Хозяин антимагии #6



Глава 1



        Эта         шестая книга         серии Хозяин антимагии. Финал.      
 Первую читать тут: https://author.today/reader/433453 
* * *
— Надо понаблюдать за ними, — решительно сказал я, не опуская подзорную трубу.
— За кем? — устало переспросил Цеппелин. — Кирилл, нужно уходить, пока нас не заметили! Это настоящие безумие висеть здесь!
— За вот этими, — я не отрывал взгляда от подзорной трубы, просматривая несколько ближайших плато, забитых тварями до отказа. — К тому же не думаю, что будет хорошей идеей вернуться в шестой круг миров прямо сейчас. Там нас явно ищут. Стоит ещё какое-то время побыть здесь, переждать. А заодно, возможно, удастся понять масштаб этой угрозы.
— Масштаб, — вырвался нервный смешок у Ольги.
— Мои силы на исходе, — Фердинанд с трудом выпрямился, опираясь на приборную панель. — Я только что переместил нас сюда, а ведь ещё будет переход обратно. Так что два часа максимум, и то если буду пить энергетики и пополню магический источник макрами. Мирослава — чуть больше, возможно, три. А после этого мы будем беспомощны как слепые котята. Станем лёгкой добычей.
— Пяти часов мало, — я покачал головой.
В уме уже начал прокручивать мрачные вычисления, подсчитывая примерное количество и темпы размножения монстров.
— Мне нужны минимум сутки. А лучше полтора дня, — твёрдо сказал я.
Потом посмотрел на соседнее плато и заметил там каких-то тварей с крыльями.
— Поднимаемся на максимальную высоту. Я хочу всё рассмотреть, составить карту, описать виды, которые тут есть, это всё необходимо, чтобы оценить слабые места наших будущих врагов.
— Но мы не сможем так долго держать купол! — возразил Цеппелин, и в его голосе чётко читалось отчаяние. — А если откроемся, то даже на такой высоте какая-нибудь тварь с острым зрением нас заметит! Какой-нибудь филант-разведчик тут же полетит на проверку!
— А зачем нам держать маскировочный купол над всем кораблем?
Я наконец оторвался от трубы и посмотрел на Фердинанда, пытаясь вложить во взгляд всю свою уверенность:
— Вы с Милой можете держать только нижнюю полусферу или даже меньше. Главное, чтобы мы не были заметны снизу. А если поднимемся достаточно высоко, нас никто не увидит ни со стороны, ни сверху.
Цеппелин и Мирослава переглянулись.
— Да… точно, — выдохнула Оболенская, мгновенно оценив нагрузку. — Это снизит энергопотребление в три, а то и в четыре раза. Мы сможем замаскировать нижнюю часть корабля, продержимся, сменяя друг друга.
— Тогда за дело, — кивнул я. — Вверх!
«Гордость графа», затаив дыхание, медленно и плавно поползла ввысь и зависла под полукуполом невидимости над этими адскими архипелагами.
Все, кроме воздушников, занятых жизненно важной работой, помогали вести подсчёт.
Кучумов, Бадаев и Павлов, не говоря ни слова, взяли бинокли и подзорные трубы и присоединились ко мне.
А Ольга тем временем вносила данные в толстую тетрадь, аккуратно записывая всё, что мы замечали.
На следующий день можно было делать выводы.
— Шесть плато заполнены до отказа, — бормотала Потоцкая, проводя карандашом тонкие линии по наспех нарисованной карте, — два наполовину. Остаётся… восемь свободных. Всего шестнадцать основных плацдармов. Монстры разные.
— Да здесь почти весь бестиарий! — не выдержал Павлов.
— Вообще очень странно, — продолжила Ольга, — что такие разные твари находятся в столь небольшом пространстве и не нападают друг на друга.
— Ничего странного в этом нет, — вспоминая нечто подобное, ответил я. — Они одурманены, да и к тому же сыты, у них там, можно сказать, шведский стол. Муравьиды очень хорошо кормят тварей.
— Да… — пробормотала под нос Ольга, — очень интересный феномен.
Я ещё раз взглянул вниз. Шестнадцать гигантских плацдармов для вторжения в миры людей.
Цифры были страшные. Если темпы сброса провианта и размножения постоянны…
К концу первых суток наблюдений у меня созрел чудовищный вывод. Заполнение всех плато займёт около двух лет.
Но, возможно, твари не станут ждать. Они атакуют раньше. Они могут обрушиться на колонии через полгода, а то и раньше.
Я смотрел на это сборище.
Сюда бы ядерный заряд.
По одному на каждое плато. Уничтожить эту заразу раз и навсегда.
Жаль, что за два года, даже с моими знаниями, не успею создать ничего подобного. Не хватит инфраструктуры и ресурсов.
Нужен другой, отчаянный план.
Как можно скорее вернуться в центральную колонию и бить во все набаты, поднимать тревогу.
Но вначале надо поговорить с Дмитрием Романовым. Он видел, с чего начался прорыв в «Братске», а затем в «Новоархангельске». Друг обязан поверить мне.
Возможно, ему удастся убедить в реальности угрозы отца — Императора. А тот направит сюда сильнейших магов с регулярной армией.
Полтора суток непрерывных напряжённых наблюдений вытянули из команды все соки, выжгли душу дотла.
Уже под вечер мы переместились в шестой круг миров.
Магия воздушников работала на одной силе воли.
Цеппелин и Мирослава были бледны как полотно, хотя Фердинанд и пытался сохранить маску уверенности, бормоча, что силы у него ещё есть и их хватит на ещё один переход. Но я-то видел истинное положение дел.
Они то и дело подпитывались энергией от макров, но с каждым разом это выглядело всё более жалко и бесполезно.
Когда маг истощён до предела, его каналы энергии трескается, и магия не задерживается в нём. Сначала они усваивали ещё около трёх четвертей заряда кристалла, затем едва ли половину, а сейчас, судя по бледному свечению макров в руках друзей, впитывалась от силы треть. Остальная энергия попросту рассеивалась в пространстве, яркими искрами уходя вникуда, словно жестокая плата за непосильную усталость. Их организмы были слишком измотаны, чтобы удерживать магический поток, и драгоценная сила безвозвратно утекала сквозь пальцы.
— Ещё один переход, и ты вырубишься, Фердинанд, — констатировал я, глядя на его осунувшееся, почти прозрачное лицо. — Вы с Милой на пределе. Спускаемся в наше старое логово. Хоть на шесть часов. Надо отдохнуть, поесть горячего, дать вам поспать.
Цеппелин лишь молча кивнул, не в силах даже возражать.
«Гордость» взяла курс на наше логово, полностью прикрытая куполом невидимости.
Но по мере приближения к тёмному зеву рукотворного грота, Мотя начал вести себя откровенно странно.
Сначала он просто беспокойно забегал у меня по плечу, его длинные уши нервно подрагивали, улавливая неведомые мне звуки или вибрации.
Потом он сорвался вперёд, на открытую палубу, и, встав на задние лапки, принялся жадно втягивать воздух, издавая тревожные цыкающие звуки.
В ста метрах от входа его маленькое тельце напряглось, шерсть встала дыбом.
— Что с ним? — тревожно спросила Ольга. Она лучше других знала язык зверей.
Я не ответил. Всматривался вперёд.
Мой зверёк никогда не ошибался. Его беспокойство было не капризом, не игрой, а безошибочным предчувствием беды, инстинктом, отточенным в дикой природе.
Но впереди всё было абсолютно спокойно, ничего подозрительного.
В пятидесяти метрах от тёмного, зияющего провала входа в пещеру я скомандовал:
— Стой! Назад, полный назад!
Мирослава, стоявшая у штурвала, вздрогнула и тут же рванула рычаги на себя. Дирижабль замедлился, замер на мгновение и начал пятиться.
— Засада! — рявкнул Павлов, он первый разглядел во мраке шевеление. — В пещере! Их тьма!
Из грота, словно из разворошённого улья, с пронзительным и режущим уши стрёкотом крыльев вырвался рой филантов.
Они не могли нас увидеть, но явно почувствовали дирижабль.
Твари рассыпались веером в разные стороны.
Вскоре несколько протаранили маскировочный купол.
Усики монстров усиленно задрыгались, когда они увидели дирижабль.
Соблюдать тишину больше не было смысла. Я выхватил пистоль и не целясь всадил заряд в ближайшего филанта.
Тварь испарилась, за секунду превратившись в мелкое месиво из хитина и внутренностей.
Рядом Кучумов убил второго филанта, тот, объятый алым магическим пламенем, камнем рухнул вниз, в молочную бездну.
Эти двое выдали нас, направив соплеменников в нужный сектор.
Из многочисленных отверстий в скале, из-за корней тут же хлынули, словно чёрная лава, десятки солдат-муравьидов.
Крупных, бронированных. Они, не суетясь, подняли свои хитиновые конечности, и в сторону дирижабля тут же полетели огненные шары, лезвия сжатого воздуха, даже какие-то ледяные стрелы.
Королева… Ими управляла королева, и она нас явно ждала.
Возможно, она даже изучала нас.
Она как-то поняла, что мы можем вернуться, и подготовила достойный приём.
— Включить антимагический модуль! Полная мощность! — скомандовал я, перекрывая грохот выстрелов и стрёкот крыльев.
— Есть! — коротко отозвался Бадаев, дежуривший у пульта антимагического модуля.
Знакомая давящая пустота обволокла дирижабль, заставив невольно содрогнуться.
Вражеские заклинания рассыпались в прах, не долетая до обшивки и оставляя в воздухе лишь короткие вспышки и шипение.
Часть филантов, видя бесполезность магических атак, развернулась и устремилась прочь.
Странно.
Если у них телепатическая связь с королевой, зачем улетать? Или это другая, независимая колония, и связь не работает на таких дистанциях?
Мысли путались, но раздумывать было некогда. Остальные филанты теперь видели нас. Они летели, чтобы разделаться с нами клешнями и острыми пиками конечностей.
— Преследование будет по всему сектору! — крикнул Павлов.
— К орудиям! — скомандовал я, и рубка тут же взорвалась лихорадочной деятельностью.
Заметил, как пушки начали заряжать картечными снарядами, а сами орудия направили в сторону летящих к нам тварей.
— Улетаем! Отстреливаемся!
Воздушники, измождённые до предела, получили короткую передышку. Пока работал антимагический модуль, им не нужно было тратить магические силы на защитные барьеры. Они могли лишь стоять, тяжело дышать, прислонившись к переборкам, и пытаться собраться с силами.
Заметил, как Цеппелин судорожно глотал токсичное жёлтое зелье из маленького пузырька, это был мощный энергетик, дающий силы сейчас, но чреватый жутким откатом потом. И это было правильное решение, ведь на кону наши жизни.
Я вглядывался в небо, в причудливые узоры облаков, ища спасения, ища хоть какого-то шанса.
— Мирослава! Видишь эти длинные полосы облаков, вытянутые в тонкие струны, как будто их нарисовали по линейке?
