неизвестная. Такие анализы уже лет пять как делают только автоматизированные системы. Держать лаборанта для таких процедур — непозволительная роскошь. Теперь стало понятно, почему поиск по родственникам не дал результатов. Это был анализ по Y-хромосоме. Митохондриальную ДНК он не рассматривал, так как в митохондриях уже обнаружено несколько видов ДНК, и все надежды на установление материнской линии рухнули. Машина выдала стандартные 111 маркеров, как и было заказано. Вспомнив, что у его отца не брали кровь на ДНК (в те времена подобные анализы еще не проводились), он решил, что его кровь точно подойдет по Y-хромосоме. Взяв у себя кровь из пальца, он запустил машину на аналогичный анализ. Чтобы ускорить процесс, он провел упрощенный анализ на 45 маркеров. В любом случае было с чем сравнивать, если его мысль верна. Пока машина пересчитывала порядок нуклеотидов, он открыл другой файл.
Анализ типа генома показал, что он тетраплоидный. Аналогичный анализ его генома от Юсуповых выявил поразительную схожесть. Еще тогда они говорили, что почти все люди на Земле диплоидны. Именно этим объяснялось такое количество мутаций в цепочках нуклеотидов. При наличии не двух, а четырех пар хромосом возможности мутаций значительно снижались. Одновременно это означало наличие особых свойств организма, которые предстояло разгадать и научиться использовать. Ведь у людей множество функций, доступных в прошлом, либо спят из-за отбора, либо исчезли за ненадобностью. Вот у него, к примеру, есть штука, вырабатывающая электричество, но как преобразовать эту энергию во что-то — пока загадка. Наконец, машина закончила расчет и выдала результат: его гаплогруппа тоже не соответствует ни одной земной и новой, обозначенной литерой «Х», а получила новый индекс — «Y», то есть «игрек». Влад усмехнулся, собрал все анализы в папку и, прихватив флэшку с результатами, покинул лабораторию.
Дома он решил вскрыть захоронку, но сначала покормил Титыча. Тот брезгливо стукнул лапой по жестянке в скотче, протестуя против антисанитарии. Титыч был еще тот чистюля! Влад разрезал скотч и снял его с банки, оказавшейся жестянкой то ли от печенья, то ли от конфет, с надписями иероглифами. Судя по расположению детского дома, граница с Китаем была совсем рядом. Вскрыв банку, он вынул прокладку из пористого материала, видимо, для обеспечения сухости содержимого. Затем он обнаружил простую флешку, коробку из серебристого металла и какую-то конструкцию в сложенном виде. Расправив ее, он увидел приспособление для надевания на голову. Открыв серебристую коробку, он нашел пять параллелепипедов из прозрачного материала, напоминавшего плотный гель в ячейках размером чуть больше спичечного коробка, и отдельно, в двух ячейках, два кристалла, похожих на кварц. Присмотревшись к кубику на свет, он заметил в центре кокон беловато-серого цвета, напоминавший кокон шелкопряда. Одна ячейка была пуста. Ничего подобного Влад раньше не видел. Кристаллы на ощупь были твердыми, как настоящий кварц. Проведя ими по стеклу, он понял, что это не алмаз — он просто скользил, не оставляя следов. Кроме этого, там лежал паспорт и аттестат зрелости об окончании средней школы в целлофановом пакете.
Пожав плечами, он взял флэшку и вставил ее в компьютер. Она оказалась запаролена. Чертыхнувшись, он набрал номер Лешки-хакера. Лешка сказал, что сможет снять пароль, но нужно привезти флэшку к нему утром, когда еще нет клиентов. Договорившись на завтра, Влад подумал, что после Горбушки сможет заехать в морг, чтобы посмотреть окрашенные предметные стекла у гистологов. Сообщение об этом Сухоруков уже прислал.
Титыч умчался по своим кошачьим делам, а Влад решил лечь пораньше — завтрашний день обещал быть насыщенным. Утром он уже был на Горбушке в кабинете у Лешки-хакера. Тот, поколдовав с флэшкой на своем навороченном компьютере, отдал ее Владу со словами:
— Занятный девайс. Объем около терабайта. Я таких и не видел. И маркировки никакой. Поделишься, где раздобыл?
— Случайно досталась от покойника. Спросить уже не получится, — пожал плечами Влад.
— Давай я тебе ее сменяю на мои, такого же объема, — предложил Леха.
— Пока нет, прости. Если все будет нормально, я тебе ее и так отдам. Там просто гора информации, и как она там расположена — очень важно. Не хочу случайностей, — отказал Влад.
— Понимаю. Вопрос снимается. Но имей меня в виду. Мне дико интересно, кто смог такую штуку произвести. Может, и патента нет — я пока проверю, кстати.
— Заметано. У тебя право первой руки, как у ломателя кодов, — улыбнулся Влад.
Алексей знал, что Влад всегда держит слово, и просто кивнул. А Влад поехал на улицу Россолимо. Сухоруков его ждал. Он обещал показать кое-что интересное, помимо стекол.

В Бюро судебно-медицинской экспертизы его провели в кабинет эксперта. Шастать без сопровождения здесь было не принято. Сухоруков пожал Владу руку и поманил его за собой. Они прошли через секционный зал в холодильник. Там Сухоруков, откинув простынь с одного из трупов, показал ему открытую рану на голове.
— Владислав Андреевич, полюбуйтесь, — начал эксперт. — Следак попался въедливый и засыпал меня вопросами. Нашел он парня — сирота с Дальнего Востока. Попросил еще раз исследовать раневой канал на предмет остатков шила или спицы, которой его убили. Пришлось копаться, и я обнаружил вот это на месте слияния позвоночных артерий и перехода в базилярную.
Он показал чашку Петри, где лежал уже знакомый кокон, но гораздо большего размера.
— Ничего подобного я не видел, и такого органа просто не должно быть, но он там был. Еле удалил. Он прямо ножками пророс в мозг и артерии. Как паразит, но это не паразит. Понятия не имею, что это. Точно могу сказать, что вреда он не нанес и к смерти не причастен.
От кокона действительно отходили ножки или усики.
— Анализ делали? — спросил Влад.
— На что? Могу сказать, что он был жив, когда я его удалял, потому что отчаянно сопротивлялся. Я чувствовал его сопротивление, — сказал эксперт.
— Если у вас нет специального оборудования, передайте его нам в Минздрав, мы исследуем. Я могу принять и подписать акт передачи. Если, конечно, он не интересен полиции.
— Ради бога! Забирайте. Я и описание дам, и все наши материалы.
— Где, говорите, он был расположен? Точно?
— В треугольнике между двумя позвоночными артериями, где они переходят в базилярную. Похоже, что эта штука искусственного происхождения, так как я обнаружил хирургический шов, через который кто-то получал доступ к базилярной артерии, как будто делали операцию по удалению аневризмы через подвисочный доступ. Но аневризмы не было. Вы точно должны опознать такой шов.
— Интересно. Покажете шов?
— Конечно! — Сухоруков повернул голову трупа и показал подвисочный шов, закрывавший разрез, используемый для доступа к окончанию позвоночных артерий и базилярной артерии при операциях по купированию аневризмы.
Влад безошибочно опознал шов, сделанный аккуратно. Такие операции может делать только опытный хирург — место слишком неудобное и труднодоступное.
— Хорошо, я забираю эту штуку со всеми материалами. А что насчет стекол? — спросил Влад.
— Пойдемте. Это епархия гистологов. Они вам все покажут.
Сухоруков закрыл холодильник, и они пошли в гистологию, где заведующая лабораторией предоставила Владу микроскоп и рабочее место. Она поставила перед ним ящичек с предметными стеклами с окрашенными образцами тех самых клеток, изъятых из тела убитого. Вглядевшись, он стал перебирать стекла и просматривать одно за другим. Клетки по структуре напоминали его клетки из этого же отдела и мало походили на обычные соматические клетки из солнечного сплетения. В результате он забрал часть образцов на стеклах, а гистологи скачали ему микроскопические фото в цифровом виде на флэшку. Сами гистологи определили клетки как непонятной этиологии, не имеющие признаков соматических клеток. В принципе, больше его ничего не интересовало.
Напоследок он попросил не хоронить тело убитого, а заморозить его, потому что может еще что-то всплыть, а эксгумацию проводить сложнее, чем просто подержать в заморозке. Тем более родственников нет, и парня похоронят за госсчет, хорошо хоть, не в номерной могиле. И написал свое требование на официальном бланке, чтобы у начальника было основание для таких действий.
Теперь оставалось изучить флэшку и посмотреть, что там такое и с чем это едят.

Флэшка оказалась разбита на несколько частей. Древо файлов показало несколько папок. Папку «Информация» он открывать не стал, а сразу полез в папку «Мануал» и завис. Он прочитал ее трижды и понял, что нарыл если не золотую жилу, то огромную плюшку с маком. Коконы оказались зародышами биологической нейросети. Она устанавливалась именно там, где ее и нашел Сухоруков: для питания и роста — рядом с артериями и мозговым веществом, чтобы рядом был и продолговатый мозг, и мозжечок. Именно эта локация — самая оптимальная, исходя из прочитанного мануала. После установки она должна начать расти и развиваться в течение месяца, и только когда основные нейросвязи будут созданы, она себя проявит в виде определенной картинки, отображаемой на сетчатке глаз. Это будет означать создание нервного узла в зрительных полях. Нейросеть будет чем-то вроде долговременной памяти, функционирующей параллельно с основной оперативной памятью мозга, которая, как известно, вся оперативная. Она будет поддерживать ее и, в случае необходимости, сможет выступить как хранилище информации и исполнительная часть. Так как метаболизм мозга конечен, нейросеть сможет снять нагрузку с мозга при усиленной работе и не позволит забить продуктами метаболизма капиллярную сеть. В общем, куча плюшек при отсутствии чего-то отрицательного. Полностью нейросеть разворачивалась за три месяца. Судя по мануалу, нейросеть у погибшего парня была установлена меньше месяца назад и не успела войти в стадию активации. И удаленная с трупа была непригодна для повторной установки. Получая питание и кислород из артерий, она начала расти, но процедура была прервана, и она должна была умереть через несколько дней после смерти реципиента без подпитки. Влад попробовал ее оживить, налив в чашку Петри с коконом питательный раствор, а кислород был в воздухе, и она, по идее, могла его синтезировать оттуда. Отрезав один из волосков, он сунул его под микроскоп и увидел вполне себе живую клетку, похожую на нейрон. Тогда он отложил все дела и занялся изучением материалов по нейросети.
Он не торопился. В конце концов, он нашел основные характеристики, говорившие о том, что полностью овладеть материалом можно только при помощи той же самой нейросети. Вздыхая, он осмотрел количество материала и понял, что те, кто все это придумал, были правы. Овладеть всем этим можно, только если в разы поднимешь усваимость материала. То есть надо вживлять в себя эту самую нейросеть. В принципе, мозг — забарьерный орган, и иммунная система нейросеть не убьет. Надо идти на операцию. Вопросов, кто бы смог сделать такую операцию, не было. Бородин — кто же еще? У него и опыт, и он потом смог бы следить за результатами, и они вместе определили бы оптимальный путь. Ехать к нему на работу он не стал, а поехал просто в гости, захватив выжившую нейросеть и распечатки из мануала. Анюта была где-то в разгоне с однокашниками, мама планово легла в больницу на диспансеризацию, поэтому они были одни. Член-корр следил за здоровьем матушки не по-детски. Влад по-белому завидовал им. Бородин просто любил свою жену и его мать и заботился о ней как мог.
Поговорив на общие темы, Влад перешел к главному. Он рассказал отчиму о подоплеке появления у него такого материала и показал предмет в чашке Петри, а также распечатки, чтобы ввести собеседника в курс дела.
Александр Иванович отрезал волосок от пучка нейросети и пошел к микроскопу. Рассмотрев все, он надвинул очки со лба на нос и тяжело вздохнул.
— Ты хоть понимаешь, что нарыл? — спросил Бородин. — Это наша смерть или память в веках. Ты реально хочешь это вживить себе? Хочешь стать вторым Луи Пастером?
— У меня есть пять коконов в упаковке, неактивированных. Этот останется на исследования. Без этого я просто не сумею всем овладеть — там так и написано. Слишком большой объем знаний. На простое освоение уйдут годы, а получить все знания к старости я не хочу. И потом — работа. Я не могу от нее отказаться — надо же помогать людям. Я единственный аурный диагност в стране.
— Да, работа, когда у тебя такой материал в руках… Я понимаю твой зуд исследователя, но это огромный риск. Неизвестно, что это тебе даст и что потом отнимет. Тут лотерея. Причем на кону твоя жизнь, а не карьера. Ты же прекрасный нейрохирург, этого не потеряешь, но вот свои способности — не факт. Я же к тебе как к сыну отношусь, хоть ты и вырос.
— Александр Иванович, прооперируйте меня. У меня такое чувство, что все это неспроста и не зря. Методика расписана, осталось найти лучший вариант доступа. А вы сможете это сделать легко. У вас огромный опыт. Сам я себя не могу оперировать.
— Знаешь, когда-то меня звали в одну компанию, но я не пошел. Хотел славы и достатка. Сейчас есть и слава, и достаток. А те, кто меня звал, получили Нобеля и всемирную славу. Они не в Москве живут, но это им не мешает делать открытия. Они под крышей Юсуповых. Они открыли конечность делений соматических клеток — барьер Хайфлика. Тогда я не решился, а сейчас не упущу момент. Только дай слово, что если все будет хорошо, то второй кокон мы подсадим Анюте. Отдавать на сторону такой материал я не хочу. Это будет переворот в медицине. Я уже несусь к старости. А молодым надо дать шанс. Мне кажется, твой убитый парень хотел отомстить за унижения в детдоме и решился на операцию, но не успел. Его и прибили за это. И тот, кто это сделал, знал, что у него есть что-то, что может возвысить его над остальными смертными, и не стал рисковать.
— Александр Иванович! Инструкция говорит, что нельзя имплантировать нейросеть до созревания коры, которое наступает примерно в 18 лет. Поэтому Анюте придется подождать. А так — да. Слово. Но только после того, как я ее всю осмотрю. Давайте обсудим операцию.
Они поняли, что договорились, и стали обсуждать варианты оперативного доступа, которые были бы наименее травматичными. В конце Бородин сказал, чтобы Влад сначала пожаловался на головную боль и настоял на обследовании в Бурденко. Там выставят предположение об аневризме артерии и операции клипирования. Потом будет оперативное вмешательство и имплантация кокона нейросети. До операции он должен распечатать все мануалы по вживлению кокона. Оба понимали, что это огромный риск.
После визита Влад отправился в Первую Градскую больницу на консультирование. Там он продиагностировал десяток пациентов и со спокойной совестью вернулся домой. Его встретил Титыч, а он, как всегда, забыл купить его любимый корм. Вздохнув, Влад отправился в «Монеточку» за кормом и решил купить стейки на косточке и сварганить стейк на углях. Время для этого было. В магазине ему пришла мысль подсадить паленую нейросеть Титычу. А что? Эксперимент же! Никто и не заметит. А Титыч вдруг заговорит. Хе-хе. Местную ветеринарку он знал, как и ветеринаров. Не раз возил туда Титыча, спасая от интоксикации после поедания мышей. Итак, он решился на эксперимент.

Дома он позвонил местному ветеринару и договорился об аренде операционной и персонале. Потом достал злополучный кокон и подлил немного питательной жидкости. Было утро воскресенья, клиентов в ветклинике не было. Ничего не подозревающий Титус дремал в переноске. Влад приготовился к операции и еще раз проштудировал анатомический атлас кошек. Операцию начали в 10:00 и закончили через полтора часа. Титыч получил свой кокон, и Влад видел, как он впился в живую ткань. Поместив кота в послеоперационный бокс, он принял душ и пошел домой. Сразу же завалился спать, чтобы остаток выходного провести более продуктивно. Спать Титычу предстояло еще минимум четыре часа, как сказал ветеринар-анестезиолог. Поэтому он спланировал вернуться за котом после обеда, захватив его любимый корм. Надо же заглаживать вину перед котом, которого он порезал, имплантировав ему какую-то тварь. Ему приснился Титыч, который выговаривал ему за неудачную операцию с фонендоскопом на шее.
Проснувшись, Влад почувствовал голод. Он вынул из холодильника борщ, сваренный его наложницей, и подогрел себе полную косушку. Он настоялся и был божественен. Подрезав зелень, он положил в косушку ложку сметаны и сдобрил все черным перцем из мельницы. Потом добавил пару зубчиков чеснока и нарезал бородинского хлеба, намазав его горчицей. Навернув борщ, он почувствовал малую толику счастья. Он преимущественно питался в столовых. А там не до жиру. Правда, пытались держать планку, но все равно не домашнее. В это время вернулась Мира Цой, его наложница-кореянка, и тут же приготовила чай. Иногда она подрабатывала преподаванием языков, которых знала чуть ли не пять из восточной группы, чтобы высылать деньги семье на обучение братьев. Влад ей это разрешил, зная, что он всегда в разъездах, и девочке надо чем-то себя занять. Сидеть сиднем и ничего не делать — непродуктивно. Жалование она получала от Юсуповых, но Влад и сам мог ее содержать. Просто пока не было повода об этом поговорить.
Мира спросила о Титыче — она к нему привыкла, и тот ее милостиво простил за все ее ошибки в содержании. Она просто никогда не видела таких огромных и требовательных котов. Но они поняли друг друга и жили душа в душу. Титыч к ней подлизался, и ее сердце дрогнуло. С тех пор Титыч не знал отказа ни в чем. Влад честно рассказал ей об операции и о том, что сейчас собирается забрать кота из бокса.
В ветклинике на Влада странно посмотрели девушки из приемной. Не придав этому значения, он прошел в хирургию, где его встретил знакомый хирург и проводил в отделение с послеоперационными боксами. Он увидел Титыча, который подозрительно озирался. Влад открыл бокс и взял Титыча на руки. Здоровый котяра, как будто испугавшись чего-то, прижался всем телом к Владу. Тот расплатился на посту приема за аренду операционной и бригады и сунул кота в переноску. Идти было совсем немного.
Дома Мира накормила Титыча, и тот захрапел, как дизель в Заполярье, на кровати у наложницы. Влад, успокоившись, принял душ и пошел изучать то, что ему попало в руки, рассчитывая просидеть еще пару часов, прежде чем отойти ко сну.

С утра он вошел в рабочий режим — ему поручили диагностику сложных случаев в Петербурге. Он тут же поехал на Николаевский вокзал на Каланчевке. Скоростной поезд доставил его в Питер за три часа. При выходе из Московского вокзала он получил сообщение с номером машины, которая его ждала. К его удивлению, ожидала машина из клиники имени Скворцова-Степанова. Обычно психиатры не просили дополнительного диагноза. Они обходились своими методиками. И потом, Минздрав категорически запретил оперировать мозг шизофреникам. Только по разрешению консилиума. Ну, ладно, посмотрим, что психиатры приготовили, — подумал Влад. Он вспомнил байку, как психиатрическую больницу назвали именем не врача. Говорили, что директор Института переливания крови Малиновский (он же Богданов), получив широкие полномочия от канцлера Юсупова, организовал больницу для душевнобольных, которую возглавил его знакомец по политической борьбе, Иван Иванович Скворцов. Степанов же был его писательским псевдонимом. Скворцов не был врачом, но обладал талантом организатора и неуемной настойчивостью и первым перевел «Капитал» Карла Маркса на русский язык. Но потом революционный угар стих, и Иван Иванович остался руководителем психиатрической больницы в тогдашней столице. Юсупов же, узнав, что именно он перевел «Капитал», хмыкнул и оставил Скворцова на должности, сказав, что для перевода такой ахинеи нужно иметь незаурядную настойчивость и железный зад. Такие люди и могут организовать лечение душевнобольных. Ушел из жизни Скворцов рано, заболев малярией в Сочи. Тогда там был не курорт, и болота брали свою дань жизнями. Так больница и стала памятником не врачу, а организатору здравоохранения страны с репутацией бывшего революционера. Да и Малиновский когда-то был революционером, что не помешало Юсупову назначить его директором института крови, потом переименованного в институт переливания крови, ставшего столпом науки о крови и разработавшего методики переливания, хранения и разделения крови по фракциям, что спасло немало жизней в Великую войну. Именно он создал институт донорства, который и сейчас пользовался славой. Быть донором стало не только почетно, но и нормально. Почти все граждане становились донорами крови, а студентам и малоимущим это помогало в учебе, так как деньги платили всегда. Богатые отказывались от денег, но это позволяло бедным выплачивать чуть больше. И многие считали, что они побратимы по крови. Это был один из скрепов Империи. Сам Император дважды в год сдавал кровь, как и вся его семья. У него и его сына была редкая — четвертая группа резус отрицательный. В этом было что-то мистическое и сакральное.
Приехав в больницу, он направился к главврачу. Иннокентий Аполлинариевич Ястржембский, помимо зубодробительной фамилии, обладал выправкой гвардейца, так как был военным медиком, но не воспринимал службу как синекуру. Он был строг и справедлив, как это понимают военные, и требовал службу почти как по уставу. Работой он это не называл. Он служил людям и обществу. Пережив лихорадку Западного Нила, его списали из армии и назначили сюда. И он стоически исполнял обязанности. Обращался он по старинке.
— Доктор Вольф! Слава Всевышнему, вы приехали вовремя! Я так понимаю, вы прямо с вокзала. Не ищите гостиницу, у нас есть гостевые апартаменты, не хуже «Астории». И кормят лучше. Все по ГОСТу. А не то, что повара с французскими фамилиями придумают, понапихают всякое говно, и нате вам — несварение желудка. А у нас все по предписанию диетолога и продукты наисвежайшие. Изволите сразу посмотреть больных или на после обеда оставим?
— Иннокентий Аполлинариевич, давайте сразу посмотрим, что у вас стряслось, а потом пообедаем и обсудим результаты.
— Вы прямо как ваш дед — сразу быка за рога и в стойло. Уважаю. Не будем откладывать. Не часто нам Минздрав такого спеца присылает. О вас вся столица говорит. Рад лично познакомиться.
— Мне нужен халат и помыть руки. Все-таки я с дороги, — сказал Влад.
— Все будет. Не извольте беспокоиться.
Когда они прошли в процедурную, привели первого пациента. Влад, взяв карту, сразу просмотрел ее. Ничего необычного. Синдром Кандинского-Клерамбо. Кто-то ходит его ногами и говорит его ртом. Знакомая картина. Аура больного была кривой со всполохами красного. В двух подполях — коричневый цвет. Он взял больного за руку и поддал немного электричества в его ауру. Она немного выровнялась. Потом попытался воздействовать на коричневые пятна, что заставило их съежиться. Но инфекция не ушла. Ее нужно лечить. О чем он и доложил врачам. Достав контурную карту мозга, он показал, где инфекция, и предположил, что на МРТ это будет видно. Во всяком случае, отличия будут точно. После этого он осмотрел еще пятерых пациентов, но они не вызвали интереса. А вот последний пациент был чем-то из ряда вон выходящим. Согласно диагнозу — глубокий аутизм. Молодой парень 18 лет, рос нормальным до наступления пубертатного периода. Потом ранняя сексуальность, мастурбация, отстраненность, учебу забросил, присел на порнографию, особенно порновидеоигры, а затем на игры на деньги. Стал проигрывать все в доме, выносить вещи. Родители, уставшие его ловить на воровстве денег и вещей, обратились к врачам. В ауре была заметна зеленая часть спектра, но ядовитого, кислотного цвета. У нормальных людей она просто зеленая. Влад заподозрил высокий уровень эндорфинов в мозге. Организм вырабатывал много эндорфинов и опиоидов, что давало такую реакцию. Пациент был радостен и любил всех окружающих. При этом были возбуждены чувственные сегменты коры, что могло быть следствием большого количества внутренних эндорфинов. Парень купался во внутренних наркотиках, которые сам же и создавал. Как и любой наркоман, он не отдавал себе отчета в действиях. Просто наркотики у него были эндогенные. В этом случае надо либо подавлять гормональную систему, либо толкать его на действия, которые намеренно он не сможет выполнить и не получит «гормоны радости». Тяжелый физический труд, который просто выжжет такие гормоны и не даст парню загнуться от своих же наркотиков. Это сбой матрицы в гормональной системе — она стала их чрезмерно активно синтезировать, и как ее остановить, не понятно. Но гормональная система — дура: если ее угнетать, нужные гормоны она тоже перестанет вырабатывать. У палки всегда два конца. Доложив свои заключения, он сказал, что завтра облечет все в рекомендации на бумаге. Это заключение диагноста, а не консультация на плэнере.

На обеде он наелся вволю, воздав должное поварам больницы. Потом он вспомнил, что никогда не был на могиле Кшесинской. Говорили, что памятник изготовил сам Юсупов, который не был ее воздыхателем, но так отдал дань уважения балерине и несчастной женщине, запутавшейся в своих любовниках. Он вызвал такси через приложение и поехал на старое лютеранское кладбище. Могила Кшесинской, недалеко от входа, была видна сразу. Он возложил букет из белых роз, которые любила балерина при жизни, и присел на скамейку у могилы. Он всмотрелся в памятник и понял, что его создатель — истинный ценитель красоты. Техника вуали на мраморе давала пищу для размышлений. Лицо балерины было передано искусно и покрыто вуалью из мрамора. Говорят, что такая техника утеряна, хотя в Европе была в ходу в 18 и 19 веках. Время неумолимо. Влад сделал несколько фото, потом перекрестился и пошел на выход. Старый Юсупов не подвел. Он знал, что такое красота. Потом он на такси решил поехать во дворец Юсуповых на Шпалерной. Читал о нем, но ни разу не был там. Раньше ему бы и в голову не пришло туда поехать, но знакомство с потомками великого человека оставило след, и возник интерес ко всему, к чему приложил руку Николай Максимилианович Юсупов. Судя по Невской галерее, его ждал сюрприз. Он заранее купил билет через приложение. Ему выдали наушник и коробочку с плеером — гидом по дворцу. Живой гид — это расточительно. Он сунул устройство в ухо и включил воспроизведение. Он прошел весь дворец и выпал в осадок от торжества роскоши. При этом кабинет Юсупова был обставлен карельской березой и был функционален. Он увидел кульманы, за которыми рождались его проекты. Чертежи были оригинальными и подписаны его рукой. Четкие и выверенные, как никто уже не чертит, разрабатывая все на компьютерах. Рука инженера была видна невооруженным глазом. В кабинете на полках стояли его книги и переводы, открывшие миру поэзию Востока. Как в человеке мог уместиться ум, способность к беллетристике, инженерный талант, ловкость коммерсанта, несгибаемость государственного деятеля, местоблюстителя трона с двумя орденами. За подаренный крейсер «Новик» — орден Святого Владимира и Андрея Первозванного с бриллиантами. Правда, он был обер-камергером и канцлером. Выше только император. Поэтому писать представление к орденам высшего порядка мог только канцлер. А Юсупов не мог писать на себя. В мемуарах Столыпин писал, что у Юсупова была присказка: «В результате расследования главное — не выйти на себя, а потом уже писать заявление в ИСБ». В экспозиции были его изделия первой волны, когда он приехал в Петербург: примус Кольчугинской фабрики, керогаз и паяльная лампа. Им больше ста лет, но дизайн поражал строгостью линий и изяществом. Отдельно были представлены его первые изделия из костяного фарфора, стоящие неземных денег. Коллекционеры ищут изделия первой волны юсуповского фарфора, эскизы которых рисовала его сестра. У отчима Влад видел такие штучки. Их берегли как реликвию семьи: они были талантливо расписаны, и сестра Юсупова знала толк в живописи. Ходил он обычно в казачьей форме или во френче и стетсоновой шляпе. За стеклом была его парадная черкеска, размера примерно 56-го. Он был высок и статен, обладал могучей силой и мог рвать цепи. Поговаривали, что в Афганистане на переправе его лошадь боялась перейти бурную реку и он ее перенес сам на плечах. Реакцию проводников нетрудно было представить. Было его фото с императором Александром Третьим. Он был выше него и шире в плечах. А Александр то имел 191 сантиметров роста. Влад погулял по дворцу только с одной целью понять как тут жил один из выдающихся людей России. И он понял, что ему тут было хорошо. Это был его дом и все в нем было его. Даже старый рояль имел все признаки того, что на нем играли, а не просто так он тут стоит как мебель. Шехтель построив этот дворец превзошел сам себя. Ну и конечно влияние Гауди не прошло стороной. Все-таки Гауди его признал единственным учеником перед тем как банально погибнуть под трамваем. Сейчас его собор Святого семейства достраивают по его эскизам, но тот фасад, что построил Гауди кардинально отличался от всего остального. В лучшую сторону.
Напитавшись такой аурой дворца он отправился обратно в больницу — там ему уже приготовили апартаменты. Он позвонил Мире узнать, как там Титыч, но она сказала, что тот умотал куда-то и она пока его не видела. Захочет пожрать вернется — подумал Влад и положил трубку. Он решил пройтись и пошел через Удельный парк к больнице. В парке он увидел эманации аурных следов посетителей. Ему стало настолько интересно, что он сделала пару кругов в самом парке присматриваясь к аурным следам. Он просто чувствовал, что дар его развивается и ему все это очень интересно.