Она, с трудом подняв голову, взглянула в указанном направлении.
— Да! Это высотное струйное течение! Очень сильный и стабильный поток! Скорость там…
Цеппелин, услышав это, тут же сообразил, что я задумал. Он довольно оскалился.
— Гениально и безумно! Поднимайся, Мила! Ловим этот поток! Это наш единственный шанс!
«Гордость графа», отстреливаясь картечью от пытающихся приблизиться и протаранить нас филантов, резко задрала нос и рванула вверх.
Казалось, что сами балки корпуса стонут от перегрузки. Особо сильно это стало заметно, когда я приказал отключить антимагический модуль. И магия, отвечающая за подъём дирижабля, подключилась к делу на всю возможную мощь.
Стоило нам только подняться, как я почувствовал резкий, хорошо ощутимый толчок. Мощная невидимая река ветра подхватила нас и понесла с такой умопомрачительной скоростью, что заскрипели швы металлической обшивки.
Цеппелин и Мирослава, забыв про усталость, подключили свою магию, не усиливая поток, а стабилизируя корабль и создавая дополнительное плавное ускорение.
Дирижабль помчался словно выпущенный из пращи камень, постепенно отрываясь от жалких и беспомощных попыток преследования.
Филанты, надеявшиеся нас перехватить, отставали, будто они шли пешком, а мы мчались на гоночном автомобиле.
— Сколько до точки перехода в пятое кольцо миров? — спросил я, наблюдая за точками филантов вдали.
— Минут сорок в этом потоке, — голос Мирославы вдруг сорвался от напряжения.
Я оглядел команду: все были уставшие, но довольные. Они знали, что мы уже на финишной прямой.
— Ничего, выдержим! — сквозь стиснутые зубы процедил Цеппелин, которому ещё предстояло открыть портал, а в глазах читалось: «Или умрём, пытаясь».
Сорок минут адской, бешеной гонки по небесной автостраде.
Сорок минут, когда каждый нерв натянут до предела, а сердце готово выпрыгнуть из груди.
Нам отчаянно везло. Муравьиды то и дело выставляли у нас на пути всё новые и новые заслоны филантов, но те не успевали даже среагировать, а мы уже проносились мимо, оставляя их в хвосте бушующего потока.
Наконец Павлов, дежуривший у приборов, довольно кивнул:
— Мы в нужном секторе. Можем перемещаться.
Цеппелин тут же пошёл на нос. И вскоре портал в пятый круг миров разверзся перед нами багровым зевом, и дирижабль, почти не сбавляя скорости, влетел в него, едва не задев края энергетического разлома.
Мы попали из огня да в полымя.
Из стремительного, но контролируемого бегства мой дирижабль оказался в хаотичном зелёном кошмаре.
«Гордость графа» содрогнулся, словно налетел на невидимую, но упругую стену. Мы попали.
Впереди, куда ни глянь, простирались густые заросли длинных и упругих, как стальные тросы, воздушных водорослей, покрытых ядовитыми шипами, размером с кинжал.
Они росли прямо из облаков и тянулись куда-то к солнцу, образуя непроходимую чащу.
— Откуда они, чёрт возьми, взялись⁈ — проревел Кучумов, вставая на ноги после резкой остановки.
— Я же говорил, что, когда тут хорошая погода, мир живой, — мрачно, сквозь скрежет зубов, пояснил Павлов, открывая дверь на палубу. — Тепло, влажно, много магических потоков в воздухе. Вот они и повылезали как грибы после дождя!
Лианы с противным звуком обвились вокруг корпуса, впиваясь ядовитыми шипами в обшивку.
Послышался отвратительный шелест, скрежет по металлу и треск рвущейся прочной ткани.
— Не удержу! — закричала Мирослава, изо всех сил пытаясь выровнять теряющий высоту дирижабль. — Нас тянет вниз! Энергии в артефактах не хватает даже на стабилизацию!
— Мила, держи. Держи! Я помогу, мы не упадём! — в голосе Фердинанда, впервые за всё путешествие, прозвучала неподдельная тревога.
— Павлов! Кучумов! — обернулся я к магам огня. — Поработайте садовниками. Режьте эту паутину! Очищайте нам путь!
Оба огневика не раздумывая выскочили на облепленную зелёными щупальцами палубу.
Виталий работал словно огнемётчик, выжигая широкими размашистыми потоками малинового пламени водоросли у самого борта. Растения сгорали с густым чёрным дымом и тошнотворным запахом, словно это была шерсть.
Павлов бил с хирургической точностью: сконцентрированными, тонкими, как игла, струями белого пламени, прожигавшими лианы на десятки метров впереди и по бортам, расчищая путь в этом зелёном аду.
Дирижабль, содрогаясь и скрипя всеми швами, медленно, с огромным трудом, начал выбираться из смертоносного плена и метр за метром набирать высоту.
Наконец с оглушительным треском последней рвущейся лианы мы выбрались. Перед нами открылся долгожданный просвет.
Ещё немного, и мы уйдём выше этой чащи, в чистое небо.
В рубке все как один выдохнули с облегчением, которое длилось ровно три секунды.
Три секунды короткой обманчивой надежды.
Стоило нам подняться над зарослями, как округу оглушил сокрушительный рёв.
Это была виверна, не та, со шрамом на крыле, что встретилась нам месяцы назад. Эта была больше. Она была угольно-чёрной.
Её маслянистая чешуя слегка бликовала на фоне заходящего солнца.
Размером она превосходила нашу «Гордость», как кит — рыбацкую лодку.
Её пасть разинулась в устрашающем жутком рыке, полном такой первобытной и всепоглощающей ярости, что кровь буквально стыла в жилах.
Виверна уже пикировала на нас, явно считая израненный, едва держащийся в воздухе дирижабль лёгкой, гарантированной добычей.
А за её мощными кожаными крыльями виднелась ещё одна такая тварь.
Две виверны.
Две исполинских, разъярённых владычицы небес, несущихся на нас, на команду, у которой не осталось ни сил, ни магии.

 Если вам нравится книга, поддержите автора лайком — это займёт всего секунду, но для создателя книги станет настоящим подарком! 



Глава 2

Мозг, привыкший к анализу, оценивал шансы с холодной, почти отстранённой точностью.
И эти шансы стремились к нулю.
Дирижабль завис в десяти метрах от ядовитых растений. Сейчас он был идеальной мишенью: почти неподвижной, сильно израненной.
Ветер, гулявший над стеблями, свистел в пробоинах обшивки «Гордости графа». Он завывал. Каждый порыв сотрясал повреждённый каркас, напоминая, что судно висит над бездной лишь благодаря самоотверженной работе двух магов-воздушников и магических артефактов подъёмной силы.
Я вцепился в поручень, осматривая врагов.
Первая виверна была угольно-чёрной, вся в шрамах от былых битв. Её чешуя отливала маслянистым блеском.
Вторая, со светло-серой чушуёй, висела чуть поодаль, и её поведение красноречиво говорило само за себя. Тварь не летела в атаку сломя голову, а внимательно следила за старшей, словно юный ученик, перенимающий опыт у матёрого хищника.
Вспомнил теорию из бестиария, всё указывало на то, что это молодая неопытная особь, ещё только обучающаяся ремеслу убийцы.
— Цеппелин! Купол невидимости, сейчас же! — крикнул я.
Фердинанд, бледный как полотно, судорожно вздохнул. Его руки дрожали, а пальцы пытались сложиться в уже знакомый жест. Я видел, как мужчина пытался перебросить последние крохи сил с удержания корабля на создание купола. Но резервов не осталось. Граф закатил глаза и безвольно осел на пол рубки, потеряв сознание.
— Он слишком измождён… я тоже уже без сил… — голос Мирославы оборвался. Она, державшая штурвал, едва стояла на ногах.
«Гордость графа», лишившись поддержки одного из магов, снова медленно и неумолимо поползла вниз.
— Виверна собирает заряд! Огненный шар! — проревел Павлов.
В пасти чёрной особи уже клубилось багровое свечение, собирая огненную магию в смертоносный заряд.
Нужны были варианты для спасения, но уклоняться некуда. Однако сдаваться я тоже не намерен.
Оставалось только одно: отчаянная, почти суицидальная ставка, чтобы выжить.
— Сергей! Антимагический модуль! Полная мощность! — выкрикнул я, принимая единственно возможное решение.
Бадаев, не раздумывая, рванул рычаг.
Знакомая давящая пустота накрыла «Гордость». Тут же исчезла подъёмная сила магических артефактов, вшитых в обшивку. Магия воздуха Мирославы была подавлена. Она ахнула и отпустила штурвал, едва устояв на ногах. Дирижабль, державшийся лишь на честном слове и остатках магии, камнем рухнул вниз.
В этот же миг из пасти старой виверны вырвался багровый сгусток. Огненная струя пронеслась в метре над дирижаблем.
На миг всё вокруг поглотил ослепительный свет и оглушительный треск.
В десятке метров от нас запылали ядовитые растения, тут же поднимая в воздух клубы чёрного дыма с невыносимым запахом палёной шерсти.
«Гордость графа» с грохотом плюхнулась на упругие стебли, завалившись на бок.
Старая виверна, недовольно рыкнув, зависла в воздухе, наблюдая за нами и медленно размахивая здоровыми крыльями. Эта тварь была опытна, умна и, по всей видимости, осторожна.
Испытав ещё несколько раз нашу защиту на прочность, она выжидала.
Жёлтые бездонные глаза изучали нас, выискивая слабину.
А вот вторая, молодая и нетерпеливая, оказалась очень агрессивной: она с оглушительным визгом спикировала на дирижабль.
Приземлившись на корпус, виверна начала рвать обшивку, которая не могла выдержать когтистого натиска. Металл скрежетал, каркас трещал.
А чёрная особь по-прежнему висела в воздухе, наблюдая, словно принимала экзамен у младшего сородича.
— Парни, к пушкам! — закричал я. — Оля, подмени Сергея!
Кучумов с Павловым побежали к носовой части, спотыкаясь на накренённой палубе, а мы с Бадаевым — к кормовым орудиям.
Молодая тварь заметила движение в окнах гондолы и ринулась по обшивке к нам.
Дирижабль резко накренился от переноса веса, и виверне пришлось взлететь.
Она подставила своё тело под удар.
Павлов и Бадаев выстрели почти в упор из заряженной картечью пушки. Снаряд угодил в основание крыла молодой твари. Раздался сухой хруст костей. Тварь взвыла от боли, пытаясь отлететь от огрызнувшегося врага, но повреждённое крыло не слушалось.
Она беспомощно закрутилась и свалилась в гущу растительности где-то по левую сторону от нас.
Но это была лишь временная передышка.
Старая виверна вновь вступила в схватку. Не сумев пробить антимагический щит, крылатая тварь перешла к физической атаке. Она спикировала прямо в центр гондолы.
Её целью на этот раз было раскромсать нас как консервную банку. Когтистые лапы впились в разорванную обшивку. Дерево и металл трещали. Виверна оторвала кусок борта вместе с дверью в соседний отсек.
Густой удушливый дым от полыхающих рядом растений тут же хлынул внутрь. Я закашлялся, глаза заслезились.
Против когтей и зубов антимагия бессильна.
Мы отползали в соседний отсек, спотыкаясь в полутьме, которую едва пробивали аварийные светильники. И тут сквозь клубы дыма прямо перед нами возникла морда. Огромная, покрытая блестящей чёрной чешуёй, с горящими жёлтыми глазами с вертикальными зрачками.
— Ольга, отключай модуль! Огневики, вперёд! — рявкнул я.
Давящая пустота исчезла.
Павлов тут же метнул в виверну шаровую молнию. Разряд брызнул снопом искр в её бронированную морду. Кучумов направил с десяток фаерболов, пытаясь достать до глаз. Но виверна лишь фыркнула, а пламя слегка опалило её веки, не причинив реального вреда.
Она была практически неуязвима для магии огня.
Я выхватил пистоль с рунами, прицелился в ближайший немигающий глаз твари и нажал на спуск.
Раздался оглушительный хлопок.
Я ожидал как минимум увидеть смертельную рану, а максимум разорванную морду. Ведь это был не простой пистоль, а с рунами.
Пуля попала точно в цель. Но я смог лишь лишить тварь глаза. Остатки студенистой жидкости брызнули в разные стороны.
Чудовище взревело от нестерпимой боли и дёрнулось назад, с размаху задев один из бортов.
Пистоль выпал у меня из рук и, звякнув, улетел в тёмный угол разрушенного отсека.
Тварь, разъярённая до предела, вновь начала собирать в пасти багровый сгусток энергии.
Командной рубки больше не было, а следовательно, и антимагического модуля.
Я потянулся в ту сторону, где лежали ящики с антимагическим веществом, но было слишком поздно. Сгусток в пасти уже сформировался в здоровый огненный шар.
И тут, откуда ни возьмись, на морду чудовища вскочил Мотя.
Мой маленький бесстрашный зверёк словно разъярённая белка впился коготками в кожу вокруг уцелевшего глаза и принялся яростно его царапать.
Виверна замотала головой, пытаясь сбросить назойливого вредителя.
Сгусток энергии в её пасти поплыл, потерял форму. В этот миг хвост чудовища, взметнувшись, обрушил потолок в отсеке, где хранились мои сундуки с антимагическим веществом.
Раздался оглушительный грохот.
Я увидел, как часть отсека вместе с сундуками отделилась от корабля и полетела вниз.
А один сундук раскрылся в воздухе, и несколько пробирок выпали.
Одну из них на лету поймал Сергей.
— Кирилл! — крикнул он.
— Давай сюда! — ответил я, находясь ближе всех к монстру.
Бадаев метнул в меня бесценную пробирку.
Ловля почти в кромешной тьме, под рёв чудовища…
Но я поймал.
Холодное стекло упёрлось в ладонь.
И в этот самый момент виверна, наконец стряхнувшая Мотю, снова собралась плюнуть в нас огнём.
Я не раздумывая швырнул пробирку с антимагическим порошком прямо в разинутую пасть. И та, попав в сгусток формировавшейся энергии, разорвалась на множество осколков.
Тварь словно захлебнулась, затрясла головой, пытаясь откашляться.
Багровое свечение в глотке погасло, сменившись клубами чёрного дыма, вырывавшегося из ноздрей.
Виверна не могла больше использовать магию! Но её ярость лишь удесятерилась. Тварь с новой силой принялась крушить всё вокруг, отламывая от гондолы всё новые и новые куски.
И в одну из образовавшихся дыр с криком провалилась Ольга.
Я тут же рванул к ней, чтобы спасти, но схватил лишь воздух.
Успел увидеть, как фигура девушки кувыркаясь катится вниз по одному из гигантских листьев.
Её одежда — прочный костюм военного кроя с ремнями — зацепилась за острые, как бритвы, шипы ядовитого растения.
Через мгновение Ольга повисла вниз головой на армейском ремне. Явно растерянная, напуганная, но она была жива.
Следующие десять минут стали бесконечной пыткой. Ослеплённое чудовище, ведомое лишь яростью и болью, не прекращало атак.
Мы отстреливались из всего, что было под рукой: пистолей, ружей, даже сигнальных ракетниц. Пули и заряды отскакивали от прочной чешуи, словно горох от стены, лишь сильнее распаляя виверну. А мой пистоль с имперскими рунами, с трудом найденный в тёмном углу, больше не мог причинить вред из-за антимагии, действовавшей в зоне головы чудища.
Павлов и Кучумов, слившись в едином порыве, пытались пробить корпус виверны, но огнём сделать это было невозможно.
Мы пятились по изуродованному коридору, отчаянно отбиваясь и чувствуя, как с каждым ударом когтистых лап по корпусу наша «Гордость графа» всё ближе к окончательной гибели.
В воздухе висели пыль, дым и горький привкус безысходности.
Мы не столько сражались, сколько отсрочивали неминуемый конец, покупая драгоценные секунды ценою последних сил.
Радовало только то, что Ольге удалось скрыться и, возможно, она выживет и встретит помощь, а также доложит о том, что мы видели в седьмом кольце миров.
Люльки не осталось, мы лезли по каркасу дирижабля внутрь, в технические помещения. Возможно, там я найду что-то, что сможет нам помочь.
И тут с нижнего яруса донёсся истошный, полный боли и ужаса вой.
Это была вторая виверна.
— Мы погибнем! — зарыдала Мила.
Цеппелин, еле передвигавшийся по обшивке корпуса, нашёл в себе силы подойти и обнять княжну.
А я посмотрел в здоровую дырку, где ещё минут десять назад была пассажирская люлька с рубкой.
Из дыма прямо по растениям ползла серая виверна.
В тот же миг угольно-чёрная тварь, до этого занимавшаяся выковыриваем нас из корпуса, вспорхнула.
А дальше произошло нечто невообразимое.
Серая особь резко взметнулась вверх. Она набрала высоту и тут же спикировала, но не на нас, а на старшую, чёрную.
Молодая вцепилась ей прямо в шею! А потом направила внутрь раны огненную магию. Прошло уже минут десять-пятнадцать с того момента, как антимагический порошок взорвался у чёрной во рту. Антимагия больше не действовала.
Огромная старая виверна, ещё секунду назад бывшая владычицей положения, затрепетала в предсмертной агонии, её тело обмякло, и она рухнула вниз, увлекая в бездну и убийцу.
В наступившей тишине, оглушительной после грохота боя, мы так и стояли, минут, наверное, пять, а может, и десять, пытаясь переварить увиденное.
Даже не верилось, что мы выжили, и было непонятно, почему молодая виверна напала на старую.
Да и как она могла лететь, она же была ранена в крыло?
И тут из дыма, прямо к нам, по изгибающейся от тяжести растительности, поползла серая особь.
А на шее у неё сидела Ольга, испуганно смотревшая в нашу сторону.
— Вы живы⁈ — первое, что сказала девушка, когда мы её втянули в корпус разбитого дирижабля.
— Зоокинез… — прошептала Мирослава, отшатнувшись от Потоцкой, словно от чумы.
— Но… это же запрещено! За это… за это смертная казнь в империи! — прошептал ошеломлённый Бадаев.
Все смотрели на Ольгу со страхом и какой-то брезгливостью. Все, кроме меня.
Потоцкая, тяжело дыша, обвела взглядом присутствующих и остановила его на мне.
— У меня не было выбора, — тихо сказала девушка. — Это был единственный способ спасти вас.
Потом её взгляд снова устремился на меня, полный вопроса и вызова:
— А ты, Кирилл, почему ты не удивлён?
— Знал, — просто ответил я.
— Ты… знал? — переспросила Ольга, и в её голосе прозвучало недоумение.
— Да. Ещё год назад, когда ты помогла мне с Мотей, я попросил одного друга с хорошими связями узнать про тебя.
Девушка с удивлением смотрела на меня, ожидая продолжения, и я не стал её разочаровывать:
— Дело Потоцких: нападение на ваше родовое поместье. Родители убиты, старшая сестра Софья едва не надругана… а младшая, совсем юная маг жизни, проявила невероятную силу, буквально через день после инициации, чтобы защитить её.
Ты тогда применила запрещённый зоокинез. Напустила на нападавших их же монстров, которых они взяли с собой, чтобы прикрыть злодеяния.
— Но откуда ты знаешь это? Этого не знают даже мои тёти и дяди. Всё засекречено!
— Дмитрий Романов, — лишь сказал я, продолжив. — Тебя оправдали только потому, что тебе едва исполнилось восемнадцать, и суд счёл это аффектом. Но клеймо осталось. Путь в официальную магию для тебя был закрыт.
Ольга смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых читались и боль от воспоминаний, и шок от того, что я знал её самую страшную тайну.
— И зная это… ты всё равно взял меня в экспедицию?
— Твои знания, твой ум, твоя связь с фауной были слишком ценны, чтобы от них отказываться, — сказал я. — А насчёт запрета…
Я усмехнулся.
— Что смешного? — не выдержала девушка.
— Представь врага, контролирующего боевых грифонов или имперских скакунов под гвардейцами Императора. Страшно? Да. Но что, если я создам ошейники для таких животных с микродозой антимагического вещества? Никакой зоокинез тогда не сработает. Твоя магия не опасна, как и антимагическое вещество. Но всегда найдётся тот, кто применяет её со злым умыслом. А мы с тобой… служим нашей империи.
Мои слова повисли в воздухе.
На лицах команды читалась борьба: вековые страхи и имперские запреты против только что пережитого ужаса и факта нашего спасения.
— Она спасла нам жизни, — твёрдо сказал Павлов, первым прервав молчание. — Всё остальное — демагогия для кабинетных инквизиторов.
— Именно, — поддержал я. — И наше главное оправдание находится в тех сведениях, что мы везём. Ольга, ты помогла спасти не только нас, но и, возможно, тысячи жизней в колониях. Мы доложим о готовящемся прорыве, и твоя роль не последняя в этой истории. А с учётом перспективы создания антимагических ошейников… Думаю, я смогу договориться с царской семьёй.
В этот момент слабый стон привлёк наше внимание. Цеппелин в ужасе схватился за голову.
— Сундуки… — мучительно прошептал Фердинанд. — Наши трофеи… они же… все там… — он слабо махнул рукой вниз.
— Три месяца работы… пропали, — мрачно констатировал Кучумов, смотря на обломки, разбросанные по стеблям здоровых растений. — Мы их никогда не найдём в этих джунглях.
— Без паники, — сказал я, и все взгляды снова устремились на меня.
Я полез во внутренний карман сюртука и достал серебряные карманные часы. Циферблат был чист, но секундная стрелка мелко подрагивала. А стоило их наклонить, и она чётко показала куда-то вниз.
— Закрытые сундуки экранированы контуром Фарадея. Но один из них раскрылся. Там были макры для подпитки и пробирки. Антимагия никуда не делась, господа и дамы. Она там. А где один сундук, там рядом и остальные.