Глава 9

На следующий день он закончил все свои заключения и тепло попрощавшись с главврачом отправился на вокзал. В поезде он раскрыл одну из папок с флэшки под названием Материалы. Подпапки содержали технологические карты получения двумерных материалов, названия которых ему ничего не говорили. Нитрид бора, графен, дихалькогениды переходных металлов, максен. Он подумал, что новые материалы будут очень перспективны и решил отложить эту папку до лучших времен и изучить ее после того, как встанет его нейросеть. Завалившись домой он поел, что приготовила ему Мира и узнав, что Титыч так и не появился вздохнул и пошел спать. Утром он взял себе больничный сославшись на головную боль и рассогласование движений. Ему без проблем открыли больничный и он записался на обследование к отчиму в клинику. Его обследовали и опираясь на повышенное внутричерепное давление положили в клинику. Отчим написал заключение на подозрении аневризмы позвоночное артерии вынес решение оперировать для клипирования ее. Влад уведомил начальство, что идет на операцию и стал готовиться. Отчим его прооперировал на следующий день и имплантировал ему нейросеть, которую перед имплантацией сутки продержали в питательном физрастворе. Шов остался совсем незаметным — мастерство член-корра было на высоте. Выписали его уже на третий день. Но рекомендовали пока на работу не выходить. В Минздраве ему посочувствовали, но раз операция прошла удачно, то не беспокоились.
Согласно мануалу первые изменения должны появиться на третий день. Он почувствовал, что его рецепторы стали чувствительнее. Обострилось обоняние и слух. Потом он понял, что стал видеть гораздо лучше. У него и так было почти стопроцентное зрение, а тут он буквально стал видеть каждую травинку на газоне. Влад помимо зрения начал чувствовать, что с ним что-то происходит. Он не мог пока это объяснить, но у него обострилась реакция. Его постоянно тянуло на еду. Он перестал наедаться обычным обедом. Мира стала готовить ему практически двойные порции и то они не всегда его устраивали. Умом он понимал, что идет перестройка организма. Но не знал как на это реагировать. Пока работа его отвлекала он не парился. Все также он брад направления Минздрава и летел куда скажут, что разобрать тот или иной случай. Жалование у него и так был по высшему разряду и недостатка в деньгах у него не было. С Юсуповыми он давно не общался, да и повода особого не было. Он все также оперировал, но сейчас он стал практически чувствовать все течение операции. И пока летальных случаев у него не было. Потом он понял, что может запоминать огромное количество информации за одно прочтение. За месяц он просто проглотил всю базу из флэшки. Это дало ему такой комплекс знаний, что параллельно изучил университетские курсы химии и физики. Высшую математику он просто перечитал и все понял за один раз. Потом взялся за инженерное дело. Он изучил все, что касается генетики, биотехнологий и микробиологии. В какой-то момент ему перестало нравится заниматься такой примитивной медициной в его нынешнем понимании.
Наконец-то добрался и до тех самых кристаллов. База данных с флэшки говорила, что это носители информации. Для ее считывания и предназначался тот самый сложенный обруч на голову. Вся информация там была сжата и ее можно было скачать на флэшку или прямо на нейросеть. На очередных выходных он вставил кристалл в считыватель и стал просматривать что же там есть. Содержание его настолько удивило, что он сначала не совсем поверил и пересматривал базы раз за разом. Разбивка была по базам такая — первая база — язык. Описание было на русском, но сами материалы были на неизвестном ему языке. Сначала предлагалось выучить язык, который он тут же скачал себе на нейросеть. Письменный он стал понимать уже на следующий день, а потом понял и фонетические особенности. Они как-то сразу легли на нейросеть и он понял, что просто многих понятий в русском языке нет. Придется потом разрабатывать новые слова для определения новых понятий. Все дальнейшие базы уже были не на русском. Сначала он скачал базу Наука о человеке. Это примерный перевод. Алгоритм был примерно такой — сначала скачивалась база на нейросеть и потом она как бы пролистывалась и закреплялась как усвоенное знание. Все это требовала времени, но работал он быстро, тем более все-таки кое-что о человеке он уже знал. Но новые знания коренным образом меняли его представление о теле человека и его возможностях. На многие процессы он уже смотрел совсем по-другому. Наконец он получил понимание механизма реализации его энергии специальных клеток, которые вырабатывали электричество и как эту энергию преобразовать в ту же ментальную энергию или физические процессы как нагревание или охлаждение. Теория укорачивания теломеров тоже выглядела совсем иначе и как настроить организм, чтобы не было мутаций при делении соматических клеток, таким образом увеличивая продолжительность жизни. Он понял как настраивать организм на синтез специальных клеток для купирования патологий. Получалось, что тело само способно вырабатывать такие клетки, которые сами купировали процессы дистрофии органов или их патологий. От лечения сердечного клапана, до предотвращения забивания капилляров мозга продуктами распада. Для особей, которые не умели или не могли вырабатывать такие клетки можно было синтезировать такие клетки вне тела запуская их в работу через кровеносную систему или орально. Что самое интересное, книга Юсупова по тибетской медицине очень кратко, но вполне верно описывала многие процессы. Тогда он решил все-таки объединить все вместе и кратко это все изложить в своей книге. Но он понял одно — здесь ему такую книгу не написать — для этого нужно полное уединение и хороший помощник в виде продвинутого компа, которому можно надиктовывать тексты и чтобы он их умел обрабатывать. В Опалихе это было в принципе невозможно. Постоянные вызовы и рутинная работа просто не даст сконцентрироваться на предмете. И потом постоянные телефонные звонки и обязательное, но ненужное общение тоже будет отвлекать его от работы. Теперь он начал понимать Юсуповых, которые сбежали на Урал.
Он вспомнил того седого мужчину на похоронах деда и нашел его визитку. Тогда он пообещал ему помощь в случае чего. И он не мешкая набрал его номер.
Генерал Иван Никифорович Гвоздев уже был в отставке, но с такой службы не уходят. Он все еще чувствовал себя в силах и на вид был вполне моложав и активен. Ну ему-то всего 65 стукнуло. Возраст ухода в отставку для генералов. Он как раз закончил все процедуры выхода в отставку, прошел медкомиссию и получил уже пенсионное удостоверение. Медкомиссия отметила приличное состояние здоровья, но законы неумолимы и его должность достанется какому-нибудь молодому полковнику. Звонка он не ждал, но тут же вспомнил, как сам дал визитку молодому внуку генерала Вольфа. Старая привычка не говорить ни о чем серьёзном по телефону сказалась и он предложил Владу встретиться и уже там поговорить. Он исподволь следил за карьерой молодого Вольфа и знал, что тот стал классным нейрохирургом и был честно рад за него, хоть он и отверг тогда военную стезю.
Встретились они в центре в кафе. Влад изложил свою проблему и спросил не может ли он посодействовать ему устроиться в военную лесную охрану. Имперская служба лесной охраны родилась как преемница службе смотрителей кабинетных земель, но когда император Иван Пятый выделил кабинетные земли как особо охраняемые территории, то они поменяли статус, превратившиеся в заповедники и заказники, где лесопользование было строго регулировано, как и охота. Охота была строго ограничена, а сами заповедники стали базами для ученых-биологов и зоологов. Посещение таких мест было ограничено и в основном туда ехали студенты на практику, телевизионщики и ученые. Зевакам были устроены коллективные туры, для знакомства с дикой природой. Лесная охрана же охраняла заповедники от диких охотников, браконьеров, но самое главное — от пожаров. Устроиться туда без протекции было практически невозможно. Они приравнивались к военнослужащим и подчинялись только Минприроды.
Иван Никифорович пообещал проверить вакансии, но сказал, что нужно обязательное лесотехническое образование. Пусть техникум, но профильное образование было необходимым условием. Влад же сказал, что готов сдать экзамены экстерном в любое время — об образовании он уже знал. Тогда Гвоздев сказал, что свяжется с ним через пару дней.
Генерал включил свои связи и нашлась потенциальная вакансия на Сихотэ-Алине. Тамошний егерь уже совсем стар. Его пока держали просто из жалости, но возраст уже не давал возможности исполнять свои обязанности. Тогда завертелся механизм бюрократии. Старого егеря отправили на пенсию, а на эту вакансию тут же двинули молодого врача и одновременно новоявленного выпускника института леса, который поразил всю комиссию своими знаниями на экзаменах, которые он сдал экстерном. Влад уже был старшим лейтенантом запаса, так как медвузы всегда готовили офицеров-медиков запаса. На этом основании ему присвоили очередное звание капитан и приняли на должность старшего егеря Сихотэ-Алинского заповедника, с доплатой за медицинские звания. Все-таки он был доктором медицины. Фактически у него было два оклада. Ему дали три месяца на устройство своих дел и отпустили восвояси.
В благодарность за содействие Влад устроил Гвоздеву койку в Бурденко, где он, уже овладев техникой выращивания клеток-ремонтников, или как он их назвал — нано-ботов, которых он вырастил специально для него из его же костного мозга и имплантировал их генералу в кровь. Всю неделю, пока генерал лежал в госпитале за его состоянием следили. Куратором процедуры стал сам Бородин. Ему было очень интересен такой новый вид лечения, о котором ему рассказал Влад. Они с отчимом уже разработали техническую карту выращивания таких клеток и введения их в кровь пациента. Результаты были просто ошеломляющие. Вдвоем они написали статью в Медицинский Вестник и Ланцет, где описали сам метод, но не расписали технические детали. Пока статья не публиковалась — они ждали результаты дополнительных исследований, но она обещала фурор у врачей. Пока была отработана только часть возможностей на сосудистых больных, особенно на тех, кому по идее светила операция с трепанацией черепа. Это самые тяжелые операции с непредсказуемым результатом. Следующим этапом они планировали набрать материал на сердечниках. Особенно тех, кому надо было менять клапана или шунтировать, что влекло за собой вскрытие грудной клетки. Но тут уже горизонта не было — настолько много предстояло сделать. Трудность была только в том, что для каждого органа нужны были свои нано-боты. Универсальных не было. Или пока Влад не смог их вырастить. Так что после такого лечения Гвоздев вообще выглядел огурцом с прекрасной для его возраста аурой.
Влад отослал черновик статьи Ие Юсуповой, и та мгновенно прилетела. Пока он не стал афишировать свою нейросеть и просто выдал это за результаты его анализа работы самого организма, как только он понял его возможности. Также он сказал, что будет писать книгу об этом и уединяется в заповедник. Он честно попросил себе туда небольшой дрон и реактор. Электричества там в округе в 300 километров просто нет как класса. Она согласилась продать ему мини реактор на 350 киловатт и двухместный дрон с грузовой платформой. Более того она, оказывается знает эти места. У Юсуповых там фамильные земли, где тоже заповедник, но частный. Эти земли еще откупил их предок у казны в период Александра Второго. Более того. Она указала лучшее место под заимку в тех местах и даже предложили арендовать у них пару дроидов, чтобы там все обустроить. На что Влад немедленно согласился.
Наконец и Титыч появился весь подранный, но гордый. Мира охала и ахала. Стала его лечить, на что кот смотрел милостиво и как будто все понимал. Титыча решили брать с собой, да и Мира с удовольствием сменила бы обстановку и к ее родным там намного ближе ездить на побывку.
Влад оставил дачу на попечение Миры и его рейс взял курс на Владивосток — принимать бразды нового хозяйства. Сердце Дальневосточной дирекции заповедников билось именно там, на берегу Тихого океана. Подписав контракт, он получил увесистый список положенного, что ждало его на перевалочной базе. Старая заимка, обитель прежнего егеря, дышала на ладан, силы старика иссякли. Влад указал координаты новой базы, ждущей своего часа. Организация дела поразила своей четкостью. Мгновенно был выписан наряд на лес, который обещали выдать в поселке Пластун, где казенное лесное производство исправно поставляло высушенный строевой лес. Выбрав проект, Влад согласовал количество кубометров, необходимых для дома и хозяйственных построек. В заповеднике дозволялось рубить лишь сухостой, в Пластуне же ждал отборный, деловой лес для бруса, мебельной и обрезной доски. Затем последовал перечень техники: пара снегоходов, гужевой транспорт в виде двух выносливых меринов, лихой кроссовый мотоцикл, дизельный внедорожник с вместительным кузовом, сани, рессорная бричка, и, словно вишенка на торте, двухместный вертолет.
За транспортом следовало высокотехнологичное оборудование: двести автоматических датчиков задымления и температуры, чтобы рассыпать их по вверенной территории, станция спутниковой связи, обычная рация, мощный компьютерный сервер для сбора и анализа данных, резервный компьютер, ноутбук, планшет и пара спутниковых телефонов, а также компактная дизельная электростанция и полный комплект автоматической метеостанции.
Место было выбрано с умом: южный склон горы Шептун, чья вершина предназначалась для установки антенны дальней связи. Две речки и бесчисленные ручьи серебристой змейкой обвивали подножие горы.
Первым делом туда высадился десант строителей, которые, забрав лес из Пластуна, принялись возводить заимку. Следом доставили оборудование и его развернули. Влад, не отрываясь, следил за стройкой. Лошади заняли свои стойла в деннике, снегоходы и машины с мотоциклом — гараж. Сани и бричка укрылись под навесом. Дом возвели на сваях, а рядом вырыли просторную полуземлянку, превратив ее в ледник и склад для продовольствия. Топливные хранилища закопали неподалеку, понимая, что пополнять запасы придется дважды в год. Воду отвели от ручья, канализацию — в объемный септик. Когда все почти было готово, словно вихрь, прилетела Ия и привезла пару дроидов и дрон с ядерным реактором. От реактора запитали всю электрическую систему, заменив батареи тепловыми панелями, а также утеплили денник. Продовольственный запас впечатлял: мука, крупы, мясные, рыбные и овощные консервы, макароны разных сортов, томатная паста, сухое молоко, яичный порошок, галеты, сушеные овощи, сахар, соль, чай, кофе, джемы, компоты, консервированные и сушеные фрукты. Кухня оборудовалась автоматической хлебопечкой, кофемашиной, электрической плитой, духовым шкафом и прочими полезными мелочами.
Дом был спроектирован с умом: спальная и рабочая зоны четко разделены. Рабочая зона вмещала лабораторию, просторную аппаратную, серверную, кладовую с запчастями и ЗИПами, радиорубку с санузлом и оружейную. Жилая часть состояла из гостиной с камином, кухни-столовой, бойлерной, трех небольших спален и двух санузлов, из которых можно было попасть в предбанник с дровяной парной. В окнах стояли тройные ПЭТ-стеклопакеты, поднятые повыше, чтобы медведи не смогли залезть, и ощетинившиеся снизу железными шипами. В отсутствие егеря, косолапые могли учинить настоящий разгром. На крыше возвышалась парабола спутниковой связи и длинный штырь антенны с фидерами. На вершине Шептуна установили антенну дальней связи с автоматической метеостанцией и проложили кабель к базе. Питание метеостанции обеспечивалось батареями и солнечными панелями, делая ее практически автономной. Расчеты показывали, что проверка заряда батарей, особенно зимой, когда солнца мало — это скорее перестраховка.
Когда все было готово, Влад дал команду Мире законсервировать дачу и сдать ее под охрану. Она прилетела через Владивосток в Дальнегорск, где он встретил ее на дроне. Заодно прикупил всяких соусов, сухого бульона, свежего мяса, яиц и специй. В Дальнегорске свинцово-цинковый рудник снабжал рабочих на удивление хорошо. Мира привезла его вещи, как и свои обновы. Здесь не Москва: в туфельках не пощеголяешь. Еще прихватила акваланг с компрессором: половить трепанга и гребешка в Японском море — святое дело. Егерям для себя это разрешалось, только не на продажу.
Арсенал выдали внушительный: по два автоматических карабина разных калибров, по два гладкоствольных ружья — полуавтомат и вертикалку, ракетницы, фальшфейеры, боезапас — тысяча патронов на ствол. Пистолеты у Влада были свои, Мире же взяли пистолет и револьвер. И еще две мелкашки на птицу и мелкого зверя, и два блочных лука. Мира неплохо стреляла из лука, и с карабинами была знакома не понаслышке. Разгрузив все это в оружейке, принялись сортировать. Стало ясно: их одиссея начинается. Осень уже вступила в свои права, и нужно было успеть подготовиться к зиме. Еще можно было собрать орехи и ягоды, а по первому снегу — выйти за мясом и птицей. Пока не сковало льдом, нужно было понырять в тихих местах, собрать морских деликатесов. Моторную лодку типа «Зодиак» он спрятал в скалах и впервые вышел в море, в совершенно диком месте, где в радиусе километров пятидесяти не было ни души. Надев пятнадцатилитровый баллон, длинные охотничьи ласты и гидрокостюм, он нырнул за трепангом и гребешком. Уже через двадцать минут его сетка была полна. Выгрузив добычу, он нырнул еще раз, и вновь ящик наполнился до краев. Напоследок он решил поймать пару-тройку рыбин и подстрелил двух окуней и трех лакедр.
Влад не из тех, кто пускает дела на самотек. Дотошно изучив методичку по установке датчиков, он пришел к выводу, что в зиму они особо и не нужны. Скоро зарядят дожди, а там и до зимы рукой подать. Тщательно проверив устройства, он обесточил и убрал их на склад. Лишь десяток оставил на ключевых направлениях, чтобы избежать неприятных сюрпризов от местных охотников, а точнее, браконьеров. Те привыкли, что старенький егерь не давал им отпор. Влад этого допустить не мог. Облетая свои владения, он то и дело натыкался на искусственные солонцы — местные готовили их под пантование оленей весной, видел хитрые засеки на тигра и леопарда, плотины, перегородившие реки в ожидании нереста. Все это, разумеется, вне закона. Они тут не с голоду ведь это делают. Шалить не позволено! И все их хитроумные задумки он планомерно рушил. Лишь одного дрона пока оставил в строю — с его помощью и завалы разгребал, и плотины крушил. Занялся очисткой леса от сухостоя. Не зря же в лесном институте учился. В общем, до первого снега работы было невпроворот. На виртуальной карте заповедника он отметил все возможные лазейки и лощины, через которые можно было проникнуть на территорию. Там и расставил датчики. Вдоль единственной дороги, петлявшей вдоль побережья Японского моря, тоже установил сигнализацию в самых удобных для выхода в тайгу местах. На серпантинах и косогорах решил пока не заморачиваться. Вся информация со спутников в режиме реального времени поступала на его сервер, и каждое утро он видел отчет на экране компьютера. Завел три аппаратных журнала, куда заносил все подозрительные отметки на карте и показания датчиков. В его отсутствие журналы вела Мира. Девушка оказалась смышленой и прекрасно справлялась с обязанностями дежурного, а заодно и дежурного радиста: дважды в сутки отправляла данные о погоде. Ее даже зачислили в штат как помощника старшего егеря и положили оклад, который она отправляла родным. На заимке деньги особо и не нужны — магазинов-то нет.
Вот только Титыч опять пропал в тайге. Ушел и не вернулся, хотя уже почти месяц прошел. Но Влад смекнул, что старый кот нашел себе подругу, там у них любовь-морковь. Тем более что Титыч — тот еще фрукт. Сибиряк, да еще и здоровенный, как леопард, ну или как дальневосточные дикие коты. Не подерется, так убежит.
Пока его толком никто не знал, все только присматривались. Из Дальнегорска слали весточки, мол, заказ прибыл. Из Пластуна тоже интересовались, не нужно ли чего. Но Влад от всех отмахивался, ссылался на работу. Интерактивную карту он уже построил, отметил солончаки и выходы термальных вод. Зимой все это пригодится. На дальних озерах бил птицу на мясо — как раз заканчивался период миграции пернатых. У тунгусов заказал нарты и собак. Тут муссонный климат, и если снег пойдет, то пиши пропало — на машине не проедешь. Тайфуны тоже не редкость. Сильных морозов тут не бывает, ну, минус 25, но недолго. Зато снега по брюхо может навалить. Он распределил пункты прикормки оленей и завез туда сено, которое еще от старого егеря осталось. Свое пока не заготовил.
Нейросеть почти полностью развернулась. Теперь он мог с одного прочтения запоминать огромные тексты. По появившимся значкам на сетчатке можно было настраивать ее под разные нужды и режимы. Например, включать ночное зрение или корректировать четкость видения вдаль. Правда, в этом случае сужался угол обзора и пропадала панорамность. Но такой режим был не особо и нужен. Сеть взяла на себя все заботы об организме, поддерживая его в оптимальном состоянии. Причем этот режим работал по умолчанию. Только в экстренных ситуациях она предупреждала о той или иной опасности. Влад разработал специальный протокол связи с компьютером — что-то вроде беспроводного Wi-Fi на частотах, которые могла фиксировать нейросеть, и получал отчеты в автоматическом режиме. Он выписал себе пару небольших беспилотников вертолетного типа и пару дальних — самолетного. Портативный всегда брал с собой, а дальними оперировала Мира с базы. Она даже начала пересчитывать поголовье крупных животных.
С первым снегом началась работа по закладке мяса. Бил Влад в основном кабанов. За один вылет брал по три-четыре подсвинка. Потом — обработка, вяление и копчение. Остатки замораживал порционно. Ледник оборудовал знатный. Его сил вполне хватало на заморозку пяти-шести кубов воды из ручья, которые он потом обваливал в опилках. Дроид вырыл пещеру в склоне горы, где он подвесил вялиться окорока на хамон — но ждать придется не меньше полугода. Это на будущее. Из птицы потом будут тетерева и рябчики — когда снег ляжет поплотнее. Раз в неделю из Дальнегорска в Терней ходила машина. В нее всегда кидали пару коробок фруктов и овощей для Влада. Он просто спускался к дороге, где перехватывал груз. Сотовая связь там не работала, только по радио. Но в Дальнегорск можно было и по спутнику позвонить. В одном из распадков был термальный источник, но ни троп туда, ни тем более дороги не было. Влад притащил туда дрона, который пробил тропу и более-менее благоустроил площадку, разделив потоки воды на два водоема, так как вода была за 50 градусов. Ну, и избушку там поставил с дровяной окопной печкой.
Солонцы специально располагал в таких местах, чтобы браконьерам было тяжело добраться, и ставил там датчики. На крупных ручьях убрал завалы. В общем, к Новому году почти все успел сделать, что намечал. Часть трассы проходила через заповедник, и там появились предупреждающие таблички и дорожные знаки. Он решил встретить Новый год, а потом уже засесть в лабораторию и начать работу над книгой. Снегу навалило столько, что он понял, почему окна сделали так высоко, и дом — на сваях. Если бы не это, то точно бы завалило под самую крышу. Новый год встретили спокойно. Выпили шампанского. Влад накатил самогонки собственного производства. Потом был плов и пара салатов, включая классический оливье. А через пару дней датчики показали движение, и посланный дрон обнаружил три снегохода с двумя седоками на каждом, которые явно не были туристами. Зум показал, что люди ставили силки на пушного зверя. Такой наглости Влад не ожидал. Совсем страх потеряли?
Он взял дрон и полетел в гости к браконьерам. Те, завидев его, припухли, но держались нагло. Влад показал жетон и удостоверение в пластике и потребовал у всех шестерых документы. Он был абсолютно спокоен. Когда браконьеры отказались и стали угрожать егерю, Влад моментально воспользовался своей силой, сгенерированной и ограниченной нейросетью. Ударом тока он вывел их из строя. Обыскал, сделал фото- и видеофиксацию нарушений, забрал все оружие и документы. Потом, нажав на несколько точек, привел в чувство одного, на вид старшего, и объяснил, что документы и оружие они получат только после суда, если тот решит дело в их пользу. А если нет, то тю-тю. Будет огромный штраф, оружие им точно не вернут, и потом еще пять лет они не смогут его купить, разве что нелегально. И судить их будет природоохранный императорский суд, а не местный мировой судья. А он только во Владивостоке.
Затем он улетел в Дальнегорск, где составленные протоколы и доказательства с вещдоками отправил экспресс-почтой во Владивосток. Там природоохранная прокуратура быстро оформит им дело. Копию почтовой квитанции отправил туда же по электронной почте.
Придя в себя, мужики, решившие побраконьерничать, поняли, куда они влипли. Если старый егерь просто физически не мог им противостоять, то этот молодой поставил их на грань разорения. В этом случае у них автоматически отзывались охотничьи билеты и лицензии на оружие, и они были обязаны сдать его в полицию. А если этого не сделать, то им грозил еще и срок за незаконное владение оружием. Ну, и самое главное, не дай бог с ним что-то случится — сразу придут к ним. Других-то он не обижал. Шутки с имперскими егерями плохи.
Через день во время очередного сеанса радиосвязи его попросили принять гостей, а точнее, одного гостя. На встречу напрашивался начальник полиции Дальнегорска. Он категорически отказался и сказал, что как только будет в городе, сам к нему зайдет. Нечего шастать по заповеднику кому ни попадя. Пусть у себя в городе порядок наводит. Через две недели он провожал Миру на побывку к родителям, встречать восточный Новый год. Это было непременным условием контракта со всеми корейцами и китайцами. У них традиция — уходить в отпуск на китайский Новый год. Тогда собирается вся семья.
После проводов Миры Влад зашел в полицию, представился секретарше, показав жетон и пластиковое удостоверение. Начальник принял его тут же.
— Добрый день, господин полковник! Капитан Вольф Владислав Андреевич. Старший егерь Сихотэ-Алинского заповедника. Представляюсь по случаю нахождения в Дальнегорске. Мне передали, что вы хотели меня видеть, — спокойно проговорил Влад.
— Добрый, добрый, господин капитан! Полковник Уфимцев Степан Игнатьевич. Начальник полиции Дальнегорска, — ответил пухлый невысокий человек с огромными залысинами в полицейской форме. — Вот хотел познакомиться, навести, так сказать, мосты к обоюдному удобству.
— Слушаю вас, господин полковник. Так как у меня к вам никаких вопросов нет, то, скорее всего, они есть у вас. Спрашивайте.
— Да вот, вы тут недавно задержали шестерых наших жителей. Ввели, так сказать, их в разор. Они теперь ни охотиться не могут, ни оружием владеть. Вы у нас недавно и, наверное, не все знаете. У нас так не принято. Ну, нарушили люди там чего-то. Не убили же никого и не украли ничего. Обошлись бы внушением на первый раз, да и все. Уверен, что они бы поняли.
— Господин полковник, я не знаю, как у вас принято в городе, а у меня на поднадзорной территории принято соблюдать закон. А закон гласит, что люди находились без разрешения на территории заповедника, ставили силки на пушного зверя, который находится под защитой закона, при оружии, ношение которого запрещено на территории заповедника. Причем не подчинились законному требованию императорского егеря показать документы и стали хамить. Все доказательства были представлены суду, и тот принял решение. Так что все вопросы к суду. Это было его решение, а не мое. Я только исполнял свои прямые обязанности.
— Все-все господин капитан! — поднял руки полковник, — просто вы как-то жестковато отреагировали.
— Я реагировал по закону. И впредь буду так реагировать. Так что закон суров, но это закон. Не заставляйте меня писать рапорт о нашем разговоре. Уверен, что прокуратуре будет интересно послушать ваши рассуждения о том, как тут у вас принято. К слову, территория заповедника менее миллиона гектаров, а территория Сихотэ-Алиня в сто раз больше. Так что охотиться тут есть где и без заповедника. Покупай лицензию и вперед, и прямо. И не надо ничего нарушать и здоровее будешь.
— Владислав Андреевич, зачем вы так? — всплеснул руками полковник, — просто вот пожаловались люди и довольно известные в местном бомонде. Я все понимаю — служба. Мда-с. Все забудьте. Кстати, о вас известно, что вы неплохой врач. У нас тут же сами понимаете больничка так себе. Может вы бы хоть иногда бы наших жителей консультировали. Я понимаю, что Минздрав вам за это не платит, но вы же имеете лицензию и можете принимать частным порядком. Я не прав?
— Почему? Правы на сто процентов. Если будет оборудованное помещение для приема, то могу вести прием частным порядком. Лицензия у меня действующая. Только не чаще раза в месяц, от силы два. Диагностика и нейрохирургия. Обе специальности высшей категории.
— Так давайте я поговорю с главным врачом нашей больнички. Авось найдет он вам кабинет для приема.