Я повернулся к команде, чувствуя, как усталость отступает перед новой целью.
— Фердинанд, Мирослава, ваша задача сейчас оценить, возможно ли как-то восстановить «Гордость графа», дать задание остальным, а самим вздремнуть хоть парочку часов.
— Восстановить дирижабль невозможно! — тут же вспылил немец.
— Дорогой, — Мила взяла и погладила его руку, — всё возможно. Нам не нужно создавать что-то монструозное и сверхнадёжное, надо лишь подняться в воздух и долететь до точки открытия портала.
Тот прищурился, явно задумываясь, а потом решительно кивнул.
— Есть у меня одна идейка.
— Ну вот видишь, — Оболенская положила голову графу на плечо, — я же знала, что ты что-нибудь придумаешь.
Я посмотрел на свою команду: она была полна решимости как никогда.
— Евгений, Сергей, Виталий, вы помогаете нашим воздушникам.
— А ты?
— А мы с Ольгой отправимся на поиски сундуков, — я повернулся к до сих пор стоявшей в шоке девушке. — Твой Горыныч всё ещё подчиняется тебе?
Она как-то неуверенно кивнула, и лицо озарила лёгкая улыбка.



Глава 3

Спуск на спине приручённой зоокинезом виверны оказался испытанием на прочность не только для нервов, но и для всего опорно-двигательного аппарата.
Это не было плавным парением вниз — это был именно спуск. Монстр с трудом перебирался по гигантским стеблям.
Движения были резкими, отрывистыми. Могучие когти с глухим скрежетом впивались в растительную плоть, а всё тело виверны каждый раз содрогалось, бросая нас из стороны в сторону.
Приходилось прижиматься к шее твари, обхватывая руками, и чувствовать, как напряжены мышцы Ольги, вцепившейся в мой пояс сзади.
Хватка виверны была железной, но доверия к этому импровизированному скалолазу у меня и у моей спутницы явно не прибавлялось.
— Держись крепче! — крикнул я, почувствовав, как пальцы девушки на мгновение ослабели после особенно сильного рывка.
В ответ она лишь глухо вскрикнула и обхватила меня ещё сильнее, прижавшись всем телом.
Я накрыл левой рукой сцепленные на моём животе пальцы. Они заметно дрожали. Сквозь тонкую ткань перчаток и сюртука я чувствовал это предательское биение страха. Но иного пути не было. Без постоянного незримого давления Оли на волю твари мы бы уже давно стали её обедом.
— Оля, сколько ещё сможешь её удерживать? — спросил я, стараясь говорить спокойно, хотя сам едва удерживал равновесие.
— Сейчас… сейчас Пуся почти не сопротивляется, — проговорила девушка, и её голос звучал прямо у моего уха.
— Пуся? — удивлённо переспросил я.
— У меня так в детстве кобылу звали, — смущённо сказала Потоцкая, — а ты против?
— Нет, пускай будет Пуся, — невольно улыбнулся я.
Понимал, что этим простым разговором отвлекал Ольгу от страха. Она даже ненадолго прекратила дрожать.
— А вначале было сложно захватить её разум?
— Первые минуты требовали огромных затрат, чтобы подавить волю. Теперь… это как вести на поводке злую, но уставшую собаку. Магии тратится немного. При таком расходе я продержусь, наверное, часов восемь. Может, больше.
— А если связь прервётся? — уточнил я, уже догадываясь об ответе.
— Она тут же нападёт. Это же хищник, а не ездовой зверь.
Вот именно. Если с Ольгой что-то случится здесь, в этой гигантской чащобе, обратный путь для меня будет закрыт. А шанс на спасение превратится в главную угрозу.
Мы спускались всё ниже.
Яркий изумрудный свет, пробивавшийся сверху, начал меркнуть, сменяясь грязно-серыми, а затем и бурыми тонами. Солнечные лучи сюда практически не проникали. Пришлось зажечь артефакт, чтобы разглядеть хоть что-то на расстоянии нескольких десятков метров.
— Интересно, — пробормотал я, глядя на изменение пигментации у растений. — Смотри, хлорофилл деградирует. Без фотосинтеза он просто не нужен.
— Значит, они вообще не используют свет? — сразу же откликнулась Ольга, её голос, живой и заинтересованный, раздался прямо над ухом. — Но как тогда выживают?
— Судя по всему, это сапрофиты, — пояснил я, чувствуя, как даже в такой адской обстановке просыпается учёная натура. — Питаются разлагающейся органикой. Скорее всего, вся эта гигантская экосистема существует за счёт круговорота отмершей прямо здесь, в воздухе, массы.
— Как огромный компостный червь, — тут же дополнила магесса, и я почувствовал, как она слегка взволнованно ёрзнула у меня за спиной. — Только в виде леса… Но тогда их корневая система… она должна быть не для всасывания воды из почвы, а для…
— Для фильтрации воздуха и улавливания органических частиц, — перебил я, увлёкшись. — Или, что более вероятно, учитывая их агрессивность…
— Растения-хищники! — воскликнула Ольга, опередив мою мысль. — Питаются тем, что падает сверху! Насекомыми, мелкими тварями…
— А может, и не только мелкими, — мрачновато добавил я, всматриваясь в сгущающуюся бурую мглу внизу. — Не удивлюсь, если мы встретим неизвестные науке экземпляры хищной растительной фауны. Возможно, даже специализированные растительные ловушки.
Воздух становился спёртым, влажным и тяжёлым, пропахшим гнилостной органикой. Ирония заключалась в том, что мои магические чувства, настроенные на твёрдую почву, оставались мертвы: в этом парящем мире не было и крупицы настоящей земли, хотя её запах мерещился повсюду.
Сейчас мы проходили сквозь уровень, где должны быть облака и где в сильную непогоду прятались местные растения.
Дышать здесь стало ощутимо сложнее.
Внезапно Ольга замолкла на несколько секунд, а затем я почувствовал, как её голова совсем по-детски, устало и доверчиво, опустилась мне на спину, между лопаток.
— Знаешь, Кирилл… — её голос прозвучал приглушённо, но ясно. — Со всеми этими нашими приключениями, новыми открытиями, чудовищами… я ни разу не скучала за эти три месяца. С тобой… чертовски интересно.
Именно в этот момент виверна, перемещаясь с одного ствола на другой, сорвалась и повисла на одной лапе.
Мы качнулись над чернеющей пропастью, и у меня ёкнуло сердце. Ольга вскрикнула, и её хватка ослабла.
Инстинктивно откинулся назад, успев схватить девушку за запястье, прежде чем её отбросило вниз.
Лицом к лицу мы повисли над бездной: я тянул Олю к себе, пока виверна с трудом возвращала точку опоры.
— Всё в порядке? — выдохнул я, усаживая девушку перед собой. — Держись крепче.
Она лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и обхватила мои руки, прижавшись спиной к моей груди. Дыхание было частым и прерывистым.
Следующую четверть часа спускались без приключений. Я дважды доставал часы-детектор и слегка корректировал направление.
Внезапно с одной из сторон раздался звонкий, пронзающий писк. Мотя под сюртуком тут же засуетился, выбравшись наружу. Зверёк завращал своими огромными ушами-радарами и начал принюхиваться.
Вскоре нашу незадачливую альпиниаду попыталась прервать стая мелких юрких тварей, похожих на летучих мышей с кожистыми перепонками и острыми, как бритвы, коготками. Это были алые крыланы, названные так из-за характерной окраски. Они с пронзительным визгом пикировали на нас, пытаясь впиться в чешую виверны, но она была им не по зубам.
Мне же, держась одной рукой, пришлось отмахиваться от крыланов саблей. Они были слишком быстрыми.
В какой-то момент я не выдержал и, достав пистоль, выстрелил в самую гущу стаи. Усиленный заряд с грохотом разорвал воздух, и как минимум десяток тварей разлетелся на куски.
Остальные крыланы ненадолго отступили, но вскоре набросились с новой силой. Ситуацию спас Мотя. Он стал то и дело на мгновение открывать защитный купол.
Это продолжалось минут пять, а потом воздух стал ещё более влажным и приобрёл едкий химический запах, по всей видимости, мы пересекли невидимую границу, за которой начинались владения других, куда более опасных хищников. И крыланы, пронзительно завизжав, разом умчались прочь, не желая становиться чьей-то добычей.
На нашей одежде и открытых участках кожи осталось несколько мелких рваных ран, но, к счастью, ничего серьёзного.
Единственным, кто извлёк выгоду из этой стычки, был Мотя. Умудрившись схватить пару тварей, он с довольным видом уплетал их, усевшись на чешуе виверны. Вид у зверька при этом был такой, словно он выиграл крупный куш, а в пасти у него изысканные пирожные с кремом.
Наконец мы достигли относительно ровной площадки, сплетённой из толстых ветвей. Я достал серебряные часы. Циферблат по-прежнему молчал, но секундная стрелка, мелко подрагивая, уверенно указывала направление.
— Ведёт, — удовлетворённо констатировал я. — Пошли, мы где-то близко.
Сначала стрелка вела нас чётко в одну точку, но вскоре начала метаться, указывая то туда, то сюда.
— Чего это она так, словно взбесилась? — спросила Ольга.
— Это, должно быть, рассыпавшиеся пробирки, — предположил я. — Большинство, наверное, уже разрядилось, но некоторые, упавшие рядом с макрами, ещё могут работать.
Главной целью были не они. Обойдя огромный, похожий на лопух лист, мы нашли то, что искали: мои сундуки.
Двенадцать массивных, окованных металлом ящиков, прочно связанных канатами в единое ожерелье. Они летели вниз и ломали ветви, пока наконец не встретили соответствующую их весу преграду.
Связка надёжно зацепилась за ветви, словно новогодняя гирлянда за ёлку.
Один из сундуков был открыт, крышка отсутствовала, видимо, оторвалась в момент падения.
Он полностью растерял своё содержимое.
Жалко, конечно, но что тут поделаешь.
Когда я начал отвязывать сломанный сундук, заметил, что это не все неприятности. Один из ящиков наполовину провалился в какую-то студенистую массу.
— Чёрт, — выругался я, едва не наступив на один из шипастых стеблей, растущих прямо из этой непонятной субстанции.
Я ткнул саблей в отросток, и он мгновенно среагировал, с шипением свернувшись. Это было какое-то хищное растение.
Сундук лежал в липкой полупрозрачной жиже. Попытка вытащить его за верёвку ни к чему не привела. Он застрял крепко, словно приклеился.
Я попробовал поддеть сундук ножнами, но жижа оказалась невероятно вязкой, и я едва не потерял их.
Пришлось идти на риск.
Подобравшись как можно ближе и периодически отбиваясь саблей от раскрывающихся и закрывающихся шипастых отростков, я вскрыл верхнюю часть сундука.
Дерево внизу уже было разъедено, но стеклянные пробирки, к счастью, уцелели. Перебросил их Ольге, которая ловко складывала ёмкости в подол плаща. Так мы спасли чуть больше половины содержимого.
Нижнюю часть, погружённую в пищеварительный сок, пришлось бросить. Достать их было невозможно.
Распихал склянки по уцелевшим сундукам.
— Ладно, хоть это спасли, — проворчал я напоследок.
Ольга заставила виверну надеть на себя импровизированные бусы из десяти сундуков, и мы отправились наверх.
Обратный путь с грузом, по ощущению, занял целую вечность. Мы с Ольгой были измотаны, а виверна, таща на себе дополнительные сотни килограммов, тяжело дышала и двигалась всё медленнее и медленнее.
Когда мы наконец поднялись к тому месту, где осталась «Гордость графа», мне открылась картина кипучей деятельности.
Под руководством Фердинанда команда времени даром не теряла. Используя уцелевшие баллоны с гелием, которые извлекли из разорванной обшивки дирижабля, они соорудили два воздушных шара.
Надо отметить, что таких баллонов в корпусе было аж двадцать штук. И, по уверению главного конструктора, даже при потере половины дирижабль должен был держаться в воздухе. Мы же потеряли четырнадцать, и даже тогда конструкция ещё держалась в воздухе. Вот что значит гениальный инженерный ум и шикарный предел прочности.
Павлов и Кучумов использовали магию огня для точечного нагрева: сварили из лёгких алюминиевых обломков каркаса две неказистые гондолы.
Сергей Бадаев установил в них по уцелевшей руне левитации, снятых с дирижабля, чтобы уменьшить вес и облегчить подъём.
— Ну что, Кирилл, — сказал Фердинанд, довольно оглядывая свои творения, — встречайте ваш новый воздушный флот!
— Умеешь ты удивить, — я доброжелательно похлопал его по плечу.
На каждый шар погрузили по пять спасённых сундуков, подвесив их снаружи на верёвках.
— Ольга, — тихо сказал я, отведя девушку в сторону. — Тебе придётся отпустить Пусю.
— Но почему? Я ведь могу на ней лететь. Пуся намного быстрее этих шаров!
— Именно поэтому. Она примчится к порталу первой и напугает всех, кто там будет. И кроме того, — я посмотрел девушке прямо в глаза, — о твоих способностях лучше не знать посторонним. Пока я не договорюсь с нужными людьми, это должно оставаться тайной. Отпусти её.
Ольга неохотно кивнула. Она подошла к виверне, положила руку на её морду и что-то прошептала.
Глаза чудовища закатились, и оно обмякло на листве, погружённое в глубокий магический сон.
— Она проспит минимум полчаса, — сказала Ольга, возвращаясь. — Дальше… будь что будет.
Команды расселись по шарам: в одной гондоле оказался я, Ольга, Мирослава и Павлов; в другой — Цеппелин, Кучумов и Бадаев.
Погода, к счастью, была спокойной. В ином случае на наших убогих шарах пришлось бы не лететь, а выживать. Но это не отменяло других проблем: во время боя были потеряны три свитка телепортации, и их, к глубокому сожалению, не удалось отыскать. Придётся выкручиваться на месте.
Движение к точке перехода в пятый круг миров было медленным. Воздушники, Цеппелин и Мирослава, берегли силы, управляя шарами лишь для корректировки курса. Основную тягу обеспечивали огневики, создавая реактивные импульсы позади гондол.
Мы ловили попутные воздушные течения, стараясь экономить магические силы. Двигались к месту, где висел красный буй — ориентир для открытия порталов.
Приблизившись к нему, мой «флот» привлёк внимание.
Вскоре к нам подтянулся корабль авантюристов. Это был потрёпанный, но внушительный воздушный шар, точнее, не один, а как минимум десяток шаров, объединённых в один. Название «Серые вороны» хорошо читалось на табличке, установленной на одном из бортов. Люлька была почти вся увешана трофеями убитых в этом мире монстров и мешками с ценными растениями.
Увидев наше состояние, капитан, коренастый детина без правого уха, предложил «помощь».
— Свиток телепортации? — он усмехнулся, услышав нашу просьбу. — Конечно продам! Сто тысяч золотых.
Это была грабительская цена, завышенная как минимум в десять раз, но другого выхода у нас не было. Я, не моргнув глазом, согласился.
Но едва я дал ответ, как мужчина тут же изменил условия.
— Ой, ошибся! Сто пятьдесят! И… те сундуки, что у вас снаружи висят, в придачу. А то, не ровен час, вы мне фальшивки подсунете.
— А не слишком ли ты оборзел⁈ — сквозь зубы процедил Павлов. — Это дело государственной важности! Мы должны предупредить…
— Государственной? — капитан фыркнул. — Вы в таком виде и дело государственной важности? Мы вас в первый раз видим!
Он осклабился, а его люди, окружавшие наши шары на более мелких аппаратах, своего рода воздушных шлюпках, засмеялись.
Ольга вся пылала от негодования.
— Да как они смеют! Может, я… — девушка подалась вперёд.
— Нет! Не стоит, — я резко остановил её. — Никакой магии.
— Но это же настоящий грабёж! — возмутился Павлов.
Конфликт нарастал. Авантюристы уже открыто поглядывали на наши сундуки, явно считая, что мы скрываем настоящие сокровища. Переговоры зашли в тупик.
Отдавать им своё антимагическое вещество я не собирался.
В этот момент Мирослава, стоявшая рядом, тихо тронула мою руку.
— Кирилл, — прошептала она, — я чувствую… колебания. Рядом вот-вот должен открыться портал.
Я мгновенно сориентировался.
— Готовность! — тихо скомандовал я своей команде и жестом передал сигнал Цеппелину во вторую гондолу.
Последовала мгновенная реакция. Над нашими убогими шарами вспыхнули два магических купола. Но они были разными, как и их создатели.
Над гондолой Цеппелина барьер возник резко, с сухим хлопком сжимающегося воздуха. Он был собран на чистой силе воли.
Над нашим же шаром купол, сотканный Мирославой, проявился плавно, как струящийся шёлк, мерцающий переливающейся дымкой. Он был тоньше, но невероятно эластичным, готовым принять и растянуть удар.
Но у наших собеседников были другие планы. И кто-то с очень хорошей реакцией стоял за гарпуном.
Стрела вонзилась прямо в нашу люльку у самого низа. И тут же длинная верёвка натянулась.
Команда «Серых воронов» успела зацепить нас!
— Держитесь! — крикнул Павлов, видя, как наш шар дёрнуло в сторону пиратов.
Он попытался поджечь трос, но тот явно был пропитан защитой от огня.
В дело почти сразу вмешался Мотя. С яростным цыканьем он метнулся к месту удара. Его крошечные, но острые, как бритвы, зубки сомкнулись на толстом канате. Раздался сухой щелчок, и верёвка, уже натянутая как струна, лопнула, беспомощно хлестнув по воздуху.
Используя этот миг и последние запасы маны, огневики и воздушники сделали отчаянный бросок. Сзади рванули реактивные струи пламени, а сами гондолы, ведомые незримой рукой воздушных магов, рванули в сторону, указанную Мирославой.
В этом месте начал открываться портал.
Мы проскочили в светящуюся воронку телепорта буквально за мгновение до того, как из неё в этот мир зашёл корабль с охотниками.
Неудачливые пираты остались с носом и обрывком верёвки в руках.
— Я запомнила эту банду, — с холодной яростью проговорила Ольга, глядя на закрывающийся портал, за которым мелькали разъярённые лица авантюристов. — «Серые вороны». Они известны своими грабежами под видом помощи.
Я повернулся к девушке, всё ещё чувствуя адреналин в крови.
— Не переживай, — сказал я, и в голосе прозвучало не просто утешение, а обещание. — Я с ними ещё посчитаюсь. Но не сейчас. Сейчас у нас есть дела поважнее.
Оказавшись в четвёртом круге миров, мы без приключений добрались до Синибирска.
Там настало время расставания.
Цеппелин и Мирослава остались в городе-колонне. Фердинанд, не теряя энтузиазма, уговорил меня:
— Кирилл, дай мне неделю! Я организую спасательную экспедицию. Вытащим каркас «Гордости»! Восстановить его будет быстрее, чем строить новый с нуля!
— Фердинанд, не рискуйте понапрасну, — попытался я образумить друга.
— Мы не будем рисковать! — уверенно парировала Мирослава, обнимая любимого. — Если увидим, что погода портится или там слишком опасно, сразу вернёмся. Обещаем.
Я сдался, оставив решение на их усмотрение. Ольга тоже осталась в Синибирске: ей нужно было найти сестру и поскорее переехать ближе к центральной колонии.
А я с Павловым, Кучумовым и Бадаевым нанял самый быстрый из доступных кораблей и отправился в сторону дома: через портал в третий круг, а оттуда на поезде до центральной колонии.
Стоял на палубе, глядя на убегающие в багровой дымке очертания Синибирска. Тяжесть ответственности давила.
Всё наше приключение, те опасности, которые пережили — всё это имело смысл только в одном случае: если мне удастся убедить Дмитрия Романова в реальности угрозы. Империя должна узнать правду. Она должна готовиться к войне.
Но предупреждение это как крик в пустоте.
Нужно предложить решение.
И у меня в голове, опираясь на увиденное в седьмом кольце, уже зрели первые обрывочные планы.
Чувствовал, как внутри закипает жажда действовать, и я не собирался её подавлять.



Глава 4

Наконец стук колёс стих. Вместо него раздалось шипение пара и скрежет тормозов.
Поезд был коротким: локомотив и два вагона. Один — для меня и моих людей. Второй — почтовый, для перевозки машины.
На вокзале центральной колонии царила оживлённая суета. На перроне сразу бросилась в глаза группа серьёзных людей с оружием. Охрана предприятия знала, что я везу ценный груз и прибываю вне расписания. Едва выйдя с вагона, я отдал первые распоряжения.
— Десять сундуков из почтового вагона немедленно в мою лабораторию, — обратился к старшему из охраны. — Организуйте усиленный караул. Малейшие попытки посторонних приблизиться пресекать на месте.
— Есть, — коротко бросил он и тут же занялся делом, раздавая распоряжения своим людям.
Я повернулся к Евгению Павлову и Сергею Бадаеву.
— Вы немедленно отправляетесь с этим же локомотивом в «Яковлевку», — сказал я, глядя на усталые лица служащих. — Ваша задача — оценить наши производственные возможности, провести инспекцию литейного и вагоностроительного производства. Мне нужны точные цифры: что мы можем произвести, в какие сроки и в каком количестве. Через неделю буду проводить здесь стратегическое совещание. Жду вас на нём.
Я видел, как Бадаев, повидавший угрозу в седьмом кольце собственными глазами, напрягся, осознавая всю тяжесть поручения.
— И, Сергей, — добавил я мягче, — привези с собой брата Николая. И отца. Как бы Пётр Арсеньевич ни брюзжал и ни отнекивался, его совет сейчас очень нужен. Скажи ему, что я намерен задействовать весь интеллектуальный потенциал семьи Бадаевых.
— Младшего брата тоже взять? — заинтересовано спросил Сергей.
— Бери.