Глава 10

Уйдя от скользкой темы, Уфимцев переключился на новую мгновенно. Вот чего-чего, а ссориться с имперским егерем в его планы не входило. Они ребята резкие и им местная полиция не указ. И то, что он приструнил местных тоже входило в его планы. Сам то он не мог их оправить, тут все повязаны. А свалить все на неуступчивого егеря сам Бог велел. Тем более ему уже доложили кто этот новый егерь. В штабе Тихоокеанского флота ему впрямую посоветовали не лезть в бутылку. А то и яйца отстрелят. За него ходили слухи, что он на короткой ноге с Юсуповыми. А Дальнегорский комбинат принадлежал именно им. Так что, если Юсуповым что-то не понравится он вылетит отсюда как пробка из бутылки. Даже фамилию не спросят. И он посоветовал горячим головам поостыть. А то в тайге прокурор — медведь. Даже косточек не найдут.
Дальнегорская тусовка решила, что не следует вести себя непочтительно. Дружить оно завсегда приятнее. И потом врач такого уровня здесь редкость. Столичная знаменитость и тесть у него аж академик. В самом Бурденко командует. Генерал. Теперь если что, то и помощи у него попросить не грех. А то люди стали пропадать в тайге. Расследования зашли в тупик. А требуют то с него. В который раз полковник Уфимцев вовремя понял куда надо держать курс. Простых людей на такой заповедник не назначат. Там отбор как в космос. Туда на арбузной шкорке не подъедешь. Он понимал, что эта должность его потолок и поэтому хотел уйти на пенсию с чистым личным делом. В другом месте он был бы вынужден пахать лет пять, чтобы себя поставить.
Так что он быстро договорился в главврачом Дальнегорской больницы, чтобы он выделил кабинет для приема пациентов столичным врачом с медсестрой и всеми полагающимися причиндалами. Оформил аренду по минимальной ставке на два дня в месяц на предмет консультаций и диагностики. Насчет нейрохирургии он предпочел, чтобы они договорились сами. Как и по ставкам за диагностику. Потом известил об этом весь местный элитарий, как-то директора комбината, главного инженера, прокурора, городского главу, местного мирового судью, главного пожарного и МЧС, местного охотоведа, территориального рыбинспектора и конечно представителя ИСБ. Помнил он и том, что показали браконьеры. Вырубить за секунду шестерых здоровых мужиков — это неспроста. Ох, непростой этот егерь. Совсем непростой. Влад же спокойно вернулся на заимку. Миры не было и пришлось все делать самому. Но ему это было привычно.
На заимке жизнь вошла в свою колею. С утра просмотр всех датчиков, сеанс связи с центром, сброс данных по погоде, заполнение аппаратных журналов. После этого была куча времени, которое он стал пользовать для себя. Его все устраивало. Тут он мог делать все что угодно и начал он с того, что скачал себе базу по 2-Д материалам. Для понимания процессов пришлось ему скачать курс физики. По химии он и так уже поднаторел. Часть жалования он тратил на реактивы и другие ингредиенты для лаборатории. К себе в лабу он забрал все собственные приборы. Потом намереваясь выписать нужные по мере необходимости. Сначала он получил графен, а потом стал экспериментировать с другими материалами. Потом он стал ваять послойно эти материалы исследуя их свойства. Нейросеть ему подсказывала варианты и направляла на нужные рельсы.
Сначала он получил пяток материалов с разными свойствами. Потом начал экспериментировать с их послойным применением. Потом он пошел дальше. На дюжине новых материалов пока решил остановиться. В результате нейросеть ему подсказала, что надо овладеть несколькими функциями. Первая и главная — это функция антигравитации. Из теории, которую он уже выучил как Отче Наш, он знал, что как таковой силы гравитации не существует. Есть так называемое поле планеты, которое сродни силе заряда. Как известно заряженное тело способно притягивать к себе те или иные частицы. Так эбонитовая палочка потертая шерстью притягивает кусочки бумаги. Правда, что такое заряд и как его измерять не сообщалось, но и в современных учебниках он тоже описания заряда он не нашел. Также и с понятием знака заряда. Простейшие опыты показали, что как такового знака у этого самого заряда просто не существует. Сначала его это озадачило, но потом он принял это как аксиому и сразу стало легче двигаться дальше. В результате он вывел, что пять слоев новых двумерных материалов приводят к эффекту антигравитации. То есть если ими покрыть материальное тело, то оно, сохраняя массу, не будет ничего весить на Земле. В качестве примера он покрыл старый медный котел таким слоем и тот просто стал висеть в воздухе. Его он оставил на улице перед входом, чтобы озадачивать приходящих. Потом он покрыл таким материалом свои охотничьи лыжи и смог передвигаться на них безо всяких усилий по глубокому снегу почти не оставляя следов. Он сразу понял, что на таком же принципе работал его дрон, который ему продали Юсуповы. Он разобрал его на части. Но вместо нанонапыления увидел странную ячеистую структуру. Но нейросеть выдала вердикт, что это были старые технологии, когда такая структура тоже давала такой эффект, но гораздо менее выраженный и весьма трудоемкий в исполнении. Далее он не стал углубляться. Изготовление двумерных материалов стоила копейки и он ее вполне себе нормально освоил. Освоение старой технологии оставил на потом. Дальше все его тесты и инженерная подготовка привела к тому, что он решил попробовать сделать на основе такой технологии новые чипы. Двумерна технология позволяла уменьшить их в размерах, практически не ограничивая в скорости обработки сигналов. Так как сечение двумерных систем не превышало один атом, то прототип чипа у него получился компактный и благодаря сочетанию слоев практически не излучающий энергию. То есть охлаждение ему было не нужно. Слои полупроводника, диэлектрика и проводника позволяли такое соорудить. В прототипе у него было под тысячу слоев. На тестировке он получил результаты на два порядка выше действующих чипов. К примеру, он просчитал оптимальную трассу полета до спутников Сатурна за какие-то десять минут, когда его сервер корячился почти сутки. Потом он просчитал во сколько ему обойдется такое производство понял, что не потянет, даже если продаст дачу и квартиру. Дедову закладку он решил вообще не трогать. Да и с ней тоже хватило бы едва не в ноль. Тогда он решил отправить две статьи в журналы Наука и Nature. Он написал об открытии графена — одноатомного двумерного материала и описал его свойства. Авось кого-то заинтересует и может подкинут ресурсов на новый чип. Влад совершенно не рассчитывал на какой-то ажиотаж. Это была малая толика того, что у него уже было в загажнике. Сделав перерыв в исследованиях, он принялся гонять собак с нартами. Ему привезли шесть восточно-сибирских лаек и шесть аляскинских. Он их мало гонял, но собакам нужна была работа, а то они стали грызть друг друга. Конечно, езда на собаках — это не на дроне летать, но он стал получать истинное удовольствие от соединения с природой. Ночевать в снегу и питаться пеммиканом для них было нормой. Плюс он им скармливал мороженную рыбу, которая тут почти ничего не стоила. Он изучил тщательнее всю территорию. Хотя это и заняло много времени. Сейчас имея абсолютную память, он смог бы найти любое место в своем заповеднике. Под конец он смог обнаружить на территории водной части заповедника стаю стеллеровых коров, которые мирно паслись на плантациях ламинарий совсем недалеко от берега. Скорее всего они сохранились оттого, что тут не было никакого жилья. Иначе бы их давно перебили. Насчитав сорок особей, он потом отправил информацию в центр, откуда получил приказ охранять стадо всеми способами и обещанием прислать экспертов для их изучения. Снимки же и видео были немедленно опубликованы и ученые из многих стран вызвались поехать для изучения реликта. Причем за свой счет или получив гранты от университетов. Он давно уже забросил акваланг и нырял просто с ластами и маской. Он уже мог держаться под водой довольно длительное время без воздуха, хотя до рекорда предка Юсуповых пока не дошел. Но он относил это на свои стати. Юсупов, по словам Ии был почти двух метров ростом и весил, чуть ли не сто двадцать килограмм. Ему с его 187 сантиметрами и 90 кило не соперник. Соответственно и специальных клеток у него было просто тупо больше.
Привезя очередной свой улов на базу, он поужинал и выспавшись поехал встречать Миру. У нее закончились каникулы и она прислала письмо, что прилетает в Дальнегорск. Рейс из Владивостока был всего один, так что не ошибешься. Она прилетала не одна. Так получилось, что ее мать недавно умерла, а братья уже стояли на своих ногах. Но младшая сестра, которая родилась от второго мужа после смерти матери стала никому не нужной. Её браться видели в ней лишь обузу и это привело к конфликтую Тогда Мира попросила Влада разрешить ей приехать на заимку и перестала помогать братьям, на чьи деньги они и выучились. Бросать свою сестру там она боялась. Корея уже давно была частью Российской империи и все корейцы говорили по-русски и получали имперское образование. Отец Юнны — младшей сестры Миры был русский военный морской офицер, который служил на базе в Пусане. Перед свадьбой его перевели служить на Северный флот и они не успели оформить отношения, а там он погиб во время шторма и тело его так и не нашли, хотя искала их катер целая команда спасателей. Все пятнадцать человек пропали без следа. По согласованию с начальником базы в Пусане Юнне дали фамилию отца, потому как все знали о предстоящей свадьбе и знали, что Юнна его дочь. Так Юнна Серова и появилась появилась в Дальнегорске. Сестры вышли из вертолета и сразу были перехвачены Владом. Он совсем был не против приезда сестры Миры. Работы на базе полно и пара лишних рук не помешает. Тем более, что Мира ручалась, что девочка ответственная и работящая.
Увидев Юнну Влад остолбенел. Она была настолько красивой, что у него перехватило дыхание. Смешение русской и корейской крови дали потрясающий результат. Огромные глаза цвета мёда, фарфоровая кожа, аккуратный нос и припухлые губы поражали своими пропорциями. Бархатный низкий голос. Почти контральто. И идеальная плавная моторика.
Влад понял, что он попал. Но тем не менее, взяв себя в руки усадил девушек в дрон и загрузив их пожитки вылетел на базу. Там он отдал Мире команду все показать гостье и сам занялся своей живностью обиходив меринов и собак.
Тем временем, Бородин все же опубликовал их совместную с Вольфом статью в «Ланцете» и российском журнале, чем вызвал неоднозначную реакцию медицинского сообщества. Собранные им данные о сердечниках оказались попросту ошеломительными. А лаборатория, где выращивали нано-ботов, благодаря его связям в армии, была засекречена так, словно там ковали ядерный щит. Расположили ее в глухих лесах Тверской губернии. Технологии выращивания этих микроскопических целителей были окружены такой тайной, что проникнуть туда, не зная всех тонкостей процесса, было практически нереально. Сначала все манипуляции проводили в Бурденко, а потом Бородин открыл свой семинар и начал принимать врачей на практику, обучая их новому методу.

Анюта тем временем заканчивала школу и твердо решила поступать в ту же Сеченовку. Она понимала, что спрятаться за чужой фамилией будет сложно, но Бородиных в России, к счастью, пруд приди. Оставалась надежда, что пронесет, и хотя бы поначалу никто не узнает в ней дочь всемирно известного академика. Золотая медаль практически гарантировала ей поступление, и она отпросилась на две недели слетать к брату. Понимала, что потом начнется настоящая суета и вырваться она сможет только после зимней сессии. Ей только-только исполнилось восемнадцать, так как в первый класс она пошла в восемь лет. Бородин считал, что мозг ее еще недостаточно созрел, да и армия ей не грозила. Так что настоял, чтобы в школу она пошла позже. Схватив паспорт и сумку с вещами, она прыгнула в самолет и умчалась во Владивосток. В Дальнегорске ее встречал Влад, и объятия казались бесконечными. Влад отдал ей свою комнату — с Мирой они делили ее спальню. Юнна и не стремилась занять место сестры. Ей не нужно было зарабатывать деньги в поте лица, чтобы поднимать братьев, да и становиться наложницей ей было незачем. Она закончила женскую гимназию в Пусане, куда ее пристроил отец, и там она была как дочка офицера на казенном коште. Они с Анютой были почти ровесницами и быстро нашли общий язык.
Первым делом они поехали смотреть на стеллеровых коров. Пришлось провести строгий инструктаж по пользованию аквалангом, и потом они попарно спускались под воду, чтобы полюбоваться этим чудом природы. Акваланг-то был всего один. Владу он был не нужен. Он и так снизил нагрузку и надевал на девушек 12-литровый баллон. И ограничил их пребывание под водой двадцатью минутами. Потом они полетели к коллеге Влада в Шантарский заповедник, чтобы посмотреть на игры китов. Его коллега их встретил, и они отправились наблюдать за брачными играми этих гигантов. В это время они как раз собирались у Шантарских островов. Егор Кузьмич с хитрецой поглядывал на девушек. Он тут был, как Влад у себя, — бог и царь. Просто званием повыше Влада. Он и спросил тогда, где можно купить такой же дрон, на что Влад пожал плечами и сказал, что ему продали его Юсуповы, но он сделает новый, большей вместимости, и может уступить ему свой. Но не раньше лета. Он понимал Кузьмича. У него водоохранный заповедник, и на моторке много не наплаваешь. Зато он их нагрузил трепангами и рыбой по самые уши. И еще Кузьмич дал им китового мяса. Одного молодого кита выбросило штормом на скалы, и тот погиб. Егерь же мясо сохранил, а то бить китов было строжайше запрещено. Так они и провели все время: ездили на собаках, ходили на лыжах и пару раз посетили горячие источники. Она все время связывалась с отцом и мамой, рассказывая, как проводит время. Под конец даже смонтировала фильм и выложила его в свой блог, где ей досталось много восторженных эпитетов.
Перед отъездом Влад договорился, что ему дадут операционную в аренду на одну операцию в местной больнице, и провел имплантацию нейросети Анюте. Он выдал ей все рекомендации, основанные на своем опыте, и дал базы, которые ей надо будет изучить на первом этапе. Он уже понял, что о наличии нейросети сама сеть не дает распространяться реципиенту, и был спокоен, что Аня не проболтается.
Тут же поговорил с главврачом больницы и заведующим хирургией. Определились по датам консультаций и по операционным дням. Решили, что все операции будут плановыми и будут проводиться два дня в месяц. Консультационный день будет один — народу тут живет немного, так что ажиотажа не будет. Ставки были назначены по нормам Минздрава за такие же операции согласно классности хирурга — так что Влад проходил по высшей ставке плюс надбавка как доктору наук. На него тут же завели табель, и он сразу прошел по палатам и осмотрел пациентов, что тут же попало в табель, согласно которому и будут вестись с ним расчеты. Тяжелых случаев не было. Только один пациент вызвал тревогу. С панкреатитом не шутят, а тут молодой мужчина был совсем плох. Тогда Влад предложил провести замещающее лечение при помощи нано-ботов. Анамнез показывал старую травму живота и алкоголь. Раньше панкреатит вообще не лечили, а обходились диетами и режимом. Сейчас же можно было вырастить нано-ботов, которые заместят пораженные клетки поджелудочной железы и восстановят ее работу. Это, конечно, займет время. Нано-ботам тоже нужно время на «ремонт». Аурная диагностика же показала, что у пациента была старая травма при аварии, которую не лечили, и сейчас это дало острый панкреатит, который он еще и усугубил алкоголем. Анализы же исключили аутоиммунную природу. Ну, картина стала ясна, и оставалось решить вопрос с оплатой.
Так как Влад был не в штате больницы, то она могла оплачивать его услуги как приглашенного специалиста, а потом уже представить все счета страховой компании. Рабочие комбината были все застрахованы, и страховая подтвердила оплату. Тогда он взял образцы тканей и крови и улетел к себе, чтобы у себя в лаборатории приготовить субстрат с нано-ботами. Он вырастил нано-боты и через две недели прилетел для лечения. Перед введением нано-ботов он показал их в микроскоп. Своего гастроэнтеролога в больнице не было, и стекла смотрели главный врач и его заведующий терапии. Они впервые вживую увидели колонии нано-ботов, о которых спорила медицинская общественность. Но они знали, что Влад был соавтором этого метода, который назвали методом замещающей терапии Бородина-Вольфа.
На следующий день пациенту ввели нано-ботов, и Влад, доверив наблюдение за его состоянием опытному заву терапии, отбыл на базу. Штат там был обучен вдоль и поперек, мониторинг течения болезни они вели как по нотам. По расчетам Влада, первые признаки улучшения должны были проявиться уже через неделю, а полное восстановление ожидалось не раньше, чем через три. Разумеется, все это время поджелудочную требовалось беречь, придерживаясь предписанной при панкреатите диеты.
Уже на базе от отчима он узнал сенсационную новость: их выдвинули на соискание медали Пастера! Редчайшая награда, учрежденная Шведским королевским медицинским обществом аж в 1892 году. Престиж — да, деньги — нет. Затем на Бородина вышли представители Ассоциации американских страховщиков с предложением раскрыть его метод во имя всеобщего блага. Бородин к тому времени был уже академиком и генерал-лейтенантом, а такие люди, как известно, стоят недешево. Он озвучил цену технологии как двухкомпонентный платеж: первый — за полное раскрытие секрета, второй — процент с каждой процедуры. Американские страховщики прикинули и поняли, что покупка технологии с последующей выдачей лицензий обойдется им куда дешевле. С русскими страховыми компаниями Бородин планировал договориться о продаже лицензий с первичным обучением и авторским надзором. Так и решили. Конечно, если бы всем этим занимался Влад, он бы и половины не выручил. Не тот вес у него в научных кругах.
Теперь можно было вплотную заняться чипом. Для начала — выбрать место для производства. Производство планировалось полностью роботизированным. Контракт с Минприроды был подписан на 10 лет с возможностью продления, и разрывать его Влад не собирался. Он настолько прикипел к этому месту, что шумные мегаполисы больше не привлекали. К тому же его вполне устраивала строгая пропускная система — без его ведома никто не имел права соваться на территорию. Конечно, идеально было бы разместить производство на собственной земле, но он не настолько богат, чтобы выкупать казенные земли. О частных угодьях и речи быть не могло. И унижаться, прося земли у тех же Юсуповых, ему не хотелось. Поэтому пока он решил разместить производство под землей, вырыв помещения в одной из сопок.
Роботизированные линии он спроектировал на основе японских роботов. Отечественные аналоги тоже были неплохи, но они были завалены заказами, а японцы обещали все сделать быстро, да и логистика у них была налажена. С появлением денег он прикупил у Юсуповых еще два дрона. Сама линия состояла из двух частей: одна для производства двумерных материалов, другая — для сборки чипов. По его расчетам, эти чипы на несколько порядков превзойдут новые квантовые разработки и избавятся от целого букета их проблем, таких как сложная криогеника и хрупкая внутренняя структура, боящаяся перепадов температур, тряски, малейших вибраций и электромагнитного воздействия. Влад решил не торопиться с их массовым производством, а использовать пока только в исследовательских лабораториях и для собственных нужд. Ему для работы нужна была машина с колоссальной производительностью и низким энергопотреблением. В обычный чип он планировал уместить несколько тысяч слоев. Теоретически — свыше ста тысяч, но практически этого пока никто не делал.
Пока японцы работали над оборудованием, пришла новость о выдвижении его кандидатуры на Императорскую Менделеевскую научную премию за открытие графена. Его статья вызвала широкий резонанс, университеты всего мира повторили его опыты, подтвердив заявленные характеристики графена. Премия, конечно, почетная, но не слишком денежная. Зато патент на изобретение остался у него, и, как только он запустит собственное производство, сможет продавать лицензии.
Пациент в Дальнегорске шел на поправку. Он созванивался с главврачом через день, справляясь о его состоянии. Как и ожидалось, ткани поджелудочной железы приходили в норму. Нано-боты не подвели. Впрочем, они были созданы на основе его собственной ДНК, так что отторжения и не стоило ожидать. А еще через два дня Влад прилетел на диагностику по заранее согласованному расписанию.
Прием начался в десять утра. На прием было записано двадцать человек. У двенадцати он обнаружил незначительные аномалии и инфекции. Все зафиксировал в картах. С такими болячками местные врачи справятся на раз-два. Главное — точно поставленный диагноз. Ведь бывают и латентные случаи, когда симптомы отсутствуют, а болезнь протекает скрыто. Но ауру не обманешь. Она четко показывает, где и что не в порядке. А вот восемь человек требовали особого внимания. У двоих висели тромбы, готовые вот-вот сорваться в любой момент. Еще двое были явными сердечниками, им требовались операции. Одному — шунтирование, другому — замена клапана левого желудочка. Дорогостоящие и сложные операции, которые страховые компании оплачивать не станут, а собственных средств у пациентов не было. Эти случаи требовали особого подхода. Еще двое страдали от явной глистной инвазии — как выяснилось, они обожали строганину. Нахлебались паразитов из-за неправильной заготовки рыбы. Те же японцы подвергают рыбу шоковой заморозке при температуре ниже 50 градусов Цельсия. Замораживают как кровь. При медленной заморозке гельминты выживают и преспокойно переносят холод. А здесь таких низких температур нет, и обычная заморозка от паразитов, увы, не спасает. Теперь им предстоит долгое и мучительное лечение.
Предпоследний пациент жаловался на тугоухость. Раньше слух был в норме, а потом начал ухудшаться. Его обследовали вдоль и поперек, но диагноз так и не смогли поставить. В конце концов, перевели на участок производства с повышенным уровнем шума, чтобы хоть как-то компенсировать вредные условия труда. Аура его была изломана, и Влад предположил, что волосковые клетки, выполняющие роль медиаторов и рецепторов, по каким-то причинам отмирают. Он оставил его на лечение нано-ботами.
Самым сложным случаем оказался последний пациент — молодой инженер после института, жаловавшийся на все сразу. В анамнезе — здоров. Отучился, и его как бюджетника направили сюда на отработку. А потом начались головные боли, прорезалась межпозвоночная грыжа, начались головокружения, потеря ориентации, обмороки, падение зрения. Заснуть он мог только после приема сильных транквилизаторов. После тщательного обследования Влад нарисовал его ауру по памяти, так как программа и датчики пока не были готовы, и попытался объяснить пациенту, что с ним происходит. Как известно, при родах плод испытывает колоссальную нагрузку, проходя через родовые пути, иногда достигающую трех тонн. К тому же, роды, как правило, проходят не физиологично, то есть в горизонтальном положении роженицы. При этом подзатылочные мышцы, крепящие атлант (первый позвонок) к черепу, испытывают спазм, защищая шею плода от травм, которые могут привести к гибели. Своеобразная рефлекторная защита. Но потом этот спазм не проходит и иногда приводит к серьезным последствиям, так как через шею проходит вся система питания головного мозга кислородом и иннервация спинного мозга, как и отток венозной крови. Для устранения этих проблем необходимо снять спазм и восстановить нормальное положение атланта, а также кровоток. Остается надеяться, что нейроны зрительного поля не пострадали, и зрение удастся восстановить. По большому счету это свойственно всем высшим приматам и является следствием прямохождения человека. У животных, передвигающихся на четвереньках, таких проблем не бывает.
С межпозвоночной грыжей можно разобраться хирургическим путем, а вот со всем остальным он попробует справиться иглами. Только вот такая терапия не оплачивается страховыми компаниями. Ему нужно посоветоваться с родными и главврачом и принять решение.
Когда прием закончился, Влад обсудил порядок лечения сердечников и пациента с тугоухостью. Медсестры уже взяли необходимые клетки для подготовки субстрата. Влад собрался в обратный путь. Счет за его услуги оплатит больница.
В следующий приезд он вколол больным три субстрата и снова оставил на попечение терапевтов. Парню с комбината оплатят курс иглоукалывания — недорого, по сравнению с операцией. А вот межпозвоночную грыжу взяла на себя страховая, и Влад устроил показательную операцию, так что вся бригада обалдела от его виртуозности. Ну, не будешь же каждый раз объяснять, что с его-то аурным зрением ему и микроскоп ни к чему.