— Привезу. Отец будет тронут вашим доверием.
— Что касается тебя, Виталий, — я повернулся к моему верному огневику, — выдвигайся в Балтийск для оценки ситуации с добычей водорослей. Если вскоре начнётся эта «заварушка» с тварями, я должен быть уверен, что эликсиров первой помощи в достатке.
Кучумов тут же с готовностью кивнул.
— Узнай, как работают капитаны, нет ли сбоев с логистикой, всё ли в порядке с переработкой, — перечислил я. — Вернуться ты должен к совещанию.
И тут я заметил, как по его лицу, несмотря на всю спешку и решимость, пробежала тень неуверенности.
Мужчина с беспокойством посмотрел в сторону моих предприятий, видневшихся на горизонте. Я понял, что его тревожит.
— Виталий, семья — это не отвлечение от дела, — положил руку мужчине на плечо. — Это та крепость, ради которой мы все эти дела и вершим. Поезжай, переночуй с ними. Завтра на дневном поезде отправишься в Балтийск. Одни сутки погоды не сделают.
Лицо вассала просияло от облегчения, и он уж было ринулся искать извозчика, но я остановил.
— Куда ты? — усмехнулся я. — Поедем с комфортом.
По моей команде из распахнутых дверей почтового вагона выкатили «Волго-Балт». Мы сели, и вскоре бронированный автомобиль плавно понёс нас по улицам разрастающегося поселения.
Бывшая деревушка вокруг моих производств стремительно превращалась в городок: здесь уже красовались двух- и трёхэтажные здания, а инфраструктура позволяла обеспечивать всем необходимым не только рабочих, но и их семьи. В этом небольшом городе было две школы, а также колледжи фармацевтики и технических специальностей, готовившие кадры для империи Пестовых.
Мы подъехали к дому Кучумова. Это был небольшой ухоженный особнячок, располагающийся на участке в один гектар. Жена Виталия разбила там фруктовый сад.
Солнце уже клонилось к закату, когда дети во дворе увидели подъезжающее к дому авто и бросились к нему, смеясь и крича.
На пороге появилась возлюбленная Виталия с годовалым ребёнком на руках. Её глаза сияли, а на лице застыла безграничная радость от долгожданной встречи.
Кучумов расплылся в улыбке, забыв на мгновение о делах и предстоящей войне с монстрами.
Я наблюдал за этой идиллической картиной, и в душе поднялась знакомая горьковато-сладкая волна воспоминаний.
Из прошлой жизни всплыл образ отца-геолога, вечно пропадавшего в командировках. Его редкие приезды становились для нас с матерью настоящим праздником. Вспомнил, как мы ходили в однодневные походы, рыбачили на затерянных озёрах или просто играли в настольные игры, если на улице дождь.
В эти моменты я был бесконечно благодарен отцу за то, что, несмотря на усталость, он всегда находил силы на качественное время с семьёй, а не отлёживался на диване.
Это воспоминание заставило по-новому взглянуть на предстоящие дела. И я понял: моим людям нужна передышка, хотя бы короткая. Чтобы они могли просто почувствовать себя счастливыми.
Уже собирался ехать к семье, когда меня перехватил Осип Гурьев, мой главный управляющий.
— Кирилл Павлович, добро пожаловать! — он слегка запыхался. — Не ожидал, что вы прямо с поезда…
— Времени на раскачку нет, Осип, — прервал я. — Как дела на алхимическом производстве? А с железной дорогой всё в порядке?
Осип привык к моей прямой манере и тут же перешёл к делу, сыпля цифрами. Всё шло как по маслу, но меня волновало другое.
— Ты случаем не в курсе, где сейчас Дмитрий Романов? — спросил я, перебивая управляющего.
К моему удивлению, Осип развёл руками.
— У меня точной информации нет, ваше сиятельство. Но завтра с утра попрошу Лёню к вам заскочить, он наверняка знает больше.
— Хорошо. И ещё, отправь весточку в Балтийск. Срочно вызовите ко мне Василия Меркулова.
— Сделаю, — кивнул Осип, и на его лице появилась тень гордости. — Телеграфная связь теперь налажена. За время вашего отсутствия мы протянули телеграфные линии даже до самых отдалённых колоний, не то что по центральным. Это позволяет отслеживать не только всё движение поездов, но и перемещение людей по колониям.
Я с одобрением кивнул.
Созданная мной инфраструктура начинала приносить стратегические дивиденды.
Взглянув на карманные часы, я с досадой убедился, что время уже позднее. Ехать в новое родовое поместье, где сейчас жили мать и сестра, не было смысла. Я поехал в старый дом, расположенный здесь же, в поселении. Завтра всё равно нужно на производство, а тут рукой подать.
Следующим утром, едва я успел прогнать остатки сна крепким кофе, приехав с первыми лучами солнца в свой кабинет, ко мне вошёл Лёня Гурьев. Юноша с тёмно-каштановыми взъерошенными волосами и большими зелёными глазами с каждой новой встречей становился серьёзнее и взрослее.
В его осанке и взгляде чувствовалась уверенность человека, осознающего свою ответственность. Он был уже не просто смышлёным пацаном, а главой разведывательной сети, основанной в вокзально-театральном комплексе «Павловска».
— Кирилл Павлович, — начал он без лишних предисловий, — через наши каналы проходит огромный объём информации, но установить точное местонахождение Его Высочества пока не удалось. Он не при дворе и не в своих обычных резиденциях. Но я его обязательно найду. Дайте только время.
— А вот времени, Лёня, у нас нет. Найди Дмитрия как можно быстрее, — я протянул парню запечатанное письмо. — И передай лично в руки. В нём я прошу о срочной аудиенции.
Лёня взял конверт с видом заправского резидента.
Эта встреча лишний раз подтвердила, что Павловский вокзал стал для меня не только культурным центром, но и мощнейшим инструментом влияния и сбора информации.
Проводив Лёню, я наконец смог сосредоточиться на накопившихся делах.
Мои глаза с удовлетворением время от времени скользили по десяти сундукам, аккуратно поставленным около двери в лабораторию. Я уже поменял макры и планировал в свободное время заняться производством антимагических пластин и модулей. Но, к сожалению, сейчас было не до антимагии.
Осип Гурьев вновь зашёл ко мне, на этот раз с кипой бумаг, требующих подписи.
Пока мы разбирали текущие документы, дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул его брат, Иван, ведавший алхимическим производством.
— Входи, — кивнул я. — Как успехи?
Его доклад был обнадёживающе скучным: всё шло по плану, производственные линии работали без сбоев, объёмы выпуска эликсиров и реагентов стабильно росли. Та самая рутина, которую я в иное время мог бы счесть застойной, а сейчас готов ценить на вес золота. Стабильный тыл и предсказуемый доход были тем самым фундаментом, на котором можно выстроить оборону против надвигающегося хаоса.
Лишь на исходе следующего дня мне удалось вырваться в новое родовое поместье.
Подъезжая, я невольно залюбовался: особняк, возвышавшийся на холме, был куда величественнее старого дома прадеда, что когда-то сгорел дотла. Белоснежные стены, просторные террасы, высокие окна — всё говорило о возрождённом и приумноженном величии рода Пестовых.
Мать и Тася встретили меня на крыльце.
Мы прошлись по роскошному саду, утопающему в розах — маминой страсти. Их аромат заполнял воздух, а клумбы были разбиты с таким же вкусом, с каким обставлена гостиная.
Дорожка вела к небольшому чистейшему пруду, в котором плавали здоровые золотистые карпы. Рядом стояла ажурная беседка, увитая плетистыми розами.
— Кирилл, наконец-то! — с мягким упрёком сказала мама, обнимая меня. — Мы с Тасей так старались, всё обустраивали к твоему приезду. А ты… мало того, что сразу не появился, так и сейчас приехал к самому вечеру. Неужели нельзя было выделить нам чуть больше времени?
— Братец, ты же обещал! — тут же подхватила Тася, хватая меня за руку. Её глаза сияли не столько от радости встречи, сколько от предвкушения. — Бал в честь моего восемнадцатилетия! Он же через семь месяцев! Ты говорил, что он будет самым грандиозным в истории колонии! Ты вообще помнишь о своём обещании? Все мои подруги только об этом и говорят!
Я чувствовал, как по спине ползёт тягучее чувство вины. Они были здесь, в своём уютном безопасном мире, полном планов на балы и новые шторы, а в моей голове стоял оглушительный рёв ветра седьмого кольца и всплывали картины чудовищного питомника.
Как разорваться?
Как объяснить, что их «важные» заботы — песчинка перед лавиной, что надвигается на нас всех?
— Конечно, помню, — заставил я себя улыбнуться, освобождая руку от цепких пальцев сестры. — И бал будет таким, что в столице заговорят. Я уже дал указание Смольникову начать подготовку.
Мысленно же я составлял список: проверить запасы макров, ускорить производство бронелистов для поездов, запросить у Яковлева партию вездеходов для теста в полевых условиях… Мой внутренний монолог был прерван появлением слуги.
— Ваше сиятельство, из «Новоархангельска» прибыл господин Меркулов.
— Отлично, — кивнул я, с облегчением хватаясь за предлог уйти. — Проводи его в мой кабинет.
— Опять! — недовольно всплеснула руками мать. — Кирилл, сынок, ты только приехал! Уже снова за дела? Да сколько же можно?
— Дела, мама, не ждут, — мягко парировал я, целуя её в щёку. — Обещаю, завтра постараюсь освободиться раньше.
Это была ложь во спасение, и мы оба это понимали.
В кабинете меня уже ждал Василий Меркулов. Он оказался на редкость оперативен.
— Как только получил вашу телеграмму, сразу выехал, ваше сиятельство, — доложил он, слегка уставший, но собранный. — Не сомневался, что вопрос не терпит отлагательств.
Его отчёт о положении в «Новоархангельске» и Балтийске был обстоятельным. Город рос, административный аппарат работал словно часы. Особенно меня порадовали данные о «сафари» на монстров.
— Это начинание приносит стабильный и весьма солидный доход, — с деловым видом констатировал Василий. — Часть средств я планирую направить на развитие колоний следующего кольца: на инфраструктуру и создание крепостей, опорных пунктов. Это послужит и нашей безопасности.
— А как успехи с очисткой океана от тварей? — поинтересовался я.
— Работа идёт, — уверенно ответил Меркулов. — После вашего отъезда Дмитрий Михайлович заменил адмирала Клюкова на более деятельного. Зубов — новый командующий. Он человек действия, и, я уверен, менее чем за год справится с поставленной задачей. Признаться, большую часть оперативной работы в море ведёт его помощник. Очень толковый офицер.
— И кто же этот трудяга? — спросил я больше для проформы.
— Вы его знаете, ваше сиятельство, Амат Жимин.
Я невольно поднял брови.
— Амат? Но он должен был как минимум ещё год учиться в Кронштадте!
— Не удивляйтесь, — Василий усмехнулся. — Создаётся впечатление, что он и так знает всё, чему там могут научить.
Я кивнул, делая вид, что не вижу в этом ничего особенного.