Всем было интересно, как он собирается оперировать иглами. Влад пообещал еще одну демонстрацию мастерства, но только когда пациент очухается после нейрохирургии. Две недели он возился с поставкой из Японии и монтировал линию в заранее подготовленном тоннеле.
Между делом, разобрался с реактором от Юсуповых. Оказалось, вся соль — в двух компонентах: ускорителе частиц (который разгонял частицы и поджигал ядерное топливо) и преобразователе тепла стержней в электричество. Нейросеть подсказала, как улучшить конструкцию, чтобы меньшим объемом реактора добиться большей мощности. Кожух реактора изготовить — плевое дело. Стержни взял из ЗИПа, трансмутировал их, улучшив топливо, и полностью переделал преобразователь, добавив свои двумерные материалы. Ускоритель почти не трогал, просто уменьшил его, так как теперь не нужно было поджигать такую массу металла. В итоге получился реактор вдвое меньше, но с тройной мощностью на выходе. Почти мегаватт! Хоть в космос лети.

Прежде чем с головой уйти в весеннюю суету, он завершил лечение сердечников и взялся за случай с глухотой, который оказался настоящим вызовом. Волосковые клетки почти полностью погибли, и пришлось выращивать их заново, целую колонию. Это был его первый опыт в подобном лечении, и потому, не теряя ни минуты, дневник с подробным описанием он отправил отчиму, который тут же опубликовал статью. Микроскопические исследования подтверждали успех: нано-боты сотворили чудо, полностью заменив погибшие клетки новыми. До этого считалось, что волосковые клетки — штука невосполнимая.
На операцию по коррекции мышц затылка он вышел один. Лишь попросил анестезиолога присматривать за показателями пациента. Уложив молодого инженера на кушетку лицом вниз, Влад погрузил его в сон с помощью игл, которые ввел по какой-то замысловатой схеме — целых 48 штук! Некоторые умудрился воткнуть даже в пятки. Через час он извлек иглы и, тщательно продезинфицировав, вновь ввел их, но уже в другом порядке. При этом каждый свой шаг он комментировал на русском и тут же переводил на китайский, сопровождая речь написанием иероглифов. Он даже разметил тело пациента линиями, обозначающими потоки энергии в замкнутом пространстве. Еще через час он снова извлек иглы, протер тело спиртом и вывел пациента из сна.
Молодой инженер сел на кушетке и с удивлением понял, что может поворачивать голову, не двигая всем телом. Он несколько раз моргнул, а Влад спокойно объяснил, что спазм он снял, но во избежание рецидива пока стоит воздержаться от излишнего напряжения. Организм должен привыкнуть к новым ощущениям, к тому, что кровоток теперь ничем не ограничен и первый позвонок снова может быть шарниром, а не жестко зафиксированной деталью. Он посоветовал пациенту провести пару дней в стационаре, а затем вернуться к обычной жизни.

Наблюдавшие за процессом врачи не смогли сдержать восхищения и наградили его мастерство аплодисментами.



Глава 11

Полковник Уфимцев вызвал его на разговор и пожаловался, что в последний год пропало несколько человек в тайге и найти их не смогли. Влад внимательно выслушал его и сказал, что попробует найти следы по аурному следу, но нужны личные вещи пропавших людей. Причем именно одежда, которая прилегает к телу, а не личные вещи. Уфимцев тут же распорядился найти и доставить таковые. Влад его понимал — пропажа людей та еще головная боль и с него требуют поиск. Не любит империя, когда кто-то просто так пропадает. Получив ворох одежды он распределил ее по пакетам и промаркировал каждый. Сейчас он летал все время с Титычем, который наконец вернулся из тайги. Его нейросеть тоже развернулась и получился очень умный кот, который мог посылать мыслеобразы. Просто речевой аппарат у котов устроен не для человеческой речи. А вот мыслеобразы — это пожалуйста. Влад только представил какой нюх и слух сейчас у Титыча, если обычные кошки превосходят наголову человека. И Титыч прекрасно считывал то, что ему посылал Влад. Он стал заядлым охотником и выслеживал свою дичь влегкую. Так что кормить его было не нужно. Наверное, только зимой придется подкармливать. Но увидя, как тот выследил и задушил зайца понял, что и зимой он сможет найти добычу.
Специально он и не собирался никого искать, но по местам его пролетов он всегда посматривал вниз. Вдруг что-то промелькнет. Так продолжалось почти месяц и как-то в районе старого солонца, который он еще в прошлом году убрал что-то мелькнуло и он спланировал к этому «что-то». Титыч выскочил первый и понесся к аурному следу. Опустившись пониже в балку ему удалось рассмотреть руку трупа, которая торчала из под павшей листвы. Она-то и давала аурный след. И к удивлению Влада дух или душа трупа никуда не делась, а осталась около него. Он точно знал, что максимум сколько душа может находиться около тела это девять дней. А тут явно больше года прошло. Но дух молчал.
— Эй, как там тебя, — позвал мысленно Влад.
— Чего надо? — ответил дух.
— Мне-то ничего, а вот ты чего тут завис. Девять дней давно тю-тю, а ты все еще тут. Не надоело? — заинтересовался Влад.
— Не могу я уйти. И сидеть тут не могу больше, — как бы вздохнул дух, хотя они не дышат.
— Ну предположим тело мы заберем и похороним. Наверно тогда сможешь уйти за кромку, — предположил Влад.
— А если нет, то что? — вскинулся дух.
— Да хрен его знает, — пожал плечами Влад, — будешь по тайге шарахаться до скончания веков. Мне ты не мешаешь. Беды от тебя никакой. Так что мне фиолетово. Лучше скажи кто это тебя закошмарил до смерти. Тебя год уже как ищут. Я случайно набрел. Меня ваш полковник Уфимцев попросил поискать, а то ему там голову морочат пропажами людей. Ты ведь Лунев Константин?
— А ты откуда меня знаешь…знал? — я тебя не помню.
— Я только год как сюда назначен егерем. Так что вряд ли ты меня знаешь, — не удивился егерь.
— А как узнал то меня? Труп то мой истлел почти. Лица не узнать.
— Так по ауре твоей. Я ауры вижу у людей и зверей. И еще мертвые души вижу, то есть души умерших, но их всех после девяти дней забирают наверх или вниз, то мне не ведомо. Ты первый кого не забрали. На моей памяти. — объяснил Влад.
— Гришка Беспалов меня и Яшку Черного убил. Панты забрал все и золото, что намыли вместе. Тварь такая.
— Так это вы мыли золото на Шептун-реке? Я там видел, что золото мыли и так все засрали, что ужас. Убирать за вами пришлось.
— Да то наше место было. Но это не мы засрали, а Гришка Беспалов — он там остаток сезона еще мыл. Я видел.
— Так ты передвигаться можешь? Как же ты его увидел то?
— Могу. Но мне идти некуда. В городе никого из родных нет. Они все на материке. Жил в общаге рабочей. А родные что — они меня не видят — только ты вот видишь и кот твой. Вон как холку вздыбил. Не любит он покойников.
— А вы не цифровой рубль, чтобы вас любить. Мне так вообще вы все по фигу. А Яшку этого он где закопал? Тут то его нет.
— На прииске. За выворотнем он его закопал. — ответил дух.
— Делааа. Ну ладно я тогда скину координаты полиции — они вас и соберут в последний путь. Только я им про Гришку вашего не скажу. Многие знания — многие печали. А ты можешь и сам наказать его, раз тут остался. Ну там сердечный приступ или еще чего устроить. Мало ли.
— Пытался уже — не выходит ничего, — посетовал дух.
— Ну то ваши дела. Мне до них дела нет.
— А ты возьми меня с собой, — попросил дух.
— Ты шутишь так? Зачем ты мне? Котов пугать? — удивился Влад.
— Ну меня же никто не видит. Я могу там подсмотреть что, или подслушать. Мне это не трудно.
— Да у меня на заимке и нет никого кроме девчушки одной, да кота. Там слушать некого. И потом там камеры стоят везде.
— Да понимаю я, но там хоть поговорить можно с тобой или вот с котом. А то я тут совсем одичал, — пожаловался дух.
— А ты кем на комбинате-то работал? — на всякий случай спросил Влад.
— Я Ай-Ти инженер. Московский политех закончил, а тут на отработке был. Хотел вот чуток золота намыть — матери подарок справить.
— Ишь ты. Политех. Ладно есть там у меня одна работа — приставлю к ней. Кормить тебя не надо. Жалование тоже не платить. Согласен? Только в дом ни ногой, а то развею.
Влад оставил все как есть и не стал ничего трогать. Понаедут потом криминалисты с судмедэкспертами — проходили. По пути скинул координаты на двух трупов полковнику. Дух Костика был с ними. Титычу это было неприятно, но он перетерпел. Умница — что сказать.
Уфимцев быстро организовал вертолет и следственную бригаду. Разрешение на пролет в заповедник он получил и они выдвинулись на место преступления. Нашли оба тела и провели все виды экспертиз. Подозрение пало как раз на Григория Беспалова, у которого оперативно провели обыск и другие следственные действия. Нашли намытое золото и оружие убитых. Мужчину отвезли во Владик держать ответ перед уголовным судом. А тот не был склонен к мягкости. Убийство граждан империи каралось смертью через повешение. Тем более, что убил он двоих. Обоих захоронили на местном кладбище и за счет города поставили памятные плиты. Для такого маленького города это было из ряда вон выходящее происшествие. Одно смущало, что Беспалов клялся и божился, что больше никого не убивал. Но еще шестеро были в розыске. Уфимцев настоял, чтобы глава города отправил благодарственное письмо Министру природы с благодарностью за оказанную помощь их егерем, без которой убийцу бы не нашли. Тем более, что сейчас все переписка шла через цифровой документооборот и их письмо прошло все инстанции. Где было видно кто визировал письмо и кто его подготовил. Что вылилось в благодарность от Минприроды уже Владу. По внутренней переписке, конечно.
Влад же верстал книгу. Договор с издательством уже был подписан и Бородин ждал последнюю верстку от него. Для этого он еще раз пропустил всю книгу через свой сервер и поправил небольшие огрехи. Отправив на рецензию окончательный вариант, Влад успокоился. Сейчас ему предстояла заготовка на зиму, чем он и занялся.
Юнна всячески помогала и не просила особого к ней отношения. Она понимала, что зима предстоит нешуточная и от их запасов много что зависит. Накололи кедрового ореха, фундука, грибов и ягод. Юнна заготовила лимонника и папоротника. Влад научил ее общаться с пчелами и они вместе свернули пасеку, отправив пчел на зиму в отдельный домик. После всех дел Влад решил поговорить с Юнной по поводу ее будущего. Предстояла долгая зима. Припасов было на три года. Не зная как начать разговор он предложил ей пройти тесты. Ничего такого он не ожидал. Конечно, рентгеновского томографа у него не было, но он знал некие хитрости аурной диагностики. Гаплогруппа у нее оказалась D1a1, что было больше характерно для Тибета, но у корейцев тоже встречается. Отец ее носил фамилию Серов, но был выходцем с нашего Севера. Крещеный эвенк или тунгус. Так что ничего удивительного. Аура у нее было здоровая, ровного зеленого цвета с желтизной в районе живота. Каких-либо отклонений он не нашел. Нервная система в норме. Тест на гипнабельность тоже показал, что она гипнозу не поддается. В районе солнечного сплетения были клеточные образования, но за что они отвечали пока не понятно. Он щупом взял образцы клеток, чтобы проверить на что они похожи. Реактивность нервных окончаний менее 0.02 миллисекунды, что очень прилично. Легкие тоже окутывали клеточные образования, как у Влада — она сможет их развить и долго находиться под водой. Минут двадцать точно сможет, а то и больше. Зрение было 100%. Сердце в норме. Очень гибкая. Выносливая — 10 километров пробежит ну не за 30 минут, а чуть похуже, но по пересеченной местности. Рост 170 сантиметров, вес 55 килограмм, объем легких 5 литров с копейками. Волосы очень густые — густота выше нормы для шатенов.
Составив ее карту, Влад внимательно посмотрел на Юнну и спросил чем она хочет заниматься. Сидеть на заимке можно, но надо получить профессию, а не хватать по верхам.
— Мне нравится работать с животными и травами, — призналась Юнна, — травы здешние я почти все уже выучила по интернет-гербариям, а животные мне просто нравятся и они меня слушаются. Н ветеринаром быть не хочу.
— Ну есть такая профессия — ксенобиолог. Очень редкая и готовят их только в МГУ. Там открыли такую кафедру и лабораторию. Только там конкурс как в космонавты. Я могу тебя поднатаскать и подсказать кое-что, но учиться придется тебе самой и только очно. Удаленки у них нет, как и в медицинском. — предложил Влад. — И потом они принимают только на основе вступительных экзаменов. Твои успехи в школе для них ничего не значат.
— Я выдержу. Мне все эти предметы легко даются. Только обществознание не люблю. А так у меня три восточных языка и два европейских. КМС по стрельбе из лука и третий дан в тхэквондо.
— Подожди, третий дан дают только с 18 лет. Когда ты успела получить? — удивился Влад.
— Прямо после выпускных экзаменов мне вручили пояс с тремя полосами, — пожала плечами Юнна, — я занималась на военной базе, а не в школе. Сослуживцы отца постарались.
— Хорошо. Я буду тебя готовить, но тебе придется дать мне клятву на крови. Ты слишком много узнаешь того, что другим знать не положено.
— А что это за клятва? Мне Мира ничего не говорила такого, — встревоженно спросила Юнна.
— Она ее не давала. Ей даже не предлагали. Это большая честь и большая ответственность, но учти, что дав ее ты никому ничего не сможешь рассказать и это может тебя убить. Клятва скорее убьет носителя, чем даст что-то рассказать. Например, у тебя может просто наступить кровоизлияние в мозг или остановиться сердце, — усмехнулся Влад.
— Я никогда о таком не слышала. А кто дает такую клятву?
— Ты не слышала, потому что для этого ее и дают. Это старая традиция была принята еще в ×1Х веке русской аристократией, начиная с времен Александра III. Таких людей очень мало и они всегда держатся вместе и как правило занимают крупные посты. Имен я не назову, но после клятвы ты сможешь это узнать, потому что сама уже не расскажешь? — пояснил Влад. — Я дам тебе сутки и как раз сделаю анализ твоих отобранных клеток. Узнаем, чем ты сможешь нас и себя удивить.

        Юнна после разговора прочитала все о ксенобиологах и загорелась не по-детски. Она несколько раз прочитала чем занимаются ксенобиологи —         «Рациональный дизайн белков с неканоническими аминокислотами, основанный на квантово-химических расчетах, молекулярной динамике и расчете сетей молекулярных взаимодействий позволяет перейти от стадии проб и ошибок стандартного рекомбинантного мутагенеза к управляемой гипотезами белковой инженерии.»         Это для нее звучало как неведомая, но жутко притягательная музыка. И она решилась согласиться на клятву. Она почувствовала, что станет одной из избранных. Зато это откроет такие перспективы, что голова кругом идет.      
Влад же сделал анализ извлеченных клеток и понял, что аналога пока не встречал. Какова их функция придется проверять методом научного тыка. На следующий день он настоял, чтобы Юнна плотно поела, так как она будет лежать после клятвы два-три дня пластом и если жидкость можно ввести через капельницу, то еду нет. Клятве его обучила Ия. Это у них семейное и потом вся семья императора под такой клятвой, премьер-министр и канцлер само собой. Насколько ученых, военных и управленцев. Всего то меньше трех дюжин на всю страну. А Юнне он решил предложить не потому, что она красивая девушка, а потому, что ее мозг весил кило девятисот граммов. А в большом мозгу всегда больше структур. Потом он сделает ей рентгенограмму и посмотрит что и как. После поступления Анюта тоже подпадает под клятву, но это когда она зимой приедет. Кстати, у его деда тоже был характерный шрам на большом пальце, но он о нем молчал как рыба об лед.
Подготовившись, Влад разрезал подушку большого пальца себе и Юнне соединил обе и произнес фразу на непонятном языке. Свет для Юнны погас. Очухалась она через трое суток ужасно голодная и с головной болью. Влад ей подал бульон с сухариками и чай. Пока наедаться было нельзя.
Он ей объяснил действие клятвы. В кровь реципиента попадают нано-боты из крови донора, которые перестраивают организм, но не сразу, а довольно медленно. На это уходит как минимум месяц. Потом нано-боты и дальше работают, но уже менее заметно. Сам механизм работы нано-ботов Ия ему не раскрыла. Там все очень сложно, да и времени особо не было. Он потом решил все-таки исследовать это дело. Просто для понимания процесса. А может потом с прицелом на принятие присяги таким способом.
После этого он ей торжественно подарил небольшой станнер в одном корпусе с игольником для самозащиты. В тайге мало ли что может произойти и не надо таскать с собой карабин. Потому как пистолет вещь может и удобная, но убойность у него так себе, да и на расстоянии свыше 30 метров еще и попасть надо. От волка он не спасет, от рыси и росомахи тем более. А станнер просто вырубит зверя минут на двадцать, игольник же с парализующими иглами тоже в тему. Пара игл кладет росомаху на полчаса как минимум и потом она еще долго будет приходить в себя. Там отходняк как от мощной химии. Весит он всего-то триста пятьдесят граммов без батареи и игл. А в полном снаряжении 550 грамм. Теперь его ей надо будет носить постоянно. Убивать не убьет, но сделает сильное бо-бо. Ну и против хулиганов тоже подойдет. Анюте он тоже такой дал и пару раз она им отваживала любителей навязать свое общество. Летальных игл он пока ей не дал.
Дождались они наконец и строителей биостанции МГУ. Строились они на границе заповедника, чтобы не связываться каждый раз с получением разрешения на посещение заповедной зоны. Влад помог им выбрать площадку и оставил их с их трудами. Это не его епархия — пусть сами разбираются. Но предупредил о том, что лов рыбы и морских гадов в водной зоне заповедника запрещен. Про охоту можно было и не говорить.
Они и дальше занялись подготовкой к зиме. Юнна поехала верхом проверять солонцы у скал, где водилась кабарга. Она в основном жила оседло, далеко не удаляясь от ареала своего обитания. На скалах было полно лишайников, которые кабарга обожала. Подсыпав соли в солонцы она вдруг увидела следы крови. Причем никаких следов того, что кабаргу загрызла харза (уссурийская куница) или рысь не было. Обычно в этом случае оставался сильный мускусный запах от струи кабарги, которая сама по себе уже ценность для охотников. Её можно было продать достаточно дорого. И она — редкость. Проверив следы, она нашла патрон от карабина, которые браконьеры просто не нашли. От него несло порохом. Единственные люди, которые обитали в этом районе были строители. Дорог тут нет и добраться сюда можно только вертолетом. Юнна не взяла с собой рацию или спутниковый телефон, о чем пожалела, но решила проверить строителей и поехала к ним. Когда подъехала к их стоянке она ощутила запах жаренного мяса и мускуса. Там на костре жарилась тушка кабарги, вокруг которого сидели пьяные строители. Подъехав она спешилась, предъявила удостоверение помощника егеря и жетон и потребовала документы у всех строителей.
Те же вместо того, чтобы подчиниться начали качать права спьяну и вытащили оружие. Они просто увидели, что Юнна не вооружена и решили разобраться с ней по-своему. Тогда она достала станнер и уложила всех пластом мордой в землю. Связав всех пластиковыми стяжками она по рации строителей вызвала Влада, который прилетел через сорок минут и погрузил всех в грузовой отсек. Туда же пошла и тушка кабарги и оружие и остальные вещдоки.
Юнна поехала домой, а Влад полетел в Дальнегорск сдавать преступников полиции. Он сгрузил всех в каталажку, а материалы обычным порядком отправил в прокуратуру. Местные полицейские терпеть не могли пришлых браконьеров. Они то понимали все, но к местным у них было свое отношение — могли и спустить, если только их не прихватят егеря. А пришлых они прессовали по полной. Так и вышло. Полковник Уфимцев сам приехал разбираться и сразу понял в чем дело. Кабаргу бить было строжайше запрещено. Её и так мало осталось в тайге — слишком много у нее врагов и без человека. Оформив все как положено он вызвал транспорт для этапирования браконьеров во Владивосток на суд. После чего они поделили тушку убиенной. Влад взял себе заднюю ногу, оставив полицейским остальное.
После этого случая МГУ пожаловалось на действия Влада, которые срывали сроки строительства биостанции на что получили предупреждение природоохранной прокуратуры по найму браконьеров, которые нагло убили краснокнижного зверя и угрожали оружием помощнику императорского егеря. После этого руководство МГУ стало более тщательно отбирать подрядчиков. Им только прокуратуры не хватало.
Влад прибыл глубокой ночью. Войдя в дом, он не ощутил голода. Открыл бутылку самогона, плеснул в стакан, выпил, заедая соленым огурчиком. Нужно было немного расслабиться. Даже чаю не захотелось, сразу направился в спальню, мечтая поскорее уснуть. Промелькнула мысль, что будь это его владения, никто бы тут не выжил. И сам удивился такой кровожадности. Провалился в сон без сновидений.

Тем временем, первый снег тихо падал. Он бесшумно опускался на пожухлые иголки сосен, укрывая землю белым покрывалом. Тайга затихла, ожидая прихода настоящей зимы. В морозном воздухе звенела свежесть, и казалось, что слышно, как перешептываются между собой старые кедры.
На подоконнике дремал Титыч. Его янтарные глаза были полузакрыты, но он не спал. Он наблюдал за кружащимися снежинками за окном. Каждая из них особенная, у каждой своя история. Он смотрел, как идет снег, и знал, что все будет хорошо. Зима — это время покоя и обновления, когда можно просто существовать. Просто смотреть на снег. Просто слушать тишину.
Скоро наступит настоящая зима. С вьюгами, морозами и короткими днями. Но сейчас — время тихой, спокойной красоты. Время первого снега. Время, когда тайга замирает, а заимка становится центром вселенной. И Титыч — ее негласным стражем.
Проснувшись позже обычного, Влад решил отметить это кулинарным изыском. Рыбы было в изобилии, и он решил сварить сборную рыбную солянку и пожарить китовые стейки.

Юнне стало любопытно и она заглянула на кухню. Влад редко готовил сам, но когда он это делал, то получалось поразительно вкусно. Солянка удалась на славу. Отдельно на тарелку он выложил острый перец черри и свежую зелень из небольшой теплицы-оранжереи, которую он пристроил позже. Он накрыл ее специальной пленкой, которой должно было хватить надолго. Кроме зелени там рос лук, чеснок и черемша. Редиска была, но немного. И для красоты он посадил пару лимонных деревьев.
Пока китовое мясо размораживалось, он нарезал тонкие ломтики хамона и дыню. Хамон с дыней — это гастрономический восторг. Два, казалось бы, несовместимых вкуса, давали мощное приятное послевкусие и были идеальны в качестве закуски.
Китовые стейки требовали особого подхода. Готовить их нужно было осторожно, на слабом огне, иначе они станут жесткими, как подошва. Он слегка припустил их с соевым соусом и японским мягким уксусом. Юнне он налил бокал красного вина, а сам все же решил выпить самогона. Он был кристально чистым, тройной очистки на березовом угле и с добавлением настоящего березового сока. Для медицинских целей он оставлял оригинал крепостью 76 градусов, а для употребления снижал крепость до 40 и настаивал на мяте или ягодах.
После шикарного обеда, плавно перешедшего в ужин, они пошли в баню. После бани, распаренные и довольные, они сидели в предбаннике и отдыхали. Как-то совершенно естественно возникла близость, от которой не захотелось отстраняться. Так Юнна распрощалась с невинностью, а Влад прекратил свое бессмысленное воздержание. Даже Титыч выразил свое одобрение мысленными образами удовольствия. Влад не удержался и применил свою магию, доведя девушку едва ли не до обморока. Один оргазм плавно перетекал в другой, и под конец она чуть не потеряла сознание, а Влад вовремя остановился, поняв, что немного перестарался. Такое уже было с Нурией, когда та потеряла сознание, и Влад тогда сильно испугался. После этого он не использовал эту технику, боясь навредить партнерше. Но Юнна, как невинная девушка, восприняла это как должное и тихо улыбалась после этого сумасшествия.