В этом и правда не было ничего удивительного, если помнить, что в теле юного Амата жил не студент, а опытный архимаг, чей возраст перевалил за три сотни лет.
Прошло несколько дней, заполненных работой, тревожным ожиданием и тем временем, которое я выкроил для семьи.
Мама, не оставлявшая попыток устроить мою личную жизнь, организовала два «скромных» семейных ужина, на которые были приглашены очаровательные дочери наших соседей. Я отбивался от этих деликатных сватовств с вежливой, но железной учтивостью, вызывая у матери вздохи разочарования.
В качестве отвлекающего манёвра я возобновил наши с Тасей уроки вождения. По сложившейся уже традиции мы мчались на «Волго-Балте» по просёлочным дорогам, и её счастливый смех, смешивавшийся с рёвом мотора, на несколько минут прогонял из моей головы тени грядущей войны.
И вот, когда я уже начал терять надежду, пришло долгожданное приглашение от Дмитрия Романова: явиться в администрацию центральной колонии.
Я отправился немедленно.
Кабинет Дмитрия поражал своей сдержанной, но внушительной роскошью. И сам друг показался мне изменившимся. В его осанке, во взгляде чувствовалась тяжесть власти, сделавшей его спокойнее и сдержаннее.
Он не бросился ко мне с расспросами, как бывало раньше, а остался сидеть за массивным столом с серьёзным лицом.
— Кирилл, рад, что ты цел и невредим, — начал друг. — Но прежде чем говорить об открытиях, доложи о положении дел в колониях, вверенных твоему попечению. Мой отец, Император, желает знать: как обстоят дела в «Новоархангельске»? И как поживает город-крепость Балтийск? Надеюсь, ты не забыл о них, погнавшись за призраками в воздушном секторе?
Я был слегка ошарашен таким приёмом, но быстро взял себя в руки.
Чётко, почти по-военному, я изложил ему всё, что мне сообщил Меркулов, добавив данные от Осипа Гурьева. Доложил о развитии колонии, росте грузопотоков и стабилизации обороны.
По мере моего доклада строгие складки на лице Дмитрия разгладились, а в уголках губ появилась лёгкая улыбка.
— Вот видишь, — произнёс он, и в голосе впервые прозвучали знакомые нотки. — Есть у тебя один талант, который мне, пожалуй, не переплюнуть.
— Какой? — недоверчиво спросил я, посмотрев на Митю.
— Ты находишь людей. Людей, которые видят суть дела и горят им. Меркулов тому доказательство. Да чего Меркулов! — он с лёгким смешком покачал головой и начал загибать пальцы на руках. — У тебя они все такие. И Бадаевы, и Черепанов, и братья Гурьевы, и твой огневик Кучумов, и Лунев с Марсовым, и Смольников, и Цеппелин. Как ты умудряешься собирать такие самородки вокруг себя?
Я лишь улыбнулся и пожал плечами. А что тут ответить?
Словно убедив себя, что даже когда я нахожусь в другой части колоний, дела всё равно делаются, Дмитрий перешёл к сути.
Его взгляд снова стал тяжёлым, почти мрачным. Он откинулся в кресле, сложив пальцы домиком.
— Так, — тихо произнёс он. — Теперь говори. Что ты там увидел? Что заставило тебя мчаться сломя голову и вырывать меня из всех государственных дел? Я вижу в твоих глазах не просто проблему, Кирилл. Я вижу пропасть.
Сделал глубокий вдох.
— Пропасть — это правильное слово, Митя. У нас есть полтора года. В лучшем случае. Но эта буря не будет ждать, пока мы достроим стену и подготовимся. Чтобы встретить тварей во всеоружии, надо быть готовыми уже через год. Позже — значит похоронить всё, что мы построили в колониях.
Дмитрий не моргнул. Его лицо оставалось непроницаемой маской. И я продолжил, рассказав другу всё от самого начала до конца. Прошёл, наверное, как минимум час.
В глазах третьего наследника престола не было страха, лишь холодная решимость.
— Кирилл, я хорошо тебя знаю, ты никогда не примчался бы с пустыми руками. У тебя уже есть план, как через эту пропасть перепрыгнуть. Рассказывай, как нам спасти воздушные миры.



Глава 5

Сквозь высокие окна кабинета лился безразличный свет дня, он резко контрастировал с тем мраком, что я только что обрисовал другу.
Митя сидел неподвижно, пальцы сцеплены в замок. Взгляд направлен на руки, в глазах был не страх, а холодная, бездонная пропасть осознания.
— Рассказывай, как нам спасти воздушные миры, — тихо повторил он, но в голосе чётко можно было различить стальные нотки приказа.
Я сделал глубокий вдох, чувствуя, как тяжесть ответственности ложится на мои плечи.
— Да, у меня есть план. И мне кажется, тебе должно понравиться его название, — я позволил себе кривую ухмылку. — План называется «Гиена».
Дмитрий медленно моргнул, переваривая это.
— «Гиена»? — переспросил друг, и в голосе зазвучало недоверие. — Падальщик? Трусливый и подлый зверь? Ты хочешь, чтобы мы подбирали объедки после чужой трапезы?
— Нет, — я покачал головой, взгляд стал твёрдым. — Хочу, чтобы мы стали стаей. Стаей, которая отнимет добычу у хищника, многократно превосходящего в силе. Не силой, так хитростью, наглостью и алчностью. «Гиена» не уничтожает мир, Митя. Она выгрызает его болезнь. Представь… заражённую рану на теле империи. Мы не будем отрезать конечность, изолируя этот мир. Мы прижжём её калёным железом и выскоблим до здоровой плоти.
Заметил, как в глазах друга мелькнуло понимание. Медицинские аналогии почему-то были ему ближе, чем абстрактные рассуждения о войне.
— Ладно, — Митя откинулся на спинку кресла, поза выражала как скептицизм, так и интерес. — Выкладывай своё «калёное железо». В чём заключается план?
— Он состоит из трёх фаз, — начал я, выстраивая логическую цепь, как делал это на университетских лекциях. — У каждой своё название. Фаза первая — «Кувалда».
— Звучит многообещающе. Что за кувалда?
— Флотилия из нескольких дирижаблей. Они прибывают к инкубационным плато, и сильнейшие маги империи наносят сокрушительный комбинированный удар. Цель этой фазы — перепахать всю территорию плато, уничтожив семьдесят-восемьдесят процентов скопившихся монстров и дезорганизовав оставшихся.
Дмитрий фыркнул, и в его смехе прозвучала горечь.
— Несколько дирижаблей? Четыре? Пять? Сколько у тебя их? И где ты возьмёшь «сильнейших магов империи»? Собрать их вместе — это как попытаться заставить звёзды сойтись в одной точке! Это просто невозможно!
— Подожди, — я поднял руку, останавливая поток сомнений. — Не спеши. Дай закончить по плану, а потом вернёмся к твоим «невозможно».
Дмитрий посмотрел на меня исподлобья, но кивнул.
— Итак, фаза вторая — «Обеззараживание». Сразу после магического удара, пока оставшиеся твари, выжившие только благодаря врожденной магии, будут в растерянности и смятении, с тех же дирижаблей я сброшу специальные контейнеры. Бомбы.
— Какие ещё бомбы? Взрывчатка против таких масс бесполезна! Если они пережили сильнейшую магию, то спокойно переживут и твои бомбы.
— Это не взрывчатка. Это… антимагические мины.
Митя при моих словах прищурился.
— Внутри будут модифицированные передатчики, создающие на ограниченное время обширную мёртвую зону. Магия в ней становится невозможной.
Лицо Дмитрия вытянулось.
— Ты хочешь нейтрализовать магические щиты и способности выживших тварей? Но тогда и наши маги на кораблях станут бесполезны! Они не смогут ни защитить дирижабли, ни нанести новый удар!
— Именно так, — холодно подтвердил я.
— Так в чем же суть?
— В том, что магию на плато больше нельзя будет применить, есть существенный плюс. Во-первых, крылатые особи муравьидов, филанты, не смогут открывать там порталы, чтобы эвакуировать уцелевших или подтянуть подкрепления. Мы изолируем плато, превратив в гигантскую ловушку.
Дмитрий задумчиво кивнул.
— А что во-вторых?
— Это уже касается наших магов… они перейдут, ну как бы это правильнее сказать… на следующий этап. Фаза три — «Зачистка».
Я сделал паузу, давая ему осознать.
— В мёртвую зону высаживается десант. Обученные бойцы с лучшими образцами холодного и огнестрельного оружия.
— Маги с винтовками и револьверами? — скептически фыркнул друг.
— Да, именно. Они высадятся на плато, а дирижабли будут поддерживать их огнём из орудий, стреляя обычными снарядами. Мы расстреляем обезоруженных монстров как в тире. Потом бойцы пройдут по территории и добьют выживших.
В кабинете снова воцарилась тишина.
— Ты только представь: у людей появится возможность убить сильнейших тварей. Какие шикарные это будут трофеи!
Дмитрий водил пальцем по краю стола, задумавшись. Он сейчас явно оценивал размах и безумие моего плана.
— Слабые места, — наконец произнёс он, поднимая на меня взгляд. — Их очень много. Начнём с главного: «сильнейшие маги». Это не безликая сила, Кирилл. Это патриархи кланов, гордые и могущественные старики, которые веками не подчинялись никому, кроме собственной выгоды. Император может «приказать», «попросить», но они найдут сотню причин отказать. Стимула рисковать своими родами в такой авантюре у них нет. В лучшем случае согласятся лишь те, у кого есть прямые интересы в воздушном секторе. Шесть, ну, может, восемь человек максимум. Ещё примерно столько же я смогу направить из тех родов, которые служат в высоких военных чинах, и всё!
Я не смог сдержать улыбку. Это был момент триумфа мозга современного человека, не привыкшего мыслить прямолинейно, шаблонно.
— Ты прав, Митя. Заставлять их бесполезно. Но кто сказал, что я собираюсь их заставлять?
Дмитрий смотрел на меня с немым вопросом.
— Я их соблазню, — на этих словах друг ещё больше удивился.
— Соблазнишь? Чем? Деньгами? У этих родов казны побольше твоей, они собирали её веками. Да даже императорская казна, по слухам, может уступить нескольким знатным родам!
— Нет, не деньгами, — я отрицательно помотал головой. — Я соблазню их тщеславием. Помнишь «сафари», что я устроил в «Новоархангельске» около Балтийска?
Дмитрий кивнул, а я продолжил:
— Молодые аристократы платят мне приличные деньги за возможность пострелять по тварям с бронепоезда. Я превращу операцию «Гиена» в величайшую охоту в истории. Не в отчаянную битву за выживание, а в эксклюзивное мероприятие, честь участвовать в котором — удел сильнейших. Мы объявим, что количество мест ограничено, всего три дирижабля. Будет жёсткий отбор. Только для избранных. Это станет вопросом престижа. Если род Юсуповых участвует, а род Голицыных нет, то кто тогда сильнее? Кто смелее?