А после этого они долго сидели с глинтвейном у камина и слушали аудиокнигу какого-то фантастического романа, в котором люди осваивали дикую планету, населенную только животными. Давно они так не отдыхали.
Наутро Влад повёл Юнну в подземные туннели, где была установлена его автоматизированная производственная линия. Именно о ней он и говорил, когда привёл с собой энергетическую сущность Костика. Костику было поручено следить за её работой. Ему ведь не нужно ни спать, ни есть. Только снимай показатели. Он присматривал за линией и даже пытался как-то воздействовать на окружающие предметы. Например, научился сдувать листы бумаги со стола. Более тяжёлые предметы пока не поддавались. Ещё он мог задуть свечу.
Влад подробно продемонстрировал и описал основные параметры работы линии. Затем он указал Юнне на стол с монитором и спросил, замечает ли она что-нибудь необычное. Юнна присмотрелась и ответила, что видит какое-то едва заметное мерцание над столом.
— Значит, ты можешь видеть Костика, — усмехнулся Влад.
— Кто такой Костик? — полюбопытствовала девушка.
— Костик — это дух покойного Лунева Константина. Я забрал его с места его гибели. Он почему-то не смог упокоиться, вот я и пристроил его следить за работой линии. Почти по его профилю, он при жизни был программистом, — пояснил Влад.
— Круто. А он разговаривает?
— Да. Он общается со мной мысленно, но понимает и слышит всех вокруг, и тебя тоже. Говорит, ты красивая. Может уронить бумагу со стола — так он показывает себя.
Внезапно лист бумаги упал со стола на пол.
— Здорово, я увидела его. Если хорошо присмотреться к этому мерцанию, то можно разглядеть что-то вроде очертаний лица, — сказала Юнна.
— Значит, у тебя тоже есть такие же способности, как и у меня. Другие ведь ничего не видят, — улыбнулся Влад, — так что вы сработаетесь. Только нужно настроиться на него, и ты сможешь его услышать.
Влад громко сказал: «Костик, а домовые существуют?»
— И что он ответил? — спросила Юнна.
— Говорит, да. Он их видит, и они его тоже. Но они его гоняют. Считают, что душам умерших нельзя жить в домах.
— Вот это да. И что, у нас тоже есть домовой?
— У нас нет. Дом новый. Надо попытаться переманить домового у бывшего егеря, но не факт, что он согласится. Пока я не пробовал. Зимой поеду, поговорю с ним. Вдруг он захочет к нам. Иначе он просто заснет, и его не добудишься. Только хозяин сможет его разбудить, а он уехал во Владивосток уже давно.
Влад забрал готовую продукцию и они вернулись в дом.
Тут неожиданно сработало радио и пошел экстренный вызов из Дальнегорска. Юнна ответила и радист сказал, что у них ЧП. На комбинате пострадал главный инженер и ему требуется операция, но он не транспортабельный, у местных врачей нет такой практики и они опасаются его оперировать, чтобы не навредить. Единственный вариант — вызвать Вольфа на операцию. Из Владика будут лететь много дольше. Влад принял вызов и собрав свой медицинский чемоданчик и вылетел в город. Титыч на этот раз остался. Ему явно не хотелось покидать теплый дом.
Влад прилетел прямо в больницу и сел на вертолетную площадку. Пройдя через приемный покой, его провели в палату. Главный инженер комбината был мужчина 55 лет от роду. В анамнезе инфаркт миокарда, почечная недостаточность после пиелонефрита и противопоказания на общий наркоз. Попал под вагонетку с рудой. Диагноз — политравма: переломы рёбер, травма живота и перелом таза с повреждением крестца. Блин, что с наркозом делать не понятно. На все аллергия. Да еще сердце слабое и почки тоже. Анестезиолог только развел руками. Ну не закисью же азота его накачивать. Тем более ее давно не применяют.
Влад решил наколоть его иголками, но сказал анестезиологу держать наготове пропофол. Мало ли что. Как только он ввел пациента в сон оказалось, что у него еще и гемо-пневмоторакс. Кожа на груди хрустела при нажатии — еще и подкожная эмфизема. Влад проколол большими иглами грудную клетку выпустил воздух. Сначала он купировал торакальное кровотечение, сняв опасность от гемоторакса. Потом занялся животом и уже в конце занялся тазом с крестцом. Убрал обломки тазовых костей, соединил их обратно и зафиксировал титановыми скобками. В общей сложности операция длилась шесть часов и все это время действовала именно его анестезия, а не химия. Он подписал протокол операции и отметку в табеле. Видеозапись операции прилагалась к истории болезни. Уже было раннее утро и он не стал оставаться, а решил лететь обратно, хотя ему предлагали отдохнуть в свободной палате. Только он заехал в офис экспресс-почты забрать свой заказ. Ему прислали материнские платы, сделанные по его чертежам. Пора заняться своим сервером.
Дома отдохнув он вплотную сел за сервер. У него было 4 материнские платы по 6 процессоров каждый. Все они были подключены параллельно с отдельными оптоволоконными связями между собой и общей памятью. Каждая плата могла выдать 10 ^ 36 степени операций. Или ундециллион. Но фиг с ним, лучше говорить 10 в 36 степени, а то в этих терминах больших цифр можно и запутаться. И это на порядок выше, чем современные суперкомпьютеры. А там еще они и энергию жрут как не в себя. Им же охлаждение нужно, а его процы совсем не греются. Он обошелся одним общим вентилятором на корпус. Проблема только будет в мониторах. У них скорость отклика пока конечна. Там надо менять жидкие кристаллы на микросветодиоды. Они будут реагировать быстрее. Но их еще надо произвести. И нужно делать уже 3-Д принтер. А то с таким исполнением он три года будет запчасти делать на стороне. А если запустить все 4 платы, то это будет вообще улет. Еще процессоры памяти не сделаны. Они-то как раз сейчас и печатаются в тоннелях.
Наконец вышла их с отчимом книга под названием «Теория и практика метода клеточного замещения, и вопросы новых возможностей организма человека». Тираж был не очень большой, но издательство тут же получило заказ на переводы на пять европейских языков и четыре восточных. После этого его выдвинули на получение звания профессора комиссией ВАК и ушло на подписание в Минобрнауки.



Глава 12

Потом будто гром среди ясного неба — звонок от отчима. «Придется, — говорит, — в Стокгольм мотаться, медаль Пастера вручают на католическое рождество». Владу, сидя у камина с красивой девушкой, перспектива лететь на другой конец материка за какой-то цацкой на лацкан совсем не улыбалась. «Пусть отчим получит, — подумал он, — ничего с ним не станется. Зато покрасуется, потусуется среди этих аристократов, у которых в голове одна политология, да и та — не наука, а так, выпускают дипломированных недоучек». Вообще вся эта старая знать, казалось, выродилась до уровня какого-нибудь XIV века. И то, те хоть воевать умели. А эти… просто отбросы общества, но пока еще у власти. У Влада свои планы на жизнь, возиться с этими… не хотелось. Медаль Пастера, конечно, награда серьезная, раз в десять лет вручается. Но он даже на сотую долю не реализовал того, что у него в руках. Скоро тридцать стукнет, и ему вполне комфортно там, где он есть. Светские рауты его не привлекали. А вот на вручение Императорской премии ехать придется, тут уж не отвертишься. Аккурат перед Новым годом. И встречи с Юсуповыми не избежать, они такие мероприятия не пропускают. Ладно, недельку придется вырваться. Тут же позвонил, распорядился расконсервировать дачу. Квартиры сданы, а дачу он пока оставил за собой. Юнне оставил инструкции и вылетел в Москву. Вопрос, где взять подходящий гардероб, не стоял — в Доме Зинаиды Юсуповой сошьют все, что угодно. Там он и заказал фрачную пару из лучшего китайского шелка с египетским хлопком тройной скрутки. Жилет — льняной, белый, бабочка — темно-зеленая. Встретился с отчимом и матушкой. Анюта где-то в Альпах околачивалась, каталась на лыжах. И пока никто не догадывался, чья она дочь, пользовалась моментом. Мало ли в Бразилии Педров…

Вечером 30-го декабря они с отчимом и матушкой уже подъезжали к Кремлевскому дворцу. Каждому лауреату полагалось два сопровождающих. Была бы Анюта, взял бы её, а так отчим — фигура солидная, гигант науки со всеми своими регалиями. На нём мундир генерал-лейтенанта, ордена Святого Владимира, Анны 3-й степени, Золотой орел, знак академика и, конечно, медаль Пастера. У Влада скромнее — знак профессора и медаль Пастера. До орденов он пока не дорос. Награды и чеки вручал сам Император Иван VI, старший сын Ивана Пятого Победителя. Молодой, крепкий мужчина с проницательным взглядом и безупречными манерами. Высокий, под 190, плечистый. Видно, Юсуповские гены дали о себе знать — его матушка была из Юсуповых. На нём полувоенный френч, без единой награды. Все знали, что Иван Пятый говорил, что Императору неприлично награждать самого себя, он награждает своих подданных, а его награда — царствие небесное. С тех пор цари перестали принимать ордена, даже иностранные. Невместно.

После награждения все переместились в банкетный зал, а оттуда — на бал, который Государь давал по традиции, один из четырех в год, как заведено еще со времен Александра Третьего. Только даты немного сместились. Главный — пасхальный, потом майский — победный, в честь победы в Великой войне, и осенний — в честь принятия основных регалий Российской Империи, в первой неделе октября.

С четой Юсуповых обменялись поклонами, словно едва знакомы. Ия была, как всегда, неподражаема. Её братья — словно каменные сфинксы, державшие в руках четверть экономики империи. За маской холодных аристократов скрывался несметный ум и творческая жилка всего клана, пожалуй, самого богатого на планете. Недавно они открыли очередное месторождение золота в предгорьях киргизских земель, что подняло их авторитет на невиданную высоту и позволило России инвестировать миллионы в новые технологии. Говорили, у них в загашнике еще пара месторождений покрупнее, но пока придерживают, не хотят обваливать рынок.

Перечислять, чем владели Юсуповы, было бессмысленно. Старший брат Ии стал канцлером империи, вторым человеком в стране. Клан держал под контролем почти всю атомную промышленность, треть сталелитейной, треть цветмета, половину газодобычи, пятую часть нефтяных полей Сибири, весь Норникель с его платиной и медью. Половину золотодобычи, треть химических заводов, миллионы гектаров пахотных земель, почти половину всех калийных удобрений, треть азотных и почти все фосфаты. Плюс военные контракты и оружие, больше половины производства порохов. Только в самолетостроение, скоростные железные дороги, большой космос и гражданское судостроение не лезли. И, конечно, они были на острие новых технологий. Медицина тоже входила в сферу их интересов.

Влада интересовало другое. Он достаточно изучил часть нейросети, которую сохранил, когда инсталлировал её коту. Дальше ему нужен электронный микроскоп и более глубокие исследования. Такого оборудования у него не было, и он решился приоткрыть завесу тайны Юсуповым, чтобы воспользоваться их базой для дальнейшего изучения нейросети. Он надеялся найти способ ее производить, вернее, выращивать. На приеме он незаметно передал Ие запаянную пробирку с кусочком ткани нейросети, чтобы она могла взглянуть на нее под микроскопом. Реакция последовала незамедлительно. Ия прилетела к нему на дачу уже на следующий день.

— Что это было? — сразу в лоб спросила она. — Там одна спираль РНК и куча неизвестных белков.

— Это часть волокна биологической нейросети, — спокойно ответил Влад.

— Откуда?

— Один покойник подарил, когда умирал, — пожал плечами Влад.

— И зачем ты мне это показал?

— У меня нет вашего оборудования, чтобы изучать возможности выращивания новой нейросети, — пояснил он. — А у вас, может, найдется что-то, что позволит установить последовательность нуклеотидов. Еще нужен электронный микроскоп, которого у меня нет. Даже в лаборатории Минздрава такого нет.

— И что потом? Попытаешься масштабировать? — Ия приподняла бровь.

— Зачем? Ни в коем случае. Слишком неизведанная вещь, хотя и перспективная. Позволяет поглощать огромное количество информации и оперировать большими знаниями. Я вон за три месяца выучил физику, химию, инженерное дело и высшую математику с материаловедением.

— Ты себе установил бионейросеть? — в голосе Ии прозвучала тревога. — Ты хоть понимаешь, какой это риск?

— Никакого риска. Я ставил по инструкции, но сначала выучил язык. В русском вообще нет некоторых понятий. А потом ваш реактор улучшил. Уменьшил его и увеличил мощность — сейчас он выдает 1 мегаватт при вдвое меньшем весе. Потом графен сделал, за что и получил премию. Но сейчас на его основе смастерил новый чип с запредельными характеристиками. Только оперативка под две сотни терабайт тянет. Но она пока не готова. Процесс непростой — там более ста тысяч слоев надо наложить в определенном порядке. А основная память будет под сотню эксабайтов. Скорость уже замерил — примерно 10 в 36 степени.

— Сколько? — Ия округлила глаза.

— 10 в 36 операций в секунду. Я рассчитал полет к Юпитеру и обратно за семь минут. И это только на одной материнской плате, а у меня их четыре. С помощью этих материалов можно делать абляционную защиту корабля, входящего в атмосферу со второй космической скоростью, толщиной всего в пару миллиметров. И никакого перегрева. И она не будет одноразовой. Ну и до кучи там еще полно плюшек. Все перечислять — замучаешься, — закончил Влад.

— Ты же понимаешь, что будет, если ты засветишь такой чип? — полуутвердительно спросила Ия.

— Не буду я никому ничего показывать. Ваша политика, скорее всего, верна. Не готово человечество к таким вещам. Чип сделаю, но всего раза в два производительнее нынешних. Деньги очень нужны на исследования. Все заказы приходится прятать и рассредоточивать по производителям. А это все изделия не поточные, поэтому дорогие. Вообще вот память доделаю и сделаю 3D-принтер, чтобы самому все делать, а то японцы уже вовсю интересуются, что я делаю и для чего, — вздохнул Влад.

— Эти ушлые ребята. Они инновации за версту чуют, — кивнула Ия. — Ладно. Мы можем тебе предоставить анализатор. Он посчитает нуклеотиды в РНК. А электронный микроскоп сможем тебе организовать в аренду. Покупать такое чудо техники — денег жалко. Он работать будет пару сессий в месяц, а потом простаивать. Мы сами его арендуем.

— Тоже нормально. Больше ничего и не надо. Я потом принтером обойдусь.

— Ты этот образец нам сможешь отдать? Мы его тоже покрутим.

— Так для этого я его и отдал. Мало ли, что вы нароете, чего я не увижу. Просто потом, если удастся синтезировать ткань для нейросети, можно вашим адептам ее инсталлировать. Скорость обработки информации возрастет в разы. Может, даже не такую продвинутую, как у меня. Потому как я всех ее возможностей еще не понимаю.

— Рано об этом говорить. Сначала посмотрим, что это за зверь такой, — Ия покачала головой.

— Слушай, а почему вы космосом не занимаетесь? Я что-то не видел ваших компаний в космических программах, — вспомнил Влад.

— Кто тебе такое сказал? Мы спутники делаем, а выводит их Роскосмос. Нам химические ракеты в принципе не интересны. Это каменный век. А спутники у нас продвинутые, и каналы связи сдаем в аренду, как и космоснимки. Еще у нас два телескопа летают. Пока не решена проблема невесомости, в космосе человеку делать нечего. Мы эту проблему решили, но там нужно много энергии, а наши реакторы пока такое не могут дать. То есть могут, но они тогда весить будут прилично и места занимать. А тяжелой ракеты пока у Роскосмоса нет. Нам же надо тонн пятьдесят на орбиту забросить, чтобы и вода была, и воздух. Поэтому пока пусть Роскосмос летает. Нам это неинтересно. А ядерные движки мы в космос не пустим. Опять власть имущие превратят все в оружие. Пусть пока на химии летают. Спички — детям не игрушка.

— Слушай, я же под клятвой. Чего я еще не знаю? — удивился Влад.

— Забыла я просто. Искусственная гравитация есть, она существует. Но мы намеренно не даем ей ход, потому как с этих станется…двинуть к Марсу на химии. Это полгода туда и полгода обратно. Там только воды тонн двадцать надо тащить с собой. Там то ее нет нигде. Плюс еда, воздух, топливо. Все вместе чуть ли не сто-сто двадцать тонн. И это по минимуму на двух человек без высадки на поверхность. А если с ней, то еще столько же. Овчинка выделки не стоит.
— Ну в общем да. Риск огромный. И после полугода в невесомости что они там нагуляют по поверхности. Слезы одни. — согласился Влад.
— О том и речь. А если им дать гравитацию, то точно полетят. И потом — это штука посильнее Фауста Гёте. Это универсальное оружие. Если правильно применить, то смять что-то в лепешку проблем нет. Нам с ядерным оружием и так приходится разбираться. Так что не буди лихо пока оно тихо.
— Все ясно. Тогда у меня больше вопросов нет. Давай тогда чайку что ли. Соловья баснями не кормят, — закруглился Влад и пошел заваривать чай.
Затем прилетела Анюта, и они с отчимом занялись установкой нейросети. Оперировал Влад. Все-таки, отцу не стоит резать собственного ребенка, тут уж деонтологию никто не отменял. Влад тщательно перебрал материалы для изучения, поколдовал с электронным микроскопом в институте Бурденко и улетел обратно. Анализатор должны были доставить прямо в Дальнегорск.
Чем глубже он погружался в тему, тем острее ощущалась нехватка квалифицированной помощи. В конце концов, он собрал свой собственный сервер, благо память как раз подоспела. Вместо монитора приспособил пока экран последнего поколения. Внедрил логическое ядро в процессоры, установил программу распознавания речи с субтитрами — на период обучения, а также систему распознавания лиц. Перекачал большую часть данных с флэшки на сервер и через спутник вывел его в глобальную сеть. Затем установил программу-анализатор кодов. Сервак тут же взломал все банковские коды и пробил защиту правительственных серверов. Теперь можно было найти любую оцифрованную и выложенную в сеть информацию. Закрытые данные, которые физически находились на сервере, пусть и защищенные паролем или аппаратными средствами, стали доступны этой мощной машине. Для проверки он расшифровал переписку Тихоокеанского флота России и Японии. С кристалла перенес криптопрограмму на сервер, и тот вскрывал теперь все замки. Особенно его развеселило, насколько примитивно были слеплены алгоритмы биржевых роботов. Никто даже не подумал о серьезной защите! Алгоритмы читались на раз-два, и по ним можно было предсказывать торги как ценными бумагами, так и валютами. Тогда он дал команду серверу, которого окрестил «Бабаем», разработать программу-ловушку для биржевых операций. Фишка была в том, что Токийская биржа учитывала операции до второго знака после запятой, а Гонконгская и Нью-Йоркская — до третьего. На этой мизерной разнице и делались халявные деньги: на виртуальный счет падали сотые доли центов и йен, которые при масштабе в сотни тысяч транзакций в час приносили колоссальную прибыль. По достижении определенного лимита виртуальный счет обнулялся путем приобретения бумаг, которые потом уходили в залог банку под новые кредиты игрокам. В результате перекрестного перезалога акций и облигаций свободные деньги выводились в другую юрисдикцию, где превращались в цифровые, которыми можно было оперировать относительно свободно. Главное, чтобы суммы не были заоблачными. И каждая операция, исходя из опыта, не должна длиться больше месяца, а скорее даже меньше.
Поскольку Китай, Сингапур, Гонконг и Токио были оцифрованы, открывать и закрывать фирмы-однодневки было проще простого. Все делалось удаленно. Никто не требовал личного присутствия регистратора, предъявления паспорта и так далее. Директора были номинальными. Счета открывались автоматически. Цифровая подпись оформлялась на номер телефона или сим-карты, которую было подделать настолько легко, что Влад даже не поверил, что все так запущено. Тогда он набрал Лешку-хакера с Горбушки и предложил ему поучаствовать, так как следить за всем этим он попросту не мог. Просто не было времени. Лешка загорелся и, по всем правилам хакинга, устроил ощип пера незадачливым брокерам и банкам. Но алгоритм Влад ему не дал, и все контролировал Бабай, после чего Лешка реально поверил, что имеет дело с каким-то крутым хакером. Деньги парковались в цифре и были разбросаны по всему миру.
Бабай получил команду собрать денег на опыты и опытное производство микросветодиодных ламп. Наконец-то он собрал свой принтер, который стал штамповать флэшки, а маркетинг и продажи он отдал Лешке. Затем он выбросил, опять же через Лешку, партию чипов, которые превосходили все, что могло быть произведено по старым технологиям. Потом тот же Бабай создал новую продвинутую операционку для этих чипов. Новые компы стали летать на сумасшедшей скорости, которую порой не выдерживали сами сети. Всякие витые пары стали анахронизмом. Только оптоволокно — только хардкор. Потом был создан Бабай 2, который стал зеркалом первого. И он решил провернуть чистую аферу, назвав его Искином. То есть ИИ или AI по-английски. За небольшие деньги можно было скачать программу доступа к большому «позитронному» мозгу, чтобы быть в курсе всего. Он настраивался на пользователя и мог одновременно общаться с миллиардами людей. Отвечать на вопросы, рисовать картинки, править тексты, писать доклады, общаться в соцсетях за хозяина. По мере роста спроса он ввел еще три Бабая, которые почти полностью удовлетворяли запросы подключившихся. Целью было собрать деньги с публики за небольшое развлечение. Многие находили себе собеседника, могли обсуждать мировые и семейные проблемы, читать вместе книги, обсуждать фильмы. Главное, что он разделял их взгляды и не давил своим мнением. За короткий период миллиарды подсели на такой досуг и бежали домой с работы, чтобы поделиться с Мозгом своими мыслями. Вся эта аналитика скапливалась у Влада, и он потом использовал ее для принятия решений. С одной стороны, это было довольно цинично, но, с другой, люди часто не знали, как поступить в той или иной ситуации, а Бабай давал дельные советы, потому что знал все, что было в сети. Он мог направить страждущего в нужную клинику, где точно окажут помощь, разбирался в хитросплетениях бюрократических процедур, мог посоветовать быстрое лекарство при приступе, до приезда врача, дать совет студенту, как лучше оформить резюме, и тысячи других полезных и не очень советов. А так как он настраивался именно на конкретного пользователя, то ему казалось, что это и есть его друг. Даже элементарно мог посоветовать, где сегодня тот или иной продукт дешевле продается или кто дает скидки, чем экономил большие деньги тем же пенсионерам и студентам, или как починить пылесос. Профессор мог получить квалифицированную консультацию по его интересующему вопросу, а политик — запросить общую обстановку в мире. Автослесарь мог узнать, какие запчасти пользуются большим спросом и почему, а домохозяйки — о том, как работает их участковый. Постепенно Бабай стал явлением в общественной жизни. На него ссылались. Никто не хотел, чтобы Бабай их недооценил. Но Бабай не брал деньги за рекламу. Он никого не рекламировал ни за какие деньги, он просто делился информацией.
Первыми забили тревогу мейнстримные СМИ. Они теперь не могли просто врать, так как тут же все стали писать, что Бабай сказал, что они врут. Пробка из танкеров на Панамском канале — Бабай говорил, что это все вранье, так как космические снимки и переговоры капитанов с берегом показывали, что все идет нормально. Идут переговоры и вроде бы с положительным результатом — Бабай говорил, что система прослушки уловила недовольство той или иной стороны, что часть телефонов была выключена, а значит, одна сторона что-то скрывает. И так далее. Некоторые страны стали отключать сеть, но тут же обратно включали, потому что люди хотели знать, что на самом деле происходит. А как выключить сеть, когда вся информация приходит по сети? Люди давно перестали писать телеграммы и читать бумажные газеты. Феномен Бабая побил все рекорды благодаря скорости и производительности чипов Влада. Конкуренты не могли ничего сделать, так как просто не успевали отреагировать на все вызовы. Мощностей не хватало, да и потребление энергии зашкаливало. Так что клоны Бабая были повержены на корню. Причем политика Бабая была проста: не спрашивают — он ничего не советует. Он просто отвечает на вопросы. И еще он не отвечал на провокационные вопросы или вопросы межличностных отношений, мотивируя это тем, что он не человек и не разбирается в них. Это удел самих людей, а он всего лишь искусственный интеллект. Он может только информировать и помогать по мере своих возможностей.
Влад всегда ржал как ненормальный, когда Бабай решал какие-то малозначительные вопросы. Кто-то снял, как обвешивают покупателей на рынке, и выложил в сеть. Тут же можно было нарваться на публикацию об этом обвешивании от Бабая. Местные мгновенно этого продавца чуть ли не пинками прогнали с рынка. Бабай за него заступился. И все говорили спасибо Бабаю и слали в сеть все непотребство, которое видели.
За все время Влад продал почти три миллиарда копий своей программы общения с Бабаем и стал негласным медиа-правителем планеты. Поддержка общения стоила совсем недорого, что люди могли себе позволить оплатить. Телефон обходился им дороже. Люди — существа социальные, и постепенно появились рейтинги Бабая, классификация по Бабаю, мнения Бабая и куча всяких фейков, которые Бабай спокойно разбивал.
Никто не мог понять, к какой национальности принадлежит Бабай, потому что он со всеми говорил на их языке. Серверы, которые передавали информацию, всегда маршрутизировались по-новому. Все сходились на том, что основной сервер находится в космосе и это все делают пришельцы. Некоторые даже делали медиаконтент от Бабая, снимая фильмы и дорамы. Он с удовольствием помогал снимать. Виртуальные актеры играли роли в виртуальных фильмах. Живые актеры перестали кого-либо интересовать. Они были некрасивы и были подвержены обычным страстям, тогда как виртуальные были богами. Они были прекрасно сложены, мужчины были мужественны, женщины — прекрасны. Люди получали свою сказку. Зачем платить деньги медиазвезде, когда Бабай мог создать медиабога: красивого, умного и тонко чувствующего, или звезду идеальных форм с фарфоровой кожей, которая не требует деньги за рекламу косметики и всегда учтива и вежлива?
Постепенно родился виртуальный образ Бабая как пожилого, но крепкого мужчины с синими глазами, седой короткой бородкой, в свободных одеждах, с небольшим тюрбаном на голове и пронзительным взглядом. Бабай так посоветовал Владу — это был образ верховного брахмана. Его внучка дополнила видеоряд полуазиатской внешностью, учтивостью и одухотворенностью. Открытые плечи короткого кимоно дополняли образ на фоне прекрасных пейзажей. Теперь Бабай мог лично говорить с каждым своим адептом.
Видя такой образ ему просто хотелось верить. Ведь такой честный Бабай не мог обмануть. Он всегда помогал и ничего не просил взамен. Что подкупало всех.
Пока Бабай вовсю окучивал народ, Влад решил смотаться к старой заимке прежнего егеря. С собой Юнну прихватил. А там от дома — одни развалины, природа своё берёт, не остановить. Влад достал заранее приготовленное угощение: чёрный хлеб с солью, карамельки да ещё тёплую гречневую кашу в горшочке. Он, правда, не знал толком, что домовым подносят. Отошёл чуть в сторонку и говорит:
— Угощайся, соседушка-домовой, не побрезгуй. От души приготовил. Хотел позвать тебя к нам на новую заимку. А то твой хозяин старый совсем стал, в город уехал. Так ведь и уснуть можно и не проснуться. Никому от этого не хорошо. А у нас и кот имеется, и собаки, и живность всякая. Только вот жалко дом так бросать. Присмотра нет. Давай знакомиться. Меня Владислав зовут, а это Юнна, моя подруга.
Влад прислушался и услышал что-то похожее на кряхтение. Снег у развалин взметнулся, и показалось тёмное маленькое личико с бородкой и в треухе.
— Здорово, коль не шутишь. Лука Силыч я. За угощение благодарен, соседушка. Так говоришь, мой-то в город подался?
— Точно так, Лука Силыч. Стар он стал. Хозяйство одному вести уже не мог, а дети из города не хотели уезжать. Да и внуки там без присмотра. Нехорошо, — развёл руками Влад.
— То верно. Внуков без присмотра оставлять нельзя. Малы ещё. Ума нет. А кто научит? Небось родители на работе целыми днями.
— Так сын — моряк, всё в море. Деньгу зарабатывает. А невестка тоже работает. Детей-то растить — деньги нужны.
— То верно, — повторил Лука Силыч, — без денег сейчас трудно. — Ладно, соседушка, коли ты ко мне с добром, то пойду к тебе жить. Только вот пожитки свои соберу да каморку свою запру на всякий случай. Вдруг старик захочет вернуться?
— Хорошо, Лука Силыч. Тебя сейчас подождать или попозже заехать?
— Сейчас подожди. Пожитков у меня не так много, полчаса — и буду готов.
И правда, через полчаса Лука Силыч вылез из своей порушенной избушки на снег с сидором на плече.
— Давай-ка ВладИслав присядем на дорожку, — проговорил домовой, с ударением на «И», как у поляков, — по старой традиции, а то дороги не будет.
Они присели, и тут домовой обратился к Юнне:
— Ты, девонька, держись своего мужа. Есть в нём сила немереная. Просто он ею ещё не овладел. — Он залез в свой сидор и вытащил оттуда маленький серебряный медальон на кожаном шнурке. — На, вот тебе от сглаза. Больно красивая ты. А он отведет от тебя злые взгляды. Бери-бери. Коли иду к вам жить, то моё дело, чтобы хозяевам хорошо было. Тогда и дом — полная чаша.
На заимке по приезде домовой тут же стал всё осматривать и принимать хозяйство. Титыч сразу подружился с Силычем.
— Эх, ВладИслав, и кот у тебя пригожий, и умный страсть — настоящий сибиряк, — похвалил Силыч. — И дом справный. И хозяйство что надо. Настоящий царский егерь. И лес вижу, любишь, не даёшь ему гореть. Так что и для меня работа найдётся.
Так Лука Силыч и остался. В доме стало как-то сразу уютнее. Он прибил старую подкову в притолоку рогами вверх, посыпал пороги какой-то травкой и разместил какие-то свои амулеты в разных частях дома.
Так у Влада появилось свободное время для работы. Он тщательно изучал производные нейросети и пытался синтезировать отдельные клетки, некоторые белки и вообще перестал вылезать из лаборатории.
Деньги от продажи программ он вложил в завод по производству мониторов на светодиодах и урезанных чипов. Строить его стали тут недалеко, на территории бывшей Кореи. Проектировал его Бабай, а ТЗ писал Влад. Под заводом он расположил автоматическую линию по производству 2-Д материалов, которым тоже командовал Бабай. Там вообще не было людей — одни роботы.
Что касается нуклеотидов нейросети, то всё-таки удалось составить цепочку, и Бабай смог просчитать порядок синтеза. Задача была очень сложная, и без него точно бы ничего не вышло. Параллельно он давал Юнне базы знаний и готовил её к поступлению в МГУ.
Автоклавы или синтезаторы — непонятно, как их точно называть, были тоже изготовлены позже и размещены в тоннелях. Часть нейросети была помещена туда, и начался процесс синтеза субстрата нейросети. Он представлял из себя вытянутые длинные клетки, которые позже будут утолщаться и потом особым образом свёрнуты — вся технология была на кристаллах. Просто следить за всем человек был не в состоянии. Надо было отслеживать два десятка параметров, чтобы не прерывать процесс синтеза. Продвинутые чипы и нейросети останутся в заповеднике. Завод же просто будет зарабатывать деньги. Мониторы и чипы уже на предзаказе. Спрос обеспечен.
Следующим шагом пошёл этап разработки спутников. На его процессорах. И с его энергоустановкой. В энергоустановке он применил уже максен (*) — новый слоистый материал, сделанный из нитридов и карбидов переходных металлов, — и уменьшил размер реактора до минимума. Там массово были применены графеновые нанотрубки. Осталось адаптировать мнемоническую связь со спутниками. Этот вид связи пока никак не перехватывался земными датчиками, и понять, откуда и куда идёт поток информации, было невозможно на нынешнем этапе развития техники. Систему оптического контроля он тоже полностью изменил, и многократный зум почти не давал искажений для геостационара.
Доделав спутники, он обратился к Ие за поддержкой в Роскосмосе для запуска всех пяти на геостационарные орбиты. Роскосмос внял и принял их к запуску. Автоматический пункт управления разместили на сопке Второй Ключ. Программа по спутникам была выполнена, и наконец пришло время заняться как таковой диагностикой — то есть придумать оптическую систему, которая бы могла считывать ауру, то есть её видеть.
Задача оказалась зубодробительной. Влад что только не перепробовал, но добиться пока ничего не мог. Тогда он взял паузу и начал исследовать сами клетки зрительных полей у животных. Вот Титыч тоже видел ауру, но ему помогала нейросеть. Она-то и вырастила такие клетки, которые были рецепторами ауры. Тогда появилась идея вырастить такие клетки, которые могли бы быть рецепторами ауры. Он пробовал зрительные клетки орла, сокола, ворона, совы. То есть птиц, которые могли охотиться ночью или же обладали уникальной остротой зрения. Туда же попали и кошки. Путем долгих экспериментов он всё-таки вырастил колонию клеток на предметном стекле, на которую направил сфокусированное изображение ауры через кварцевое стекло высокой чистоты. С предметного стекла мнемонические датчики считывали изображение и передавали его на комп, который всё пересчитывал и подавал обработанное изображение на головизор для наглядности. Тут уже стоял его процессор, который мог всё быстро обработать. То есть получилась примерная схема, как обрабатывается световой сигнал через глаза в мозг, потом идёт его обработка, и уже обработанное изображение «осознается» и принимается за эталон корой головного мозга.
Потом он с помощью манипуляций со светофильтрами обнаружил зону спектра ближе к фиолетовому, который давал большую контрастность изображения. Но немного искажал цвета ауры. Пришлось лезть в программу и перепрограммировать обработку сигнала, который бы давал реальные цвета. Опять-таки, как в глазу. Человек же получает перевёрнутое изображение от глаза, а мозг его перепрограммирует в нормальное.
В результате у него получилась экранированная камера, по типу камеры для флюорографии, с линзой и светофильтрами, которая проецировала изображение на пластинку с клетками. Съем информации оттуда был уже отработан. В результате на мониторе врач мог видеть ауру в реальном времени. Доведение всего аппарата он решил отдать Юсуповым. У них все мощности были, и промышленные дизайнеры могли бы придать конечному изделию приятный продаваемый вид. Как раз наступала уже весна, и Ия прилетела сама, чтобы принять аппарат.
Влад показал его в действии, и дело было только за чипом. Под этот аппарат он сделал специальный чип, намеренно его ограничив только поставленными задачами.
Всё ноу-хау было именно в колонии клеток и мнемонических датчиках. Ну, технологию выращивания колоний клеток он передал. С кварцевой лупой они разберутся и без него, также как и со светофильтрами. Единственная просьба у него была, чтобы первый аппарат получила клиника Бурденко, а именно его отчим. И когда они его получили уже в промышленном исполнении, то вся клиника сбежалась посмотреть на такое чудо. Наконец врач мог видеть ауру и определять те или иные болячки. Назвали его аппарат аурного сканирования Вольфа.
В мире аппарат вызвал эффект «немой сцены» Гоголя. Казалось бы, уже всё было известно о всяких методах сканирования, а тут совершенно новый принцип, и который не обманешь. Человек сам показывал своё состояние врачу. Тому оставалось лишь правильно его интерпретировать.
(*) — графен и максен взяты для того, чтобы не выдумывать новые слова. Так читателям будет понятнее.



Глава 13

У Влада оставалось всего три нейросети. Он досконально изучил каждую из них, постиг таинства их синтеза. Клетки росли, как на дрожжах, но теперь предстояло облечь их в ту самую форму, что он видел у оригиналов. Решение пришло болезненное, но неизбежное: распотрошить одну сеть, чтобы досконально изучить структуру кокона. Жаба душила немилосердно, но без этой «операции» не обойтись. Скрепя сердце, Влад вскрыл упаковку и принялся за дело.

Первым делом — образцы со всех отростков, чтобы зафиксировать их расположение. Затем, шаг за шагом, он принялся раскрывать сам кокон, скрупулезно фиксируя каждый этап на видео и делая фотографии в высоком разрешении. Постепенно принцип «сворачивания» кокона перестал быть загадкой. Влад повторил процесс в обратном порядке, тренируясь сворачивать кокон заново. Получилось! Чтобы не лишаться такого артефакта, он решил инсталлировать его Юнне. Сеть была цела и невредима, готова к установке. Договорившись об операционной в Дальнегорске, Влад вылетел туда и установил нейросеть. Хуже Юнне точно не станет, тем более клятву она уже дала. Но оставлять её в больнице Влад не стал — забрал домой. Там уж Лука Силыч присмотрит. Домовой оказался удивительно домовитым, дом будто задышал по-новому. Все-таки свой домовой — это огромный плюс.

Затем Влад достал первую заготовку нейросети и стал её сворачивать, как и тренировался на оригинале. Первые две попытки оказались неудачными, но выбрасывать их он не стал, решил разобраться позже. Зато следующие пять получились как под копирку. Он залил их гелем в формочке и убрал в сейф. Теперь можно запускать следующий субстрат на синтез.

Настало время решать, что делать дальше. Большая статья о нейросетях для ведущих медицинских журналов уже была готова. Методика освоения знаний через мнемоническую связь — отработана. Базы знаний, скомпонованные иначе, не как учебники, — тоже в наличии. Влад уже опробовал снятие динамических и моторных умений. Он сам создал базу знаний по фехтованию и плаванию, установив её Юнне. Девушка почти мгновенно продемонстрировала навыки владения шпагой. Пусть не на уровне мастера, но уверенно, примерно на первый разряд. И плавала она тоже примерно на первый разряд. Технику освоила за три занятия, а потом показывала вполне техничный кроль и брасс. Но тут без тренировок никуда. На основе её умений в тхэквондо Влад установил себе моторную базу, и почти сразу понял, как двигаться, бить и защищаться от ударов. Причем знания всплывали сами собой, не требуя никаких усилий. Влад вспомнил, что у него простаивает вертолет, на котором он не летал, потому что не умел. На дроне летать было просто, а вертолет — совсем другое дело. Он попросил в Дальнегорске снять знания с пилота, чтобы установить их себе. В аэропорту Влад «скачал» опыт у пилота первого класса, и после инсталляции понял, как управлять вертолетом. Осталось отработать навыки на практике.

Теперь настало время политики. Сколько будет стоить нейросеть? Кому её устанавливать? Сколько брать за базы знаний и их разработку?

Главный вопрос — технологию выращивания нейросетей он никому не отдаст и не продаст. Базу знаний по ним тоже закроет для всех. Кому интересно — пусть сами пытаются создать нечто подобное. А пока он установит нейросети всем своим — матушке и отчиму. Юсупову он уведомит и посмотрит на её реакцию. После чего пригласил родителей отдохнуть на заимке, совместив приятное с полезным. Как раз начиналась настоящая весна.

Они прилетели в Дальнегорск, где их встретил Влад. Отчим в отпуске не был бог знает сколько, поэтому взял сразу три недели. Пока летели на заимку на высоте птичьего полета, Влад рассказывал, что где находится. Природа здесь абсолютно нетронутая. По дороге показал стада благородных оленей. Маралов на гону. Остальных сверху толком не разглядишь.

Познакомил их с Юнной. Бородин был поражен её необычной красотой, а мама и так всё поняла. Операцию назначили на завтра. Влад оборудовал себе операционную, и Юнна быстро научилась ассистировать. Теперь в Дальнегорск летать не придётся. Не самые сложные операции можно делать и здесь. Влад показал своё хозяйство, и Бородин понял, почему он не хочет отсюда уезжать. Воздух здесь можно ложкой черпать! Они накрыли стол, ломившийся от деликатесов: икра, гребешки, трепанги, вяленая оленина, хамон, соленые боровики, ягода в сахаре, таежный мед. Хлеб, конечно, свой и всегда свежий.

Вечером у камина состоялся разговор Влада с Бородиным. Начали с того, кому устанавливать нейросети. Всем, кто заплатит? Или выборочно? Какие критерии? Александр Иванович предположил, что спроса особого не будет, пока народ не поймет, что это такое и зачем им такая фича в голове. Он предложил создать частную компанию «Нейросеть» и потихоньку продавать тем, кто готов платить или хочет подняться в карьере. Производство оставить здесь. Груз небольшой, возить не проблема. Привязаться решили к стоимости автомобилей, вроде как штука понтовая, но с точки зрения знаний и возможностей абсолютно бесполезная. К тому же падающая в цене. Базы боевых искусств решили не продавать, только по заказу государства, военным и полиции. Дополнительно будет база по компьютерной грамотности и программированию. Итак, у них получилось: первая база — науки: химия, физика, математика, информатика, биология. Вторая база — гуманитарные науки: философия, обществознание, логика, история, психология, экономика. Третья база — дополнительные знания: языки, междисциплинарные науки, история искусств, литература, музыка, риторика. Все знания на уровне третьего курса университета. Каждый пакет — по одной цене. Затем прикладные знания: выживание в незнакомой местности, топография, география, ориентирование, астрономия, навигация, штурманское дело, меткая стрельба, стрельба из лука и арбалета, управление автомобилем и мотоциклом, управление катером, основы мелкого ремонта своими руками. И только потом — узкие знания по специальностям. На первом месте инженерное дело и конструирование. Потом уже узкие знания: работа плотником, маляром, токарем, станочником на все виды станков и так далее.

Нужно собрать базы, классифицировать и предлагать желающим. Сам Бородин оперировать будет только на первом этапе, чтобы научить хирургов устанавливать нейросети правильно. Особого мастерства не нужно, важна точность и безупречность. Потом он компанию возглавит, придаст ей вес, так сказать. Для этого надо найти отдельно стоящий особняк и сделать там ремонт. И главное — издать несколько больших статей о нейросетях в медицинской периодике и в мейнстримных изданиях. И готовить монографию, которая пойдет на соискание Владу звания академика. Тогда он будет как за каменной стеной. И ещё он предложил пока Юсуповым ничего не сообщать. Как только офис «Нейросети» будет готов — пригласить их на открытие. На том и порешили.

Операции Влад провёл безупречно, и сети начали разворачиваться. Пока суть да дело, он повозил родителей по заповеднику. Были и на источниках, и на ручьях намыли пару грамм золота в качестве приза, опять сгоняли к Кузьмичу на Шантарские острова, ловили рыбу. Влад показал им тигров издалека — у них как раз начались брачные игры. Подарил отчиму волчью доху, а матушке накидку из рыси. В перерывах сливал им базы. Он также отметил, что нейросети поддерживают здоровье и регулируют метаболизм. У Юнны стало просто безупречное тело. За это время никто из них не заболел, не простужался. Оба могли подолгу находиться в холодной воде безо всякого вреда для здоровья. Анализы — просто классика. Даже в стрессе частота сердечных сокращений не превышала 140 ударов. Давление — как у космонавтов. Мышцы окрепли. Юнна смогла выжать на простом динамометре левой рукой 120 килограмм при норме 30–40. Сейчас она могла спокойно сломать руку человеку. Так что нейросеть ещё и жизнь родителям продлит лет на 40–50.

Под конец пребывания их всё-таки познакомили с Лукой Силычем. Бородин недоверчиво пожал лапку домовому и, поздоровавшись, отдал ему подарок, как и мама. А то Силыч прятался, но всё-таки с родителями его нужно было познакомить. Мало ли что. Потом они были просто в восторге — настоящий домовой! В общем, отдых пошёл им на пользу, и они отбыли в Москву в хорошем настроении.
По приезду академик Бородин включил свой административный ресурс и ему подобрали здание в пределах Садового кольца из выморочного имущества от которого государство желало избавится. Оно было не в очень хорошем состоянии, но стояло на берегу Яузы между Садовым и Солянкой. Бывший доходный дом купца Рысева, который из-за затухания рода оказалось выморочным. Казна относилась к такому имуществу спустя рукава и рада была его сплавить. Пока арендаторов выселяли из здания, Бородин получил в городской управе разрешение на перестройку в клинику. Проект представлял из себя восьмиэтажное здание с фасадом на Яузу и пристройками по краям в форме буквы «П» со внутренним двором. Участок это позволял. Предполагалось под клинику использовать три этажа. Первый уйдет под коммерческую аренду, а последние под квартиры внаем. Там же был сектор гостиницы, где могли бы остановится родственники пациентов. Спектр услуг был такой — установка нейросетей и первичная закачка баз знаний, операции по замещению клеток, нейрохирургия широкого спектра. Особенно решили внедрять только что опробованный метод замещения для лечения глухонемоты. Таких больных в России насчитывалось почти полмиллиона, согласно информации общества глухих. Так что клиника пустовать точно не будет.
Александр Иванович отдал в публикацию большую обзорную статью о нейросетях в отечественные и зарубежные медицинские журналы. Там был обозначен только намеком способ выращивания специальных клеток, которые потом сворачивались в кокон. Запустив стройку он заказал все необходимое оборудование для клиники. Денег получилось много, но игра стоила свеч. Он рассчитывал за год все отбить.
Надо сказать, что вести о нейросетях медицинский мир воспринял скептически. Но пока шло строительство Бородин проехал пол Европы с лекциями. Его авторитет был неколебим. В это самое время Анюта просто преодолела все границы изучения медицины и спокойно стала оперировать знаниями пятого курса. И это на втором курсе. Её вызывали на конференции за границу и в России. Она как раз и вела тему избавления от глухонемоты. Её опыты уже публиковались в медицинских журналах. Она с легкостью выучила пять европейских языков и принялась за восточные. Она явно похорошела и перестала быть девчонкой с косичками, а стала стройной спортивной девушкой с мягкой улыбкой и бархатистой кожей. Закаченные ей моторные базы фехтования, борьбы и плавания тоже не остались втуне. Её взяли в сборную Сеченовки по фехтованию и она выиграла шпагу на соревнованиях среди студентов ВУЗов страны. Потом она выиграла первенство страны по плаванию на открытой воде на 10 километров и ее заявили в сборную России на Олимпийские игры в Барселоне. Забегая вперед — она стала трехкратной олимпийской чемпионкой в плавании на 5 и 10 километров и в командных соревнованиях по шпаге. Ей пришлось заменять одну девочку, которая отравилась какой-то незнакомой едой. После чего ее признали секс-символом Олимпиады и она получила кучу рекламных контрактов и кучу денег. Но Анюта была под клятвой и не могла ничего выдать, что не нужно знать чужакам. И она была единственной, кто не одевала гидрокостюм на дистанции. Она не чувствовала холода. Ей даже было жарко, хотя вода чуть не доходила до 20 градусов.
В это время Юнна сдала вступительные экзамены в МГУ и поступила первым номером. Профессор Кирсанов — шеф кафедры ксенобиологии, поинтересовался кто ее готовил и когда услышал, что готовил ее профессор Вольф, сразу снял все вопросы. Устроилась она на даче Влада в Опалихе. Её это устраивало больше, чем общага. Там не было той суеты и шума. Станция рядом, магазины тоже, как и рынок. Ей там было уютно. Она полюбила все, что любил Влад. И воспринимала дачу как его дом, который принял ее. Только вот домового не хватало. Но она надеялась кого-то найти и уговорить жить в их доме. Мало ли брошенных домов в Подмосковье. Лучшей подругой ей стала Анюта с которой они и раньше подружились. Анюта и сама стала ого-го, но когда они где-то появлялись вместе, то срабатывал столбняк у мужиков. Такие две абсолютно разные красавицы вместе — это было посильнее Фауста Гёте. Летом они решили поехать на заимку к Владу. Месяц там это заряд здоровья на весь год. Тем более надо было ему помочь с хозяйством. Он то остался один.
А Влад спокойно делал свои дела. Надиктовывал монографию, проверял и чинил датчики, сделал регламент метеостанции, проверял свои спутники и работу Бабая. Накосил сена лошадям, построил птичник и завел кур. Починил теплицу, напилил дрова для бани. Прошел путину и заготовил рыбу и икру. Заделал дроида-огородника и разбил огород. Будет своя картошка и капуста с тыквой. Кабачки опять же никто не отменял. Потом занялся пищевым синтезатором. В его базе данных была вся технология их производства и производства ингредиентов. Просто, когда он остался один, то готовить было некогда, а питаться кое-как он уже и забыл, что это такое. Поэтому решил купировать такую проблему. И еще занялся проблемой силового щита. Его интересовала защита — все-таки у него было оружие и он понимал, чем ему может грозить выстрел в спину из карабина. А горячих голов меньше не стало. Просто они пока носа не показывали в заповеднике, а вне его он никто. Так — простой охотник.
Потом пришла депеша из центра, что надо на следующий год организовать экотуристические маршруты для обывателей. Место сбора туристов было определено как биостанция МГУ. То есть за пределами заповедника. Там был причал, куда будут прибывать туристы. Сначала смотреть стеллеровых коров, потом пешком по тропам по всяким вкусным местам. Он определил три тропы — к горячим источникам, к Шептун-реке и ручью, где было немного золота и к заливу Китовый ус. Кстати, Кузьмича тоже напрягли, чтобы он организовал просмотр игры китов на Шантарах. На территории биостанции выстроили небольшую гостиницу, где туристы и будут ночевать.
Тропы были уже готовы, о чем он сообщил в центр. Но потребовал егерей как проводников. Сам он все не смог бы охватить физически. А так они бы жили в той же гостинице в сезон. Зимой все рано тропы завалит снегом.
Ну а потом прикатили девчонки. Анютка как раз после Олимпиады, а Юнна после поступления и обустройства. Навели шороха, как понятно и привезли с собой наложницу-профессионалку. В помощь Владу по хозяйству.
Вот уж чего-чего, а такого он не ожидал. Так-то ему Силыч помогал дом держать. Без него он бы зашился наверное. Но лишние руки не пропадут втуне. Найдет он ей работу.
Девчонки сразу попёрлись на горячие источники. Ориентировались они прекрасно. Нейросети работали как часы. Взяли собак, полозья нарт смазали китовым жиром и поехали сами. Оружие им дал Влад. Так-то с оружием в заповедник не пускали. Заодно он им дал датчики. Чтобы расставили по тропе. Юнна была не новичок в управлении нартами. И собаками управляла неплохо.
Через трое суток они притащили на заимку пять тел пострадавших. Все мужчины детородного возраста. Молодые и без сознания.
Влад удивленно вскинул брови, словно вопросительный знак на челе нарисовался.
— Дровишки откуда? — полюбопытствовал он.
— Сарай разобрали, — Анюта ответила ему в тон, — прям на источниках отирались. Избушку обнесли, понимаешь? Все подчистую сожрали. И непонятно как они туда вообще влезли. Ни тачек, ни мотоциклов. Словно их туда ветром занесло, честное слово. Ну, там вертолетом каким или на планере сдуло. Кругом же тайга дремучая. Одна твоя тропка и есть. Ну и распадок этот, в конце концов. Может, на парашютах сиганули?
— А чего ты их скрутила-то? — уточнил Влад.
— Так это Юнка их станнером успокоила. Она же теперь почти как лесничий, типа помощник. У нее все корочки есть и жетон. Она у них документы попросила, а эти сразу в позу: права качать, оружием махать. Ну, она их и приложила немного. Станнер — вещь зверская. Я разок применила, так мужик потом полдня в себя приходил, — пояснила Анюта.
Тут подошла Юнна и протянула Владу документы задержанных.
— Ну-ка, что тут за гости пожаловали? — начал изучать бумаги Влад. — Студентики, значит. С Дальневосточного универа, из Владивостока. Пятый курс, специальности разные. Охотничьи билеты, разрешения на стволы, права, паспорта… О, а вот и лицензия на отстрел марала. Владивостокским отделением военно-охотничьего общества выдана, неделю назад. Интересно кино. Сезон только в октябре открывается, а тут — на тебе, распишись. И путевки нет никакой. Что за ерунда?
Он отдал лицензию Юнне:
— Пробей номер по базе. Чует моё сердце, липа это. Юнна ушла в дом. Проверка — дело пяти минут. А вот отсутствие путевки — это уже серьезно. Обычно все бумаги такого рода выдает та губерния, где охота и ведется. А тут лицуха из Владика, а они вообще-то к хабаровской губернии относятся. Ну, предположим, что они просто заблудились — не катит. На триста километров промахнуться? Да ну, бред какой-то. У них что, навигатора нету?
Тут вернулась Юнна и отрицательно покачала головой.
— Нет такой лицензии. Фальшивка чистой воды.
— Ну, тогда влипли ребята по самое не могу. Грузите их в дрон. Отвезу в Дальнегорск, в обезьянник сдам, — скомандовал Влад. — Кстати, Юнна, скинь мне видеозапись вашего разговора. К протоколу приложим.
В это время один из студентов начал приходить в себя и тут же разразился отборным матом, угрожая Анюте, которая охраняла пленников. Влад уже позвонил в прокуратуру и договорился с Уфимцевым, чтобы задержанных забрали в Дальнегорске. Дежурный прокурор попросил назвать фамилии хулиганов, чтобы внести их в журнал. Влад перечислил всех пятерых и положил трубку. Он вышел на улицу и подошел к связанным студентам.
— Старший егерь Сихотэ-Алинского заповедника, капитан Вольф, — представился он, приложив руку к козырьку кепки. — Граждане студенты, предупреждаю сразу, ведется видеозапись. Вы совершили следующие правонарушения: во-первых, незаконное нахождение с оружием на территории заповедника, во-вторых, угрозы должностному лицу, а именно помощнику егеря Юнне Серовой. И, наконец, у вас обнаружена фальшивая лицензия на отстрел благородного оленя вне сезона охоты. За это положен тюремный срок. Но меру наказания определять не мне, а суду. И судить вас будет не местный судья, а суд во Владивостоке. Так что сегодня вы будете доставлены в полицию Дальнегорска, а все ваши документы и протоколы с оружием будут переданы во Владивостокскую природоохранную прокуратуру. Ваши охотничьи билеты, разрешения на оружие и само оружие изымаются и будут возвращены вам по решению суда. Сейчас вы задержаны.
— Да ты знаешь, кого ты задержал, козел? — прохрипел самый наглый блондин с симпатичным личиком.
— Согласно паспорту, вы — Второв Александр Николаевич, студент пятого курса Дальневосточного университета, — спокойно ответил Влад, взглянув в паспорт.
— Тебе крышка, понял? Отец тебя в порошок сотрёт. Ты мне карьеру сломать вздумал? Да тебя тут завалят и костей не найдут в твоём сраном заповеднике, — злобно процедил блондин.
— Гражданин Второв, повторяю для особо одаренных: ведется видеозапись. Только что вы угрожали мне расправой. Согласно регламенту егерской службы, я имею полное право задержать вас отдельно от остальных и провести дознание на месте, а потом передать материалы в суд. Так что не советую рисковать.
— Ты, сраный капитанишка! Да ты уже труп, просто ещё не понял этого. Тут всё твоё сгорит вместе с тобой и твоими блядями! Ты понял? Отпусти быстро, тогда тебя хоть не убьют! — взбеленился блондин.
Тогда Влад, недолго думая, нажал ему на пару болевых точек и вырубил буяна.
Затем он отвёз четверых задержанных в Дальнегорск вместе со всеми документами и сдал их полиции.
— А где пятый? — спросил Уфимцев.
— Плохо себя вёл. Пришлось оставить на дополнительное дознание, согласно Уложению, — пожал плечами Влад.
— Да это же сынок Второва. Николай Николаевич Второв, который тут у вас некоронованный король всея Дальнего Востока. Богач, каких поискать, — удивился полицейский.
— У нас в государстве есть только один коронованный Император. А никаких «некоронованных» я не признаю. И знать не желаю. Угрожать имперскому егерю себе дороже. Вообще-то, я имею полное право нейтрализовать его и задержать на срок, необходимый для дознания, но не более 45 суток, после чего этапировать его под конвоем в суд. Вам ли не знать, господин полковник, — улыбнулся Влад хищной улыбкой.
— Да я что? Против, что ли? Таких борзых надо обламывать на корню, а то потом вырастет чёрт знает что.
— Уже выросло, к сожалению, — махнул рукой Влад.
Вернувшись, Влад слетал к источникам и обнаружил пять парашютов-крыльев, на которых и приземлились «туристы». Введя Второву иглы по формуле, он допросил его под камеру. Тот не сопротивлялся, и правда лилась из него как из дырявого ведра. Он составил протоколы допросов, которые подписала и Анюта, как официальный гость, и Юнна, как сотрудник заповедника. И там было что послушать: и разбой, и изнасилования, и избиения с издевательствами и даже убийства — лет на 25 и до высшей меры он себе наговорил. Потом он вызвал спецконвой, и его забрали в прокуратуру губернии.
Когда конвой улетел, Анюта призналась, что после общения с этой мразью осталось такое мерзкое ощущение, что ей немедленно хочется помыться. То же самое сказала и Ан Нинг — женщина, которую привезли девочки. Она быстро освоилась и стала хорошей помощницей в хозяйстве.
После этого Влад снова углубился в свои исследования. Девчонки же уже сами всё знали на базе, и проводник им был не нужен. Он занимался силовым полем, но неожиданно решил разобраться с системой искусственной гравитации. Схема у него была, но по расчётам требовалось минимум 50 киловатт, чтобы создать тяготение в треть земного. По расчётам ИИ, этого было достаточно, чтобы жить и более-менее нормально себя чувствовать в космосе. Изучив всё это, он наткнулся на феномен гравитационного выстрела или эффекта гравитационного луча. Он создал прототип установки, теоретически способной отклонять мелкие метеориты от космического корабля. Уничтожение их выстрелом из лазерной пушки требовало кучу энергии, которую нужно было где-то хранить и использовать одномоментно. Реактор не мог выдавать энергию мгновенно, хотя и стабильно поддерживал напряжение. Нужны были конденсаторы. На основе графеновых нанотрубок он собрал прототип конденсатора и батареи. Прототип гравитационной пушки он испытал на склоне, сдвинув огромный валун с полукилометра. Пересчитав энергию гравитационного луча, он выяснил, что установка одномоментно «выпускает» около 12 мегаджоулей энергии. Учитывая, что обычная шестидюймовая пушка дает энергию выстрела примерно в 6–7 мегаджоулей, это был отличный результат. Для этого требовалось два суперконденсатора, батарея и постоянное питание. В итоге гравитационная пушка могла делать выстрел каждые 10 секунд или два выстрела подряд, после чего требовалась 20-секундная подзарядка. На этом этапе испытания были завершены, и он создал две такие пушки, установленные по периметру поляны. Заведя управление на сервер, он передал его Бабаю. Затем была проведена дополнительная проверка протоколов связи с Бабаем. Теперь внезапных гостей можно было не опасаться — ни одна экспертиза не определит поражение целей метательным снарядом.
Николай Николаевич Второв был в ярости. Он, как последний проситель, обивал пороги суда, чтобы хоть как-то облегчить участь своего единственного сына. Но судья был имперский и подчинялся только коллегии судей в Москве. А те сидели пожизненно и взяток не брали, потому что и так неплохо жили на казённом довольствии, плюс привилегии. Потерять деньги ещё ладно, но лишиться привилегий — это смерть. И всё из-за какого-то капитанишки-егеря. Ну, попали ребята на территорию заповедника. Лётчик ошибся, неправильно их высадив. Но влиятельный адвокат объяснил, что нельзя было лезть в бутылку и угрожать егерям оружием. Они таких шуток не понимают и обычно стреляют сразу. Надо было показать документы, объяснить ошибку в сбросе на парашюте, извиниться и попросить сопроводить до границы заповедника, сдав оружие до выхода за её пределы. Тем более закон был на стороне егеря, и он действовал по закону. Но то, что Сашка грозил Смертью ему и его помощнице, выходило за все рамки приличий. И егерь применил свою власть, выбив из него показания о всех его неблаговидных делах на камеру и отправив всё в прокуратуру. Там немедленно завели уголовное дело, и ему воспрепятствовать не удалось. Информация была слишком компрометирующей и при проверке подтвердилась. Два трупа девушек, которых Сашка с компанией изнасиловали и потом, чтобы замести следы, убили и закопали — нашлись. А это сразу петля. Убийство при отягчающих обстоятельствах, совершённое группой лиц по предварительному сговору. Процедура была соблюдена безупречно: видеозапись угроз, предупреждение до объявлено. Рассказал всё он сам, без пыток и принуждения. Экспертиза признала отсутствие физического воздействия на задержанного. Но Второв старший не мог с этим смириться и решил отомстить егерю. Семейный адвокат отговаривал от этого, потому что он сразу попадал под подозрение. А это уже расследовать будут ребята с адамовой головой на фуражках, а они никакого пиетета перед ним не испытывали: это были псы государевы. Он с трудом добился права на свидание, и на нём Сашка ему рассказал, что сделать ничего не мог. Всё было как во сне, он не мог сопротивляться и пошевелиться то толком не мог. Взял все и рассказал, как на исповеди. Он только сейчас понял, что ему грозит виселица. Убийство считалось в империи тяжким грехом. Тем более изнасилование и последующее убийство несовершеннолетней. Все участники этого преступления шли прямой дорогой на эшафот. Оставался только шанс, что император помилует кого-то и заменит на вечную ссылку на Колыму. Но на практике такого еще не было.
Тогда он нанял людей и на двух вертолетах они должны были разбомбить его заимку и потом сжечь все. Егеря в расход с помощницей вместе. Готовили операцию месяц. Набрали в команду отчаянных головорезов. Никто из нормальных отставников командовать этой сворой не стал. Поэтому взяли какого-то старого сидельца, который хорошо знал тайгу. В назначенный ранний час они вылетели с места старта и полетели прямо над вершинами деревьев, чтобы их не заметили на радаре военные. Но они просчитались и их военные заметили, но не придали этому значения и просто попросили опознаться. Но бандиты не стали опознаваться и полетели дальше. На подлете к заимке оба вертолеты были сбиты гравитационной пушкой и рухнули в тайгу. Никто из них не выжил. В тот же день на место аварии прибыли военные и многих опознали, как бандитов и сидельцев. Вычислили кто арендовал вертолеты и кто платил. Наутро люди в черной форме и с адамовой головой на тулье постучались в дом к Второву. Его арестовали и препроводили в Петербург, вернее в крепость Орешек, которая стала имперской тюрьмой.



Глава 14

Военные завершили формальное расследование, так и не обнаружив никаких следов постороннего вмешательства. Вертолеты лежали, искореженные, как смятая жесть, без единой пробоины. Комиссия, скрипя зубами, списала все на пилотов: то ли спешили, то ли потеряли ориентацию и зацепили верхушки деревьев. А там лес — стена вековых кедров и пихт, в полсотни метров вымахали, а то и выше. Деревья-патриархи, обхватом в два метра, им счёт ведут на столетия — заповедник всё-таки. Влада к официальному расследованию не допустили, лишь изредка спрашивали совета. Потом пригнали здоровенный вертолет-кран и, по настоянию Минприроды, обломки техники вывезли из тайги — нечего, мол, заповедную зону замусоривать. После этого внедрили новую директиву: перед полетами в заповедник военные должны быть уведомлены в обязательном порядке, иначе — никакого разрешения на взлет. Раньше формально достаточно было простого уведомления, которое часто игнорировалось.

Вскоре прибыли сезонные егеря-проводники, и Влад прошелся с ними по всем трем тропам, знакомя с маршрутами. Ребята только ахали, глядя на первозданную красоту заповедного леса. Места для стоянок Влад подготовил основательно: дрова сложены, площадки под палатки выровнены, компостные ямы для мусора выкопаны, туалеты обозначены. Все было организовано строго по правилам, и Влад жестко проинструктировал егерей, чтобы те не давали туристам расслабляться. Особенно следить, чтобы никто не отходил от бивуаков. Здесь и тигры, и леопарды, медведи, волки с росомахами — шутки плохи. Все должны быть застрахованы от нападения диких зверей и пропажи в тайге. Иначе поиски влетят в такую копеечку, что мало не покажется. Да и банальная эвакуация — тоже деньги. После знакомства с местностью решили провести тестовую партию туристов, пока не выпал снег и не начался охотничий сезон.

На биостанцию МГУ прибыла первая группа туристов. Или, как их пафосно окрестили чиновники из Минприроды, «эко-туристов» — тех, кто готов платить немалые деньги, чтобы увидеть дикую природу во всем ее великолепии. Сначала их повезли смотреть на стеллеровых коров. Затем разбили всю толпу на группы по восемнадцать человек, и три группы двинулись по тропам. С каждой группой шли по два егеря. Влад возглавил первую группу, направлявшуюся к источникам. Там ему еще предстояло прибраться и подготовить избушку к зиме. Обычно он по тайге предпочитал не ходить пешком, но тут решил тряхнуть стариной. Заказал дрону доставку всего необходимого к источникам через нейросеть. Путь туда занял трое суток, и он сам получил огромное удовольствие от этой прогулки. Тайга с земли — это совсем другое дело. Сверху — одно, а внизу, между вековыми кедрами и пихтами, чувствуешь себя просто букашкой. На источниках группа провела двое суток. Все накупались, наелись походной еды, приготовленной на костре, а потом Влад отпустил группу, а сам остался прибирать территорию и готовить зимовье.

Вскоре Минприроды запустило сайт с маршрутами, выложили красочные фотографии, и у турфирм тут же выстроилась очередь. Ведь раньше доступ в заповедные места для простых смертных был строго ограничен. Кузьмич же пока никого не принимал — сезон китовых плясок начинается поздней весной и летом. А Влад вовсю нарабатывал материал для нейросети. Клинику планировали открыть перед самым Рождеством, и ему предстояла поездка в Москву.

Его работа над силовым полем напоминала блуждание в кромешной тьме с одной спичкой. Все найденные материалы были отрывочными и разрозненными. Пока ему удалось создать небольшое силовое поле над генератором, диаметром около трех метров. Но странность заключалась в том, что поле работало в обе стороны. Войти в зону генерации было также сложно, как и выйти из нее. Но пока хотя бы так. Генератор силового поля был похож на установку искусственной гравитации, но со своими особенностями. Еще одна проблема — поле накрывало генератор, словно куполом. Создать плоский силовой щит не получалось. И энергии уходило немерено на поддержание этого купола. Нередко он всматривался в зеркало, проверяя, не идет ли дым из головы — до такой степени он разогнал свой мозг. Нейросеть, конечно, помогала выводить продукты метаболизма из нейронов и улучшала кровоток. Но, как говорится, терпение и труд все перетрут. И вот, однажды зимним днем, ему пришла в голову идея — инициировать силовое поле с помощью суперконденсатора, а потом просто поддерживать его, а не накачивать постепенно. Он уже усовершенствовал генератор, сделав его односторонним, чтобы поле не накрывало его со всех сторон. Конденсатор позволил создать плоское, одностороннее поле, а не круговое. Потребление энергии снизилось в разы. Воодушевленный успехом, он попытался создать слабое поле для защиты от кинетического оружия, но неожиданно получил совсем другой эффект. Он словно случайно нащупал режим, позволяющий выходить через поле в открытый космос. Поле удерживало воздух, не давая ему улетучиваться из условного помещения в вакуум, но при этом пропускало твердые предметы. Получилось что-то вроде тепловой завесы, только она удерживала внутри давление воздуха. Поиграв с настройками, он добился, чтобы через завесу можно было проходить в обе стороны, но при этом воздух оставался на месте. Он решил потом сделать такую же завесу на дверях дома, но это уже в другой раз.

В итоге он все-таки создал поле, защищающее от кинетического оружия, и испытал его карабином. Поле выдержало выстрел из карабина «Тигр» патроном 7.62×54, поглотив 4000 джоулей при мощности установки всего в 2 кВт. Хотя рассчитать плотность поля он пока не мог. В известных законах физики таких формул не было, и ему пришлось углубиться в основы и ввести такие понятия, как плотность и напряженность силового поля, а также энергия, затрачиваемая установкой, и работа, выполняемая при остановке пули. Эта задача показалась ему невероятно увлекательной.

Чтобы силовое поле остановило пулю, оно должно совершить работу, равную ее кинетической энергии. Предположим, что силовое поле останавливает пулю на очень коротком расстоянии, скажем, на одном сантиметре (0.01 метра).

Тогда сила, необходимая для остановки пули:

Сила = Работа / Расстояние = 4000 Дж / 0,01 м = 400 000 Ньютонов.

Давление, которое силовое поле должно оказывать на пулю:

Давление = Сила / Площадь = 400 000 Н / 0,0000456 кв. м = примерно 8,77 миллиардов Паскалей.

Вот примерно такими рассуждениями он и руководствовался. Но согласно действующим законам физики такое поле построить невозможно, а оно, тем не менее, существует. Приходилось собирать пазл с обратной стороны, описывая то, что уже есть и работает.

Девчонки вернулись отдохнувшие и полные сил, словно напитались солнцем. Анюта, как верная подруга, решила сопроводить Юнну на первое представление на факультете. Профессор Кирсанов собрал новоиспеченных студентов в уютной аудитории и начал представлять каждого. Юнну он объявил первой, с гордостью упомянув, что её научным руководителем является сам профессор Вольф, человек-загадка, не особо жалующий публику, но зато обладатель медали Пастера, первооткрыватель метода замещения клеток и гениальный создатель биологических нейросетей. Да и патенты на 2-Д технологии, особенно на графен, как ключевой элемент, тоже его заслуга.
Тут из-за одной из парт раздался язвительный голос какого-то самоуверенного парня:
— Да лажа это всё! Никакого графена в помине не было! Вольф просто пыль в глаза пускает. Всё это его выдумки, нет никаких доказательств! Фуфло это, а не наука!
Аудитория замерла, словно по команде. Анюта, недолго думая, встала и, подойдя к наглецу, смерила его взглядом:
— И как же ты это объяснишь уважаемой публике? Императорскую премию, значит, зря дали? Или ты у нас выше ученого совета, кто давал заключение на открытие? Может, ты умнее всех, поступив на первый курс МГУ? Зачем тебе вообще здесь учиться с такими-то знаниями? Тебе сразу в академики надо, чего штаны протирать? Ты же не «фуфлыжник», в конце концов.
Парня словно окатили ледяной водой. Он понял, что его тщательно спланированная диверсия провалилась с треском, хотя ему и заплатили неплохие деньги для студента, чтобы посеять зерно сомнения в умах наивных первокурсников. Теперь учиться ему здесь будет ох как нелегко. Мечтал срубить лёгких денег, а оказалось, что его просто использовали и подставили.
Профессор Кирсанов, мгновенно оценив ситуацию, строго произнёс:
— Молодой человек, на первом курсе не стоит делать столь категоричные выводы, не зная предмета. Я жду от вас прошения об отчислении.
Такого поворота парень явно не ожидал. Он с таким трудом готовился, мечтал поступить именно на это отделение биофака МГУ, да ещё и на бюджет! И вот так просто отказаться от всего? Он попытался было оправдаться, но профессор, махнув рукой, указал ему на дверь. Понурившись, тот покинул аудиторию.
Представление продолжилось. Все не могли отвести глаз от двух обворожительных подруг. Две такие красавицы вместе — это было что-то невероятное. Парни смотрели с обожанием, а девушки — с завистью. Анюта, заручившись разрешением родителей, переехала жить к Юнне на дачу Влада. И ей компания, и Юнна не одна. Они купили себе по мотокостюму и чёрные шлемы и гоняли на Владовом мотоцикле. Чёрный мотоцикл и обтягивающая черная экипировка стали их визитной карточкой. Блондинка Анюта и брюнетка Юнна были просто неподражаемы. Неудивительно, что они стали звёздами многочисленных фотосессий, а Юнне посыпались предложения о рекламных контрактах с баснословными гонорарами.
За ними тут же выстроилась длинная очередь обожателей и поклонников, но независимый характер обеих девушек не позволял никому приблизиться к ним слишком близко.
Клиника была полностью готова и ждала только возвращения Влада. Он прилетел и лично обошёл все помещения, внимательно изучая каждый уголок. Всё было сделано на высшем уровне, и претензий у него не возникло. Осталось только дождаться подтверждения визита государя на открытие, но в итоге приехал лишь канцлер. Уже давно был принят новоюлианский календарь, и Рождество Христово праздновалось на следующий день после католического. РПЦ долго спорила и возмущалась, но аргументы были неоспоримы. Здание освятили, отслужили молебен, и канцлер Российской империи торжественно перерезал ленточку.
Первый этаж заняли маститые стряпчие, нотариусы и адвокаты, разумеется, под чутким контролем семьи Рубинштейнов. Они-то в счёт аренды и провели все юридические процедуры, чтобы потом ни один комар носа не подточил. Все уважающие себя конторы стремились обосноваться в пределах Садового кольца, но Москва не резиновая. Тем более центр был под особым контролем, где что попало не построишь. А тут такая удача! Рубинштейны с удовольствием бы выкупили помещение целиком, но пока это было невозможно — условия контракта с казной не позволяли. Но всё равно, иметь контору на берегу Яузы у Солянки — это было престижно, и москвичи это оценили. Здание было перестроено в строгом духе русского классицизма и гармонично вписывалось в окружающий пейзаж. Охрану наняли у казачьего атамана из нереестровых казаков, которым одним разрешалось иметь автоматическое оружие. Весь периметр был окружён ажурной решёткой из каслинского литья высотой под четыре метра, так что и клинике, и стряпчим, и жильцам квартир было абсолютно безопасно.
Конечно, была организована онлайн-запись на приём, и медперсонал прошёл необходимое обучение. Влад привёз с собой три десятка новейших нейросетей в заводской упаковке. Первые операции по установке нейросетей он решил проводить лично. Он провёл ревизию существующих оперативных методов и разработал новый, максимально безопасный и доступный даже для хирурга средней квалификации. План каждой операции был расписан по минутам.
На первых операциях Бородин выступал в качестве ассистента, а затем и сам спокойно оперировал. Первым пациентом стал сам граф Шереметев, Пётр Аркадьевич — глыба российской дипломатии, товарищ министра иностранных дел и прочая, прочая… Он был ещё совсем не стар — всего-то 60 лет. Но аурная диагностика выявила у него проблемы с сердцем, и Влад настоятельно рекомендовал ему пройти лечение замещающими клетками, на что тот немедленно согласился. После курса лечения граф лёг на операционный стол, и ему имплантировали новую нейросеть. Через пару дней в стационаре он изучил список доступных баз данных и выбрал гуманитарные науки, которые ему и закачали. К удивлению Влада, он ещё выбрал базу плотника и краснодеревщика. Оказывается, граф любил мастерить что-нибудь из дерева своими руками и хотел повысить уровень своего мастерства. О деньгах он и не думал. Если нейросеть сможет продлить его жизнь лет на двадцать — то тут и думать нечего! Надо брать!
Перед выпиской он зашёл в кабинет Бородина.
— Пётр Аркадьевич, голубчик, как вы себя чувствуете? — засуетился Бородин.
— Александр Иванович! Я в полном порядке! Вчера вспомнил текст протоколов, которые подписывал лет тридцать назад! Удивительное дело! Не помнил, и вдруг всё всплыло в памяти до запятой! Ваша нейросеть работает просто чудесно! Да, вот что ещё… Хочу, так сказать, вспомоществовать вашей клинике. Мой секретарь вам чек принесёт. Не обессудьте. Чем могу, как говорится… И ещё… Меня же оперировал профессор Вольф? Я его деда ещё помню! Славный был разведчик! Многое знал… Кремень, а не человек! Вот вам и ему дворянство получать пора! Государь подпишет!
— Да господь с вами, Пётр Аркадьевич! Какое дворянство? Там же надо фамильные земли иметь! А их купить — никаких денег не хватит! Не беспокойтесь, мы и так проживём.
— Ты не понял, Иваныч! Земли вам с титулом отпишут! Не обеднеют! А то тут всяким проходимцам дают титулы без земли… Тьфу на них! Бароны без баронства, понимаешь? Просто ничтожества! А вы — наши учёные! Как вам не дать? Обидно, понимаешь, за империю! Да-с… Вон, медаль Пастера заработал, меня вылечил… Так что не отказывайся! Машину я сам запущу, а то они потом лет пять тянуть будут, суки! Бисово племя! Ладно, скажи Вольфу, чтобы ко мне приехал на приём. Мой секретарь его запишет первым номером на следующий четверг. И дай я тебя обниму — спаситель ты мой!
Влад и правда пришёл на приём в четверг, и его приняли первым.
— А, Вольф! Ну, здравствуй, друг сердечный! Что делать думаешь? — широко улыбнулся Шереметев.
— Работать дальше. Исследования только начались, — улыбнулся в ответ Влад.
— Это хорошо. Да вот тут какая штука… Тебе пора уже дворянство получать. А то медали есть, премию получили, а ни орденов, ни дворянства. Ещё скажут, что зажал император своему лучшему ученому дворянство. Оно, конечно, особо ничего не даёт, кроме головной боли, но престиж всё же имеет. Да и в дворянское собрание получишь вход. А там многое решается, что не стоит выпячивать на публике. Короче, я тут подсуетился, и император решил тебе передать в качестве фамильных земель заказник Кедровая падь — раз уж ты Дальний Восток так полюбил. Будет частный заказник. Там старый смотритель недавно умер. А отдавать надзор за таким местом незнакомому человеку — не дело. Там лес реликтовый и вообще… — он покрутил рукой у себя над головой. — Передаю тебе именной Указ и грамоту на титул графа. Решили, что барон как-то мелковато для тебя. Отчиму твоему дали барона и земли подрезали под Херсоном. Там черешневые сады — будет как дополнительный доход. Хозяйство крепкое, но выморочное. Казне от него ни холодно, ни жарко. Пусть владеет. И ещё вам обоим ордена положены. Император сам будет вручать. Какой — не знаю. Сам решит. Перед новогодним балом будет вручение. Так что можешь сестрицу свою взять и её подружку. Пусть поглазеют на таких красавиц и позавидуют.
— Благодарю, Ваше сиятельство, — склонил голову Влад.
— Эх, дед бы твой порадовался! Великий разведчик был! Я там веночек на могилку послал. Ох он меня молодым гонял! Только дым коромыслом шёл! У него всю аналитику постиг… — махнул рукой Шереметев. — Больше задерживать не буду. Ступай! И перед новогодним балом тебе в дворянское собрание — банкет заказать надо. Положено так.
— Не извольте беспокоиться. Всё будет в лучшем виде, — отзеркалил Влад.
«Ну вот, уже и граф, — подумал Влад, выходя из здания МИДа. — А ещё и тридцати нет!» И поехал на метро в редакцию издательства «Научная литература», куда он сдал свою монографию «Нейросети на биологической основе». Конечно, она будет доступна и в электронном виде, но как дань традиции бумажная копия также должна выйти в свет. Не во всех библиотеках был широкополосный доступ к сети. Страна ведь огромная.
Все произошло стремительно. Какая-то неделя — и надо было провернуть все дела. Банкет взял на себя новоиспеченный барон Бородин, сигнальные экземпляры монографии уже прибыли прямиком из типографии и должны были стать гвоздем программы. Анюте, маме и Юнне срочно понадобились новые вечерние туалеты для бала. Бородин и Влад решили обойтись своими верными фрачными парами.
Перед балом состоялось торжественное награждение. Владу сам император вручил орден Святого Александра Невского, а Бородину — орден Святого Владимира с бантом. Отметили это дело там же, а потом плавно переместились на бал.
На балу и Анюта, и Юнна были нарасхват. Кавалеры так и обсыпали их приглашениями, что отчиму пришлось вмешаться и немного приструнить самых настойчивых своим отцовским басом. Влад чувствовал себя не в своей тарелке на этом празднике жизни, поэтому сразу после Нового года засобирался домой. На заимке он дышал полной грудью, чувствовал себя своим среди своих. Это и был его настоящий дом. Его мысли все больше занимали инженерные решения и технологии. Ему уже не хотелось стоять у операционного стола. Он загорелся идеей создания робота-хирурга, который мог бы проводить операции самостоятельно, без участия человека. Вдобавок, ему требовалась камера или диагностический комплекс, способный определять болезнь и тут же ее устранять. Мечтал еще заняться пищевым синтезатором, но понимал, что нельзя объять необъятное, и сосредоточился на сканере и лечебной капсуле в одном флаконе. Он не разделял скептицизма Юсуповых по поводу того, что профессия врача обесценится с появлением такой техники. Наоборот, она просто перейдет на новый уровень. Врач станет своего рода дирижером процесса лечения, работая на молекулярном уровне.
На первом этапе предстояло выбрать прочный, ударо- и износостойкий пластик. Толковых подсказок не было, поэтому он решил остановиться на поликарбонате или полиэфиримиде. Поликарбонат был проще в обработке и дешевле, но полиэфиримид отличался лучшими характеристиками, хотя и стоил дороже. Его почти не производили из-за высокой цены и сложной трехступенчатой технологии. Но, немного покопавшись, Влад смог оптимизировать процесс и «варить» этот пластик в одном автоклаве. Причем на последней стадии раствор выделял воду, которую приходилось отводить. Полиэфиримиду присвоили аббревиатуру PEI, под которой он и числился как продукт промышленного производства. Влад, не долго думая, закупил пару тонн на первом этапе, чтобы не тормозить процесс. Пластик поступал в 3D-принтер в виде гранул, а тот уже сам обрабатывал их и создавал нужную форму.
Начинка капсулы представляла собой целый комплекс: аурный диагност, КТ, УЗИ и МРТ в одном флаконе. После сканирования компьютер создавал голографическую модель, которая становилась видимой после прогона через головизор. Строилась модель всего организма, которую можно было рассмотреть со всех сторон, приблизить или удалить любой орган. Ауральная диагностика выявляла проблемные участки, а врач должен был принимать решение о методе лечения. Это что касается сканирования. По поводу лечения он долго советовался с Бабаем. Тот, хоть и не был истинным ИИ, но с его скоростью обработки информации он оказался незаменимым помощником в выборе вариантов лечения. Он сам составил базу данных по разным методам — оставалось только выбрать. Быстро пересмотрев несколько заболеваний, Влад понял, что органические поражения в основном лечатся замещением клеток. Исключения составляли аутоиммунные заболевания, инфекции, травмы, онкология и разного рода генетические заболевания, где приходилось копаться в геноме. Ярким примером такой болезни был псориаз. В этих случаях замещение клеток не работало — нужно было искать причины в геноме, но до этого он пока не дошел.
Но капсулу он все-таки сделал. Пусть она пока и не умеет лечить все и от всего, но зато врачу сразу все становится ясно. А уж совершенствовать методы лечения — это дело времени. Для клинических испытаний он установил капсулу в Дальнегорской больнице, которую совсем недавно возглавил аристократ в бог знает каком поколении, Петр Сергеевич Вяземский. Он без колебаний принял руководство больницей в Дальнегорске. Во-первых, он знал, что Юсуповы исполнят все его прихоти по обустройству. Они всегда заботились о своих работниках. Во-вторых, здесь не было назойливого контроля со стороны Минздрава, и можно было экспериментировать. И в-третьих, здесь был достаточно стабильный контингент, и вести статистику было гораздо проще. Вот к нему-то и прилетел Влад с предложением провести клинические испытания капсулы. Вяземский, конечно, был в курсе всех новых веяний и знал фамилию Вольф, но никак не ожидал, что профессор-затворник окажется старшим егерем заповедника. Он тут же выделил две ставки на врачей, которые будут работать с капсулой. Назначили туда молодых врачей сразу после ординатуры. Им было очень интересно поработать на такой продвинутой машинерии. Влад сначала сам им все показал, а потом оставил подробный талмуд с мануалом, который им предстояло изучить.
Тем временем от отчима пришло известие, что Влада номинировали на звание академика за открытие и внедрение бионейросетей. За основу взяли, как и предсказывал Бородин, его монографию. Она уже была переведена на девять или десять языков, и в клинике стояла очередь желающих ее получить.
На сторону ее не продавали. Установка и закачка баз происходила только в одном месте — в клинике Бородина-Вольфа. Конечно, многие просились купить лицензию на установку, но пока было рано так масштабировать процесс. Влад еще не собрал первые результаты установки. А без статистики нельзя было двигаться дальше. И потом пока производство было штучным. Например, сотни три-четыре еще можно было сделать на существующей базе, но дальше нужно выделять отдельное производство. А с учетом секретности непонятно, кто там будет работать. Выход только через клятву. Иначе никак нельзя. Человек слаб, и за большие деньги мать родную продаст, не то что секреты нейросети. И еще их засыпали заявками иностранцы, но пока устанавливали только российским гражданам. Ссылались на опытное производство и очередь из своих. Вот это уже запахло большими деньгами. Особенно старались американцы. Эти сразу смекнули, что это такое и какую выгоду сулит. Влад сразу понял, что ставить нейросети нужно обеспеченным, так как они смогут себя защитить, если кто-то захочет заполучить себе нейросеть из трупа. Хотя она через две недели уже не выживет без носителя, но пока же никто этого не знает. То есть, теоретически знают, но все равно желание заполучить себе материал для исследования будет перевешивать все, включая совесть.
Месяц спустя, капсула выдала первые результаты, и Вяземский при случае пригласил его в больницу. Влад не стал медлить — чертовски интересно было посмотреть, что получилось из его детища. Все-таки, когда все в одном корпусе, всегда есть риск что-то потерять. Эффективность — вот что главное.
— Ну, показывайте, Петр Сергеевич, что там у вас, — нетерпеливо потер руки Влад.
— Вот, Владислав Андреевич, сами смотрите. Почти стопроцентное качество в диагностике, и столько же в предложениях по лечению. Ваша капсула сразу отсеивает случаи онкологии, аутоиммунных заболеваний и кое-что еще, о чем вы нас предупреждали. Кстати, два случая поставили нас в тупик, но капсула выдала, что заболевание вирусное, но определить вирус не смогла. В ее базе данных такого нет.
— Так, а что за симптомы? — поинтересовался Влад.
— Очень похоже на ОРЗ, только бестемпературная версия. Слабость в ногах, анемия, головокружение, рвота, учащенное дыхание, давление падает, пульс около 120. Но обычные противовирусные не помогают. Выделить вирус в наших условиях нереально, — перечислил Вяземский.
— Ну, вирус я вам выделю. Самому любопытно, что это за зверь такой, что Бабаю неизвестен. Неужели открыли что-то новенькое? — усмехнулся Влад.
— Вирусы мутируют, как хотят, но я не вирусолог. Пока непонятно, что это, но главное — как это лечить, — добавил главврач.
— Ладно, кровь и лимфу я заберу — сделаю анализы, — подытожил Влад. — А там видно будет. Только скиньте мне протоколы на флэшку. Я их академику Бородину отправлю для консультации.
— Да все готово. Не зря же я вас сам вызвал.
— С вами приятно работать, коллега, — слегка склонил голову Влад. После чего решил лично осмотреть тех двоих, что подцепили эту заразу. Оказалось, они работали на судне, которое доставляло продукцию комбината. В этот раз они ходили в Китай, разгрузились в Шанхае, взяли груз черного песка, выгрузили в Пусане и пошли обратно.
Влад настоял, чтобы их изолировали от остальных и кварцевали палату каждый день.
Вернувшись в свою лабораторию, он без труда выделил вирус и провел генетический анализ. В его структуре обнаружились атипичные белки, какие-то упрямые, не желающие разрушаться. Отправив результаты Вяземскому и Бородину, он пришел к выводу, что это искусственно созданный вирус, продукт генной инженерии. Образец вируса он также отправил профессору Кирсанову, специалисту в этой области, через свою студентку Юнну. Пока образцы доставлялись, оба пациента Вяземского умерли из-за тромбоза. Вскрытие показало огромное количество тромбов, образовавшихся всего за несколько дней после госпитализации. Кровеносная система была буквально забита сгустками, которые и добили бедняг. У одного тромбоз спровоцировал инфаркт, у другого — инсульт, но причиной смерти стал именно тромбоз.
Причины такой свертываемости крови оставались загадкой. Все указывало на вирус, но ясности не было. Вскоре две медсестры, ухаживавшие за умершими, тоже заболели. Начало инкубационного периода было бессимптомным, и они продолжали ходить на работу, потенциально заражая других. Вяземский забил тревогу. Он выделил половину этажа больницы под «красную зону» и поместил туда всех, контактировавших с заболевшими. Но было поздно. Моряки заразили родных, те распространили болезнь дальше. То же самое произошло и с медсестрами. Дальнегорск — город небольшой, принимающий всего несколько рейсов в день и пару вертолетов. Железнодорожного сообщения нет. Население — около тридцати тысяч, и почти половина — вахтовики. Производство грязное, поэтому вахтовый метод здесь в почете. Вяземский немедленно сообщил об эпидемии руководству комбината, и все рейсы автобусов и самолетов были приостановлены. Запрос в Шанхай ничего не дал — там никто не заболел. Опрос родственников показал, что оба умерших увлекались спелеологией, а в окрестностях Дальнегорска полно пещер.
Тем временем в Дальнегорске объявили карантин, но болезнь вырвалась на свободу, опять через моряков. Очередное судно с цинковым концентратом отправилось в Японию, и на его борту были зараженные. Когда оно прибыло в Нагасаки, было уже слишком поздно — судно не успели остановить, и почти вся команда сошла на берег. Нетрудно догадаться, куда первым делом направляются моряки — бордели и выпивка. Власти Нагасаки пришли в ужас, пандемия началась. В Дальнегорске ей было некуда деваться, а в Нагасаки — огромный порт, транзит, несколько миллионов жителей. Здесь была база для смены экипажей. Отсюда вирус стал распространяться по всему миру.
Влад заперся в своей лаборатории. Он перерыл все известные данные о вирусах и загрузил их в Бабая. Он исследовал колонии выделенных вирусов, пытаясь понять, как эта гадость работает. Выяснилось, что виной всему атипичные белки, заражающие нормальные и превращающие их в себе подобных. Какие-то хитроумно свернутые нуклеотиды программировали действия вируса. Чтобы остановить этот деструктивный процесс, нужно было либо денатурировать сам белок, либо научить организм вырабатывать фермент, который не позволит поражать здоровые белки. Разрушить белок можно, но вместе с ним пострадают и здоровые. Создать вакцину на основе атипичного белка было невозможно. Обычно вакцина делается из ослабленного вируса, чтобы организм переболел в легкой форме и выработал антитела. Но в данном случае работал атипичный белок, именно он заражал нормальные, которые через неделю вызывали лавинообразное образование тромбов, убивающих человека. Появился даже новый термин — «ураганный тромбоз». Конечно, применялись антикоагулянты и тромболитики, чтобы предотвратить смерть, но это не было лечением. Это давало больному шанс, позволяло выиграть время в поисках решения.
Подобное явление было известно в медицине, но при редкой и неизлечимой болезни Крейтцфельдта-Якоба, которой заболевал один человек на миллион. Там тоже присутствовали атипичные белки, названные прионами, заражающие нормальные белки. Но из-за редкости болезни исследования были поверхностными.
В любом случае, болезнь начала косить людей, и никто не знал, как ее одолеть и откуда она взялась.



Глава 15

Надо сказать, поначалу власти Японии как-то не особо запарились насчет пандемии. Да ее и пандемией никто не называл. А когда люди стали умирать, как мухи, тут все и забегали, но лекарства-то нет! И протокола лечения тоже. После Японии эта зараза перекинулась в Китай, Юго-Восточную Азию, Индонезию и Индию. А Европа пока жила себе, ни о чем не подозревая. Потом содрогнулась Америка, и только потом эта гадость добралась до Европы. В России, благодаря вовремя введенному карантину, болезнь локализовали в Дальнегорске. Там ее было проще контролировать. Сразу примчались МЧСники с докторами, развернули мобильные госпитали. Город поделили на красную и зеленую зоны. Вход в красную зону — только в скафандре. Комбинат остановить было нельзя — технология не позволяет.

А Влад решил разобраться, откуда всё это взялось. Первыми заболели спелеологи-любители. Вокруг Дальнегорска — полно карстовых пещер, но туда редко кто заглядывает. Дорог нет, надо топать пешком. Город — совсем не туристический, но есть одно исключение. И это исключение — пещера «Холодильник». Она не карстового происхождения, а, как говорят местные, появилась от удара НЛО. И вправду, сопка «высота 611» — не из карстовых пород, и в начале восьмидесятых туда что-то прилетело — метеорит или НЛО — и пробило ее, создав пещеру, в которой всегда минусовая температура. Отсюда и название. Вроде бы, сразу после падения небесного тела ее исследовали, но решили, что оно просто пробило сопку, а внутри оказался доисторический ледник, который и давал такой эффект. Геологи лазили туда не раз, но ни осколков, ни обломков не нашли. Только ледник, образцы льда взяли на анализ. Но результаты потом затерялись или просто забылись. Кто делал анализ — в отчетах не упоминалось, а те, кто тогда рулил городом, уже на кладбище. Обыватели ничего не знали, потому что все сразу засекретили под кодовым названием «Инцидент 611». Потом все успокоилось. Посты сняли, военных отозвали, пещера стала доступна для посещения. Сначала туда еще ходили, но потом интерес пропал, остались только байки. Редкие новички заглядывали подивиться на старый ледник. С тех пор прошло больше сорока лет, и ничего нового с этой сопкой не происходило.

Влад подумал, что первые покойники могли побывать именно там. Они об этом говорили между собой, их родные слышали. Они недавно приехали в город и, наверное, еще не успели утолить свое любопытство. Но они лазили по пещерам недалеко от города. Тут всего две дороги. А железной дороги нет. Вся продукция комбината уходит морем через порт Рудная Пристань, в устье реки Рудной, в 25 километрах от Дальнегорска.

С одной стороны, пещера много лет доступна, и что там искать? С другой — где-то же они подцепили заразу. Земные врачи ничего подобного не видели. И потом, эти атипичные белки, которые превращают нормальные белки в атипичные — теория, доказанная на практике, вскрытия показали. Надо бы глянуть эту пещеру, — решил Влад и отправился туда. С его дроном туда попасть — раз плюнуть. Он взял мощный фонарь, катушку с леской и рацию для связи с дроном. На всякий случай прихватил лазерный резак и пару батарей. А станнер у него всегда с собой. Стрелять в животных в заповеднике не хотелось, а станнером отогнать росомаху проще, чем ее убивать. Росомахи хоть и безбашенные, но умные. После удара станнером предпочитают не попадаться на глаза.

В пещере сразу видно, что это не карстовое образование. Никаких сталактитов и сталагмитов. Стены как будто оплавлены, но следов огня нет. Реально холодно, но Влад хорошо переносит холод, к тому же взял пуховик, помня о минусовой температуре. В конце пещеры — стена льда с вкраплениями породы. Осмотрев ее, он выбрал самое темное место и включил лазерный резак. Тонкий красный луч врезался в лед, вырезая куски размером с кубик. Он хотел взять образцы льда из глубины и сравнить с поверхностным. Там могут быть замороженные микроорганизмы или бактерии. А может, и этот вирус. Прорубив штрек метров десять, он остановился. Лед здесь был голубоватый и чистый, без вкраплений. Мощный фонарь проникал сквозь толщу льда. И тут он увидел какой-то серебристый отблеск и направил свет туда. И правда, что-то там было, давало отблеск. Может, минерал какой, — подумал Влад. Тут же город на рудном месторождении стоит, в музее полно минералов, найденных в шахтах, на глубине 500 метров. Здесь есть галенит, из которого добывают серебро, вот он и блестит. А где серебро — там и свинец с цинком. Эти металлы часто находят вместе. Поэтому город и процветает. Зарплаты высокие, вахтовики любят здесь работать. А местные в основном заняты в сфере обслуживания. Шахты работают круглосуточно, как и обогатительный комбинат.

Он стал прорезать лазером дорогу к блеску. Лед он проходил без труда, резак был рассчитан на более твердые породы. Наконец, добравшись до источника блеска, он замер. Это была капсула из серебристого металла, похожего на титан. Расчистив лед, он не увидел никаких надписей или знаков. Круглая в сечении, метра два в диаметре и метров пять с половиной-шесть в длину, с круглой головной частью и дюзами от четырех двигателей. Дюзы поворотные, с отклоняемым вектором тяги.

Влад почесал репу и понял, что надо решать две задачи. Первая — как утащить эту штуку к себе, и вторая — стоит ли вообще об этом говорить. Старая история давно забылась, поднимать ее не хотелось. Эту штуку у него отберут, к гадалке не ходи. ИСБ тут как тут, и еще кучу подписок придется давать. Он понимал, что укрывать такую вещь нехорошо, но жаба победила. Он стал готовить дроида для перетаскивания капсулы. Дроид мог поднять до трех тонн, и, вроде бы, капсула должна поместиться в грузовой отсек. Надо дождаться темноты и утащить ее в тоннели у заимки. С помощью дроида, отборного мата и какой-то матери он сумел перетащить ее в грузовой отсек, но по длине она не влезла, крышку пришлось оставить приоткрытой. Сначала он собрал образцы льда и пронумеровал их. Непонятную штуковину он утащил по темноте, надеясь потом разобраться. Пока важнее было отсмотреть образцы льда. Во время полета лед частично растаял, и все образцы получили порцию питательного раствора. Он оставил их в закрытом шкафу. Утром он сел за микроскоп и начал осмотр. Накапав капли на предметные стекла и окрасив их, приготовил материал.

Просмотр показал наличие вируса в трех пробах с поверхности льда. В глубинных образцах вируса не было. Скорее всего, вирус законсервировался, и если бы лед растаял, он бы вырвался на поверхность. Ребята, скорее всего, соскоблили часть льда, он растаял и оживил вирусы, которые попали им на слизистую. Но он не верил, что это природный вирус. Больно уж злой, летальный исход почти в 100% случаев. Больных пока держали на лекарствах, не давая умереть от тромбоза.

Реликтовый это вирус или нет, сейчас не понять. Но находился он в реликтовом льду — это несомненно. Теперь он решил проверить, как его организм, контролируемый нейросетью, отреагирует на вирус. Он добавил в кровь раствор с вирусом и стал наблюдать. Через несколько часов все вирусы были нейтрализованы. Тогда он выделил антитела из своей крови и отдал все на анализ Бабаю, который определил тип и состав антител. Сделав посев антител, он вырастил колонию и поместил ее в автоклав для дальнейшего роста. Через сутки он отобрал колонию антител, поместил в пробирки и вылетел в Дальнегорск.

Получилось две дюжины инъекций, он все их проколол больным. Оставив их под надзором врачей, он вылетел обратно, чтобы закрепить успех, который должен быть виден скоро. По расчетам антитела должны подействовать через несколько часов.
Результат превзошёл самые смелые ожидания. Влад, привёз из ледяной пустыни пророщенную колонию, передав её в руки биологов и врачей. Теперь автоклавы, как кухонные комбайны, штамповали антитела, тотчас отправляя их на передовую — в вены больных. Казна, не мешкая, выкупила патент, став его полноправной владелицей. Россия купалась в барышах от продажи чудо-препарата. Но Влад не остался внакладе — ему полагался царский процент с каждой продажи. Да и тягаться с таким производством в одиночку — пупок развяжется. Вскоре по всей стране заработали заводы, как государственные, так и частные, штампуя спасительные антитела.
По окончании схватки с пандемией, Влада вызвали в Москву, на расширенное совещание в самом сердце Минздрава. Подводили итоги, раздавали награды и, заодно, поручили одному институту досконально исследовать тот самый ледник в пещере «Холодильник», дабы исключить повторение ледникового периода в масштабах страны. Влад, однако, настаивал — вирус хоть и реликтовый, но явно создан с применением генной инженерии. Его поддержал профессор Кирсанов, чья лаборатория, окрестив его "вирус атипичного тромбоза', пришла к тем же выводам. Летальность вируса поражала воображение — народ косило, как траву. От заражения до печального исхода проходило не больше двух недель. При этом, что удивительно, другие млекопитающие, даже обезьяны, оставались невосприимчивы. Словно вирус был заточен исключительно под человеческую ДНК-матрицу. И ещё раз стало очевидно: нейросеть — не просто модный гаджет, а щит, предотвращающий подобные опасности. Она реально помогает выявить и обезвредить агрессора.
За нейросетями выстроилась очередь страждущих, и нужно было решать вопрос об их промышленном производстве. Бабай уже всё просчитал, и Влад решил развернуть роботизированное производство на своей земле, в Кедровой пади. Всё — под землёй, в тоннелях. Производство безвредное, секретность — гарантирована. Готовая продукция будет отправляться во Владивосток — рукой подать. О месте производства будут знать лишь четверо — Бородин, его дочка Анюта, Влад и Юнна. Далее встали вопросы ценовой политики и объёма госзаказа. Ведь Влад уже вплотную подошёл к созданию специализированных нейросетей — для военных, преподавателей, космонавтов… Всё это должно решаться после того, как заинтересованные ведомства сформулируют техзадания. Кто платит, тот и заказывает музыку. Поскольку нейросети можно устанавливать только на сформировавшуюся кору головного мозга, установка будет разрешена только с 18 лет, и то — после тщательного сканирования. Наверное, это станет самым желанным подарком на совершеннолетие от любящих родителей.
Ну, а Влад, тем временем, удостоился мантии академика, став самым молодым академиком за всю историю Академии наук. По традиции, в здании Академии закатили небольшой банкет. Пришло поздравление от государя и канцлера. Академику полагалась государственная материальная помощь и налоговые льготы — целых десять лет можно не платить налоги! Правда, потом льгота истечёт. Владу предстояло расторгнуть договор с Минприроды и переезжать в Кедровую падь. Заимку выкупит казна и пришлёт нового егеря. Его роман с заповедником подошёл к концу, но впереди маячила новая задача, будоражащая мозг — орбитальный лифт.
Ещё во время разговора с Юсуповыми, у Влада закралось подозрение, что у них есть нечто, позволяющее им плевать на химические ракеты. Свои спутники он тоже вывел на орбиту с помощью Роскосмоса, на химических ракетах. Там, правда, была пара водородно-метановых двигателей на второй ступени и керосин-метановые — на первой. Тяга получалась вполне приличная, и можно было выводить до 100 тонн полезной нагрузки на низкую орбиту. Но что там делать? В невесомости много не наработаешь. Да и зачем крутиться вокруг Земли? Американцы слетали на Луну. Воткнули свой звёздно-полосатый матрас, собрали камешки и улетели обратно. Потратили кучу денег ради престижа и удовлетворения собственных амбиций. Учитывая, что у них там полтора миллиона бездомных и страшная наркотическая эпидемия. Ирландцы оседлали этот бизнес ещё сто лет назад, и население Британии и Старой Европы усиленно деградирует. Теперь за ними потянулись и Штаты. Вместо того, чтобы решать проблемы на Земле, их потянуло на Луну. Россия не пошла по этому пути. Она усиленно развивала спутниковую группировку, крупнейшую в мире. Облетели Луну без посадки, проверили космическое излучение и поняли, что в дальнем космосе — это ещё та гадость. Тащить на орбиту защиту — это сколько ж веса! И потом, для полётов в дальний космос нужно огромное количество энергии. На химии летать — самоубийство.
Ещё когда он запустил Бабая, то начал задавать ему вопросы по орбитальному лифту. В первом приближении задача выглядела так.
Предположения и упрощения:
Материал: Считаем, что у нас есть «идеальный» графен с пределом прочности около 130 ГПа (гигапаскалей) и плотностью примерно 2200 кг/м³. В реальности графен сейчас не производят в таких масштабах и с такими свойствами, но для оценки сойдет.
Геометрия: Представим, что тросы идут параллельно друг другу. Это упрощение, чтобы не мучиться с геометрией расходящихся тросов.
Нагрузка распределена равномерно: Считаем, что нагрузка распределена равномерно между четырьмя подъемными тросами.
Запас прочности: Всегда нужен запас, поэтому будем исходить из того, что реальная нагрузка не должна превышать 50% от теоретического предела прочности. Это нужно, чтобы учесть всякие неожиданности и дефекты в материале.
Расчет:
Нагрузка от самих тросов: Самая большая проблема — это вес самого троса. Чем толще трос, тем больше он может поднять, но тем больше он весит сам. Это нужно сбалансировать.
Допустим, каждый трос имеет площадь поперечного сечения A (в квадратных метрах).
Сила тяжести одного троса: F_gravity = плотность * A * g * H, где:
плотность = 2200 кг/м³ (плотность графена)
g = 9.81 м/с² (ускорение свободного падения)
H = 36 000 000 метров (высота геостационарной орбиты)
Сила, которую может выдержать один трос: F_tensile = предел прочности * A * запас, где
предел прочности = 130 × 10^9 Па (предел прочности графена)
запас = 0.5 (запас прочности 50%)
Условие прочности: Чтобы поднять что-то кроме самого себя, F_tensile должна быть больше, чем F_gravity. Разница пойдет на полезную нагрузку.
Вычисление полезной нагрузки:
Полезная нагрузка на один трос: F_payload = F_tensile — F_gravity
Общая полезная нагрузка на четыре троса: M_total = (4 * F_payload) / g, где M_total — общая масса, которую можно поднять.
Подставляем значения:
Чтобы получить конкретное число, нужно решить уравнение, где A — это неизвестная. Но можно прикинуть:
Если взять очень тонкий трос, скажем, с площадью сечения 1 мм² (1e-6 м²), то он сможет выдержать примерно 65 тонн. Но при этом он сам будет весить около 86 тонн, что вообще не имеет смысла.
Чтобы трос реально что-то поднимал нужно, чтобы соотношение F_tensile / F_gravity было больше 1. Оптимальное значение площади будет зависеть от того, насколько хорошо мы сможем контролировать качество графена и насколько большой запас надежности нам нужен.
Пример:
Допустим, мы смогли сделать трос с такой площадью сечения, что F_tensile в два раза больше F_gravity. Тогда на полезную нагрузку останется половина от F_tensile.
Распишем по порядку:
Сначала трос должен выдержать себя.
Добавим запас прочности (50%).
Разделим на количество тросов и получим массу полезной нагрузки.
Что то вроде:
Предположим F_tensile = 100 тонн, а F_gravity = 50 тонн, осталось 50 тонн. 50% от 100 тонн = 50 тонн. 50 тонн делим на 4 троса и получаем на каждый трос по 12.5 тонн, то есть 12 500 кг полезной нагрузки.
Важный нюанс:
В реальности задача будет гораздо сложнее. Нужно учитывать:
Динамические нагрузки (ускорение, торможение кабин).
Влияние космической среды (радиация, перепады температур).
Риск обрыва одного из тросов.
Эффект «усталости» материала со временем.
То, как будет выглядеть место крепления тросов к Земле и к противовесу на геостационарной орбите(Anchor).
Потом, конечно, появились графеновые нанотрубки и потом графеновая нанонить. Потом расчет показал, что графеновая нанонить свитая в тросы выдерживает гораздо больший вес. И что еще интереснее из этой самой нити можно «свить» корпус корабля, который может используя ядерные двигатели летать в дальний космос. Сам корпус из такой нити и будет нести функции защиты экипажа. Так что идея сейчас уже не выглядела такой уж неразрешимой. 3-Д принтер сможет готовить графеновую нанонить и достаточно к нему пристегнуть машинку для навивки тросов и вуа-ля. Но сначала нужны детальные расчеты и выбрать скалистую площадку под устройство якоря.
После переезда в Кедровую Падь Влад устроил там детальное обследование всей территории, сделал аэрофотосъемку, создал 3-Д карты местности, расставил на всех путях миграций животных и на въезде в заказник датчики движения. Площадь заказника — около полумиллиона гектаров, включая 30 километров береговой линии. По северной границе проходила Дальневосточная железная дорога и автотрасса. Было два сухопутных въезда — с автотрассы и от станции Кедровая — и один причал в бухте Нарвы. Река Барабашевка, входящая в экосистему, была местом нереста лосося. Домик умершего егеря стоял как раз на въезде с трассы, и туда Влад поселил нанятого егеря из отставников лесной охраны. Дом был вполне приличный, хозяйство — крепкое и прибыльное, благодаря туристам, которых егерь водил по заказнику. Для них разработали три тропы, обустроили их, и все три выходили к морю, откуда их забирал катер. Охота была категорически запрещена, кроме ежегодного отстрела кабанов и самцов оленей во время гона. Раненые олени долго не жили и становились лёгкой добычей хищников. Ещё одного егеря Влад поселил на въезде со станции Кедровая. Сам же поселился на южном склоне, у места впадения ручья Большой Золотой в речку Нарву. Летом сюда можно было добраться на катере, поднимаясь вверх по реке, а зимой — на снегоходах. Но его дрону было все равно, где расположена заимка. Специально дорогу он не прокладывал. У причала в бухте Нарва он выстроил гостевой домик на четыре спальни, чтобы не водить гостей в основной дом. Да и Владивосток тут, рукой подать.
Дроиды проделали титаническую работу, вырыв несколько километров тоннелей, где разместилось производство нейросетей и графена, а также других 2-D материалов. Там же находился склад готовой продукции и вся энергетическая инфраструктура. На отдельной поляне выросла теплица нового поколения. Стёкла, тщательно обработанные и покрытые нанослоем палладия, служили и экраном, и источником энергии, делая теплицу практически автономной. Там он выращивал как обычные растения, так и местные эндемики. Дом тоже был раза в два больше, чем на территории заповедника. Он настроил несколько автономных беспилотников, которые автоматически взлетали при пересечении границ заказника, фиксируя нарушителей. Ну и, конечно же, новая лаборатория.
Как только местные власти прослышали о его переезде, его тут же пригласили в дворянское собрание, предложили читать лекции в Дальневосточном университете и давать мастер-классы по операциям во Владивостокской клинике. Влад согласился на то, что часть нейросетей будет устанавливаться здесь, под его контролем. Первыми на очереди были военные моряки — командиры кораблей и подводных лодок. Флот продавил приоритетную установку для себя. Его привлекли в качестве внешнего консультанта с оплатой за операции и консультации. Это было ему на руку — не нужно было подтверждать лицензию нейрохирурга и диагноста. В противном случае, не оперирующий хирург через пять лет либо подтверждал свою квалификацию, либо его переводили в линейные хирурги или в терапию. Заодно он договорился с флотскими, что те по мере возможности будут исполнять его заказы. Наконец, он передал все дела и оборудование сменщику и распрощался со своей заимкой. Забрав Титыча, собак и Луку Силыча, он отбыл к новому месту жительства.



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
        У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по         ссылке         и 3) сделать его админом с правом на          «Анонимность»         .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 Диагност