Я видел, как в глазах Дмитрия сначала вспыхнуло непонимание, затем проблеск осознания, и наконец чистое, почти детское восхищение.
— Я превращу их страх и апатию в жажду славы.
— Чёрт возьми… — прошептал он, откидываясь на спинку кресла. — Это… это гениальное безумие. Это ведь и правда может сработать.
— И сработает, — уверенно заявил я. — Запущу эту идею через Павловский вокзал, через светские сплетни, через закрытые клубы. Они сами прибегут к нам, умоляя дать место на этой «охоте».
Дмитрий застыл, несколько секунд он молча смотрел в потолок, а затем решительно кивнул и ударил ладонью по столу.
— Хорошо. Карт-бланш на все необходимые ресурсы в пределах колоний ты получаешь. И можешь заявлять, что это мероприятие проходит при высочайшем покровительстве императорской семьи.
— В первую очередь нужны артиллерийские системы и снаряды, я должен понимать, на что могу рассчитывать в момент строительства воздушных кораблей.
— А какие сроки?
— Дорогой друг, — я развёл руками. — Точные сроки я смогу назвать через пару дней, после совещания с моими людьми. Жду точные цифры по производству.
— Ладно, — Дмитрий встал, показывая тем самым, что аудиенция закончена.
Мы обменялись крепким рукопожатием. Его взгляд говорил о многом: о доверии, о тяжести предстоящего и о зарождающейся надежде.
— Действуй. Я жду твоего сигнала.
* * *
Спустя два дня мой кабинет на производстве был забит до отказа.
Здесь собрался костяк моей промышленной империи.
За большим дубовым столом сидели Осип и Иван Гурьевы, они были спокойны, привыкли к подобному формату моих совещаний. Рядом — Черепанов, что-то отмечавший на углу развёрнутого чертежа, и Пётр Арсеньевич Бадаев. Его сыновья, Сергей и Николай, стояли позади, а самый младший, впервые приглашённый пятнадцатилетний Борис, робко жался в углу, стараясь быть незаметнее.
Фердинанд Цеппелин и Мирослава Оболенская, только недавно вернувшиеся из поездки, выглядели уставшими. Они сидели рядом, их пальцы бессознательно переплелись.
Евгений Павлов, мой главный искатель и первооткрыватель, прислонился к косяку двери, его взгляд, внимательный и оценивающий, следил за всеми. Виталий Кучумов ходил туда-сюда по кабинету, распивая кофе. Смольников, мой партнёр по Павловскому театральному вокзалу, то и дело раскачивался на стуле.
Замыкали список присутствующих Лунев и Марсов, инженеры-путейцы с серьёзными лицами. И, наконец, мой юный начальник разведки, Лёня Гурьев, стоял у стены, стараясь держать невозмутимую осанку, как у отца, но выдавая себя лёгким нервным подёргиванием руки.
Я обвёл взглядом собравшихся. Эти люди прошли со мной огонь, воду и медные трубы.
— Итак, коллеги, ситуация критическая. У нас есть полтора года, чтобы предотвратить катастрофу, о которой знаем пока только мы с вами. Я вкратце обрисовал план под кодовым названием «Гиена», который несколько дней назад был одобрен на самом верху. Теперь дело за техникой, сроками и людьми. Докладывайте по очереди.
Первым начал Кучумов, его доклад был кратким и обнадёживающим:
— Запасы бурых водорослей стабильны, добыча идёт по плану.
Тут же это подтвердил Иван Гурьев и добавил, что алхимические линии работают без сбоев. Эликсиров первой помощи и прочих зелий выпускается сейчас в достатке.
Осип Гурьев доложил, что с железной дорогой тоже всё в полном порядке. Сеть растёт. Грузоперевозки приносят постоянно увеличивающийся доход.
Фундамент моей империи был прочен.
Затем слово взяли Лунев и Марсов.
— По вашему указанию, ваше сиятельство, — начал Лунев, развернув схему, — мы разработали план ускоренной прокладки дополнительных путей к телепорту в воздушный сектор. А также начали создание инфраструктурных узлов для быстрой погрузки и разгрузки составов, перевозящих секции дирижаблей. Одновременно прокладываем пути для патрулирования бронепоездами центральных городов на случай, если угроза станет осязаемой раньше срока.
— Отлично, — кивнул я. — Скорость и мобильность — наши главные козыри.
Настал черёд Цеппелина. Фердинанд встал, опираясь на спинку стула.
— Каркас «Гордости графа» удалось спасти. Восстановление, с учётом дополнительного усиления корпуса, займёт как минимум два месяца. Но, Кирилл Павлович, вы требуете подготовить её не просто к полётам, а к прорыву. К чему такая спешка?
— Нас ждёт восьмое кольцо, Фердинанд, — ответил я, и в комнате повисла тишина. — «Гиена» — это тактическая операция в седьмом кольце миров. Она отрежет щупальца чудовищу. Но чтобы убить его, нужно найти и уничтожить голову. «Гордость» будет нашим разведчиком и тараном. Сразу после удара по плато я планирую уйти дальше, вглубь воздушного сектора миров. Нужно найти колонию муравьидов и, по возможности, уничтожить их матку.
Тут в разговор вступил Павлов. Он перестал опираться на дверной косяк.
— Кирилл Павлович, я понимаю желание нанести упреждающий удар. Но муравьидов не один вид. Есть болотные, песчаные, скальные… Уничтожив одну колонию, мы не решим проблему глобально. Уверен, их десятки, если не сотни, — с лёгким сомнением сказал он.
— Вы абсолютно правы, Евгений, — согласился я. — Но мы воюем вслепую. Ни одна экспедиция не описала их жизнь, их социальную структуру, не нашла «мозговой центр». Я хочу найти эту колонию, изучить её и нанести точечный удар. Если мы поймём, как обезвредить одну, это даст нам ключ к борьбе с остальными. Это начало долгой войны, и мы должны сделать первый осмысленный выстрел.
Павлов задумчиво кивнул, одобряя тем самым мой план. Научный подход ему был близок, и мужчина сразу понял суть.
Затем слово взял Черепанов. Инженер разложил на столе новые чертежи воздушных судов.
— Три новых дирижабля. Конструкция отработана на «Гордости», но здесь я усилил каркас и увеличил гондолы для размещения большего числа магов и десанта, заложил места под усиленное артиллерийское вооружение. Это не просто дирижабли, это настоящие летающие крепости.
— Сроки? — спросил я, впиваясь взглядом в линии и цифры.
Пётр Арсеньевич Бадаев, старший и самый осторожный, скептически хмыкнул:
— Один такой корабль в спокойном режиме строили полгода. Три — это беспрецедентно. Ресурсы, люди…
— Мы можем делать их параллельно, — уверенно парировал его сын Николай, отвечавший за литейные цеха. — Конвейерная сборка узлов. Каркас первого — за три с половиной месяца, второго — закончим к четвёртому месяцу, третьего — к пятому с половиной. Оснащение и обшивка будут идти параллельно. Девять месяцев это реальный, но крайне сжатый срок.
— Девять месяцев — это крайний срок, — я встал, опираясь ладонями о стол. — Хочу, чтобы все три были готовы через восемь с половиной. И чтобы «Гордость» отремонтировали и модернизировали за два. Если монстры начнут наступление раньше, именно она должна будет нанести сдерживающий удар.
В комнате повисла пауза. Черепанов, Цеппелин и Николай Бадаев переглянулись, затем кивнули.
— Будет сделано, — уверенно и твёрдо сказал Черепанов.
— Отлично, — я перевёл взгляд на Смольникова, который всю встречу то и дело качался на стуле, и его ножка издавала противный скрип. — Илья Артурович, самый деликатный вопрос. Рекламная кампания «Величайшая охота». Сможешь раздуть этот пожар?
Смольников вскочил, словно его подбросило пружиной, и с истинно театральным жестом воздел руки к небу.
— Дорогой Кирилл Павлович, это же шедеврально! — воскликнул он. — Я начну с намёков, с лёгкого шёпота за кулисами! Через закрытые охотничьи клубы, через «случайные» откровения в светских гостиных! Мол, граф Пестов готовит нечто, затмевающее даже «Балтийское сафари»! Места — только для избранных, всего три корабля! Интрига! Тайна! Эксклюзивность! — он эффектно опустил руки и, понизив голос до конспиративного шёпота, добавил: — Они будут грызть локти, наблюдая со стороны!
— И как только слухи поползут, — подхватил я, — мы купим колонку в «Новогородском вестнике». Будем публиковать списки участников. Не всех сразу, а одно-два имени в неделю, чтобы все видели: вот, князь такой-то уже в деле. А ваш род — ещё нет. Это вызовет ещё больший ажиотаж, а главное зависть. Они будут сами ломиться в двери, умоляя дать место на охоте.
— Блестяще! — Смольников захлопал в ладоши, не скрывая восторга. — Мы создадим искусственный дефицит славы! Это заставит элиту бороться за место не ради долга, а ради того, чтобы их имя гремело в числе героев!
Затем мой взгляд упал на Лёню, который за время эмоционального выступления Смольникова немного освоился.
— Леонид, у тебя особая задача. Официальные реестры сильнейших магов империи — это одно. Но мне нужна информация изнутри. Кого в кулуарах боятся, о ком ходят легенды, кого называют «гроза клана Мамонтовых» или «старый черт Демидовых». Часто настоящая сила скрыта от глаз властей. Собери эти слухи. Мне нужно знать, на кого можно сделать ставку.
Лёня выпрямился, стараясь придать лицу взрослую серьёзность.
— Будет сделано, Кирилл Павлович. Через две недели у вас будет полная сводка.
Я обвёл взглядом всех собравшихся. На лицах старых вассалов была спокойная решимость.
У молодых — робкий, но загорающийся энтузиазм. У инженеров — сосредоточенность на цифрах и сроках.
— Восемь с половиной месяцев, друзья. Ни дня больше. Мы делаем то, что спасёт не просто часть миров, мы делаем то, что в дальнейшем спасёт нашу империю. От нашего успеха зависит будущее. Всем понятна задача?
В ответ прозвучало единодушное, пусть и негромкое «так точно».
— Тогда… за работу.
Все стали расходиться, погружённые в свои мысли и расчёты.
Борис Бадаев со вздохом облегчения, что ничего ему не поручили, выполз из своего угла. А Лёня, стараясь не бежать, вышел одним из первых: ему предстояло запустить сложнейший механизм светской разведки.
Я остался стоять у стола, глядя на разложенные чертежи новых воздушных судов.
Гора задач была осознана, и теперь предстояло начать долгий и опасный подъём на её вершину.
Восемь с половиной месяцев. Это не просто срок. Это обратный отсчёт до часа «Х», когда стая «Гиен» должна будет ринуться в бой и ухватить за горло настоящего монстра.



Nota bene

        Книга предоставлена         Цокольным этажом        , где можно скачать и другие книги.      
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
        У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по         ссылке         и 3) сделать его админом с правом на          «Анонимность»         .      
* * *
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:
 Хозяин антимагии #